Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Осторожно: злая инквизиция!
Шрифт:

Соль, перец.

Причем мое присутствие преступника не смутило. В первый раз — так точно. Во второй… Знал или не знал нападавший, что ведьма будет не одна? Организация ловушки ответа на этот вопрос не дает: то, что я отстал, это случайность, мы могли спуститься в подъезд вместе и вместе угодить в газ. Но я больше и тяжелее — мне нужна большая доза. Выяснить, было ли это учтено, можно было, только выяснив, что за вещество распылили в подъезде и с какой концентрацией. К сожалению, все улики, которые могли об этом рассказать, я уничтожил сам — когда проветрил подъезд и очистил кровь Свердловой артефактом. Опрометчиво, конечно, но выбор был небогатый, следовало защищать либо улики, либо подопечную.

Чертовщина

какая-то.

Кому нужна ее смерть? Как это связано с моим приездом — если связано? Кому Свердлова настолько мешает?

Был бы образец газа — можно было бы попытаться установить, что это за вещество, и отследить происхождение.

Надо было шарахнуть оглушающим по площади и потом уже выносить из зоны поражения ведьму…

Но кто ж знал, что там всего лишь сонный газ? Окажись там что-то серьезнее — я бы ее своим оглушением и добил.

Умный, сука. Какая умная и осторожная тварь против нас играет!

Ксения выплыла на кухню, хмыкнула, оценив мои приготовления, и щелкнула чайником.

Застучали дверцы шкафчиков, на столе появились тканевые мешочки, стеклянные баночки, бумажные пакеты — и даже вполне цивилизованного вида аптечные коробки с травами. Кроме аптечных пачек, все остальное подписями снабжено не было.

Все понятно. Ее ведьмейшество изволит священнодействовать с чаем.

Доставая тарелки, я краем глаза наблюдал за Свердловой, отмеряющей в заварник с лицом сосредоточенным и серьезным щепоть того, чуток сего, пару веточек чего-то третьего и еще ложечку классической чайной заварки.

— Ксюш, а если тебя убьют — кто от этого выиграет? — пока я расставлял посуду, яичница как раз дошла и теперь отправилась на тарелки.

— Никто, — абсолютно без раздумий отозвалась Свердлова, залила смесь горячей водой, отставила ее в сторону доходить и присоединилась ко мне за столом.

— Конкуренты по бизнесу?

— Максим, очнись! — закатила глаза ведьма. — У меня один-единственный несчастный магазин и пара сайтов в сети. За такое не убивают!

Логично.

— Кому-то хочется получить твой статус Хозяйки? — предположил я.

— Не-а, — Ксения помотала головой. — Во-первых, я его так и не приняла…

Я фыркнул: не приняла, конечно! Но пока ты жива — никто в здравом уме и твердой памяти руку к нему протянуть не посмеет, если я хоть что-то понимаю в характере Ксении Егоровны!

— А во-вторых, — Свердлова сделала вид, что моей насмешки не заметила, — ты же про мою бабку, Антонину Алексеевну, слышал?

— В твоем личном деле читал. Прошлая крапивинская Хозяйка. Одиозная личность.

— Угу, только не «прошлая», а «последняя», — ведьма кивнула копной еще не связанных в узел кудрей. — Ты читал, а наши куры с ней лично были знакомы. И от места крапивинской Хозяйки не я отказалась, это она его своим словом заперла.

Ксюша вздохнула и принялась рассказывать:

— Баба Тоня давно считала, что магия вырождается, — да и сам посмотри: в нынешних условиях, когда колдовать без риска нарушить древний Договор может позволить себе максимум процентов десять сообщества, лишь те, кому повезло родиться с удобным даром, полноценно обучать детей ведьмовству — только жизнь им портить. Сильный, разработанный дар — скорее источник неудобств, чем преимущество. В общем, посмотрела баба Тоня, посмотрела — и решила: баста, хватит. Кончились шабаши с Хозяйками. Собрала всех местных и объявила свою волю.

Она хлебнула ароматного чая из кружки и продолжила, явно цитируя

— «И сказала ведьма Слово — и по Слову ее стало». В общем, бабуля волей, силой и авторитетом заперла место крапивинской Хозяйки. И сложила с себя обязанности. Все ждали, что я место приму, — но я, если уж быть честной, с бабулей согласна. И не понимаю — на хрена? На хрена нам все это надо?..

Я слушал, и у меня волосы

дыбом вставали. Как, как Орден мог об этом не знать?! Или не приняли всерьез? Или засекретили и решили, что к моему расследованию это отношения не имеет?

То, что сейчас так спокойно рассказывала мне Свердлова, называлось «подвешенным проклятием». Проклятие, которое то ли есть, то ли нет — и никак этого не выяснить, пока не нарушишь запрет, связанный со Словом.

Так что, если найдется смелая ведьма, которая рискнет и примет его на себя, — может, ей ничего и не будет. Но, учитывая репутацию Антонины, которую Ксения небрежно зовет «баба Тоня»…

— В общем, поверь: даже если меня вдруг удастся тогокнуть, наши не побегут, толкаясь локтями, чтобы Хозяйкой стать. Все замрут и будут каждая выжидать, кто первая через бабы Тонино слово переступит — и на себя все последствия возьмет. Потом-то уже, конечно, можно и подсидеть выскочку. Но первой лезть — ни-ни. Поверь, бабуля была та еще душка, — в унисон моим мыслям закончила Свердлова.

Я верил. Смотрел на прекраснейшей души Ксению Егоровну — и как-то вот безоговорочно верил в ее бабушку.

— Аретфакты? — перешел я к следующей версии.

— Что — артефакты? — уточнила она, доедая последние кусочки яичницы.

— Кому отойдет ваше ведьмовское наследие в случае твоей смерти?

— Матери, конечно, — удивилась Свердлова и, небывалое дело, взялась разливать чай.

В первый раз — до этого ей корона не позволяла меня обслуживать. То ли корона сегодня немного слетела, то ли меня в табели о рангах на пару ступенек подняли. Надо же, дожился: через постель карьеру при ведьме делаю…

Сделав максимально серьезное лицо, чтобы Ксения Егоровна о кощунственных мыслях не догадалась и не надела мне на голову чайник вместе с кипятком, я быстренько вернулся к теме разговора:

— Но ты ведь единственный ребенок в семье?

В личном деле Свердловой было отмечено, что ее мать, Татьяна Витальевна Ловец, в замужестве Свердлова, из Крапивина уехала и на старшинство в семье не претендовала, уступив главенствующее место в роду дочери. Других детей у нее не было, а у Ксении их не было в принципе — по крайней мере, о них не было известно инквизиции.

— Максим, — вздохнула Ксюша и отхлебнула из своей чашки размером с половину мирового океана, — я тебе не дорассказала историю про ту мою прабабку, которую ваши на костре сожгли. Помнишь, позавчера, когда нас… перебили.

Я вспомнил, как именно это произошло, и хмыкнул: экая мастерица преуменьшений. «Перебили», ну надо же. От одного воспоминания в ушах снова зазвенело.

— В общем, ваши ее подловили на нарушении закона, к которому сами же и подвели, и присудили ей костер. Орден очень хотел получить назад индульгенцию, которая давала прародительнице право на хранение, передачу по наследству и применение колдовской книги — той самой, на которую вы и по сей день облизываетесь. Детей у нее не было, и ваши отлично понимали, что такое для ведьмы не продолжить род. Рассчитывали, что она захочет откупиться, — а если нет, то ничего страшного: индульгенция потеряет силу ввиду пресечения линии наследования. Ждали, что запросит сделки. Но прародительница решила, что книга важнее, и взошла на костер. Когда после казни дознаватели стали искать книгу и индульгенции — на тот момент в роду их было две, — они ничего не нашли. Понимая, к чему идет, прародительница наложила на самое ценное, что у нее было, чары, в которые вплела свою жизнь — и имя своей ученицы, назвав ее своей дочерью и наследницей в даре. И в момент смерти все, что было прародительницей завещано, исчезло, чтобы явиться перед ее названой дочерью и наследницей. Та, кстати, к тому времени же два года странствовала отдельно от наставницы и в момент ее смерти была где-то на Балканах — и ничего, получила посылочку без задержек.

Поделиться с друзьями: