Остров Красного Солнца и холодных теней

Хаки Яма вошел первым и низко ему поклонился. Рядом стоял Генри и повторял все движения за его сыном.

Вождь поднялся и подошел к молодым людям. Он провел своей шершавой ладонью по гладкому белому телу Генри и что-то долго говорил своему сыну.

Хаки Яма поклонился и вышел, оставив Генри наедине с вождем.

Старик указал на ложе, и Генри сел рядом. Он долго смотрел на Генри, бурча невнятные слова, потом запустил свою ладонь в его волосы и восхищался, что они не черного цвета, как у всех остальных воинов.

Вошла Били Зау и тоже поклонилась отцу.

– Что он говорит? – спросил с волнением Генри.

– Он видит в тебе необычного человека и хочет, чтобы ты остался с нами навсегда. От тебя будут красивые шерно – белые дети.

– Дети? – воскликнул в недоумении Генри. – Какие дети?

– С вождем не спорят, – оборвала его Били Зау. – Если он говорит, значит будут. Но сначала тебя надо принять в наше племя. Я тебе уже об этом говорила. Для этого мой брат должен подарить тебе свое семя. Это делается в исключительных случаях, когда новый воин не принадлежит нашему народу.

– Что за бред?

– Я тебе перевожу слова вождя. Хаки Яма – молодой воин, но он сын вождя. Ему тоже надо взрослеть. Его будут еще больше все уважать только после того, когда он сам примет участие в посвящении чужеземца в воины. Это редкий случай, и ему выпала такая честь. Сегодня он совершит этот обряд.

– Такие обряды вершите со всеми своими воинами? – спросил Генри.

– Нет. Это делать нельзя. Мы все одной крови, и нас роднит наша земля. А ты не наш человек, поэтому ты должен получить от сына вождя святую воду, которая должна проникнуть в тебя и изнутри уничтожить все то, что может грозить нашему народу.

– И когда это все произойдет? – заволновался Генри.

– Сегодня. После этого я смогу тебя любить.

– И у нас пойдут черно-белые дети? – добавил Генри.

Били Зау улыбнулась в ответ и отвела в сторону глаза.

– А что будет с тем человеком? – спросил Генри.

– Ничего. Он будет нам всем сегодня в радость.

Старый вождь взглянул на Били Зау и снова что-то ей сказал.

– Он хочет, чтобы я тебя любила, – сказала она. – Ты ему понравился. Молодой, хороший, – она взглянула на Генри ниже живота и погладила его мужское достоинство своей нежной ладонью. – Он у тебя всегда такой большой?

«Еще бы, – подумал в это мгновение Генри. – Если б я вот так голым родился и жил, как они, он бы так не стоял. А тут все голые, привыкшие друг к другу… вот и расслабуха у меня на неограниченное время…».

– Когда тебя только вижу, – оправдался Генри и искоса поглядел на вождя. – Старый извращенец, – шепотом проговорил он. – Видно, тебя никогда не посвящали в воины, как ты стараешься посвятить меня…

– Теперь ты должен любить меня, раз понравился отцу, – сказала девушка. – У меня будет особый муж, белый… Мой брат тебя тоже любит, хотя в первые минуты вашей встречи был готов тебя убить, потому что ты чужеземец. А он привел тебя сюда, ко мне.

«Вот этого еще не хватало, – подумал Генри. – Еще пойду по рукам у этих дикарей, благодаря их диким обычаям».

– Это он зря меня любит, – сказал Генри. – Мне достаточно тебя.

– Раз он любит, значит, будет твоим другом, – пояснила Били Зау. – Ты тоже должен его любить.

– У вас здесь все общее? – стал словами и знаками объяснять возмущенный Генри.

– Мы все братья и сестры.

– С ума можно сойти, столько родни сразу! Вы жен и мужей не путаете?

– У нас нет постоянных, мы все любим друг друга, – объяснила Били Зау.

– Нормально, просто замечательно! Я бы тебя хотел попросить избавить меня от этого ненужного обряда, посвящения в члены вашего племени. Может, я и так приживусь?

На поляне барабан забил еще сильнее, и Генри с тревогой взглянул на Били Зау.

– Что ждет того человека, который у столба? – спросил Генри.

– Ничего. Он чужеземец, поэтому ни-че-го.

Неожиданно раздался дикий вопль, Генри вздрогнул. Его глаза от страха округлились. Он догадался, что произошло там, за хижиной.

Равнодушная дочь вождя пригласила Генри присесть с ней рядом и поставила перед ним большую чашу с лесными плодами.

– Тебе надо их попробовать, – сказала она. – Они тебе понравятся перед сытным обедом.

Вождь поднялся со своего места, достал откуда-то большой тесак и направился к выходу.

– Он должен произвести обряд перед тем, как будет готовиться еда, – сказала Били Зау, протягивая Генри красный плод неизвестного растения.

Генри не находил себе места. Он ерзал на ложе из травяного настила и с испугом поглядывал по сторонам.

– Тебя что-то тревожит?

– Вы убили своего пленника? – спросил подавленным голосом Генри.

– Я же говорю тебе, что он чужеземец, – повторила Били Зау. – А наш народ не может терпеть присутствия других на нашей земле.

У Генри сразу возникла мысль о Софии и его друзьях. Для них они все были чужеземцами, и их тоже ждала такая же звериная кара.

– Тебя это не касается, – успокоила Били Зау. – Ты сегодня станешь нашим воином и будешь с Хаки Яма ходить на охоту и приносить добычу. Я хотела узнать, кому ты носил огонь?

Генри вздрогнул. Он боялся этого вопроса и не знал, как на него правильно ответить. Если он соврет, потеряет доверие Били Зау, если скажет правду – выдаст своих товарищей. Потом успокоился и взял себя в руки. Он рассудил: они наверняка знали уже о них, и что-то говорить лишнее было бы просто глупо. Одна только надежда таилась в его сердце – быстрее бы проплыл корабль, и они успели б дать ему сигнал с берега. Эти дикари если к нему и снисходительны, то остальных ждет то же самое, что и бедного Боба.

– Что там происходит? – спросил он после некоторого молчания, услышав, что воины стали протяжно выть.

– Мне бы не хотелось сейчас с тобой расставаться, но раз ты хочешь посмотреть, идем. Ты правильно делаешь. Тебе надо будет уметь все, – Били Зау взяла Генри за руку и вывела из хижины.

Вокруг костра было столько голых тел, что у Генри разбежались глаза. Мужчины по кругу прыгали, издавая дикие возгласы, женщины, которых было тоже немало, стояли в стороне и пританцовывали. Малолетние дети в большом множестве бегали повсюду и путались под ногами.