Остров Невезения

Во время своей короткой, гневной речи мы встретились с ней взглядами. Меня удивила её искренняя свирепость. Я лишь мимикой выразил ей своё удивление и вопрос; чего это ты так взбесилась? К чему эта театральная нетерпимость к безобидному нарушителю закона?

Как мне показалось, моя бессловесная реакция на её речь, была воспринята ею, как возмутительная дерзость. Сев на своё место, она продолжала смотреть на меня, как удав на кролика.

Одета она была в некое подобие летнего делового костюма, который, выглядел на ней совершенно нелепо. Разглядывая её, я представлял себе реакцию присутствующих, если бы я, заявив о желании задать вопрос представителю обвинения, спросил её; а вы сами-то, каннибализмом и вуду не балуетесь? Боюсь, вы, со своими неукротимыми животными инстинктами и эмоциональностью, поопасней меня будете.

На моём небритом лице блуждала улыбка. Чёрный обвинитель с глубокими африканскими корнями, продолжала поедать меня, немытого и помятого, своими глазищами.

Мой молодой рыжий адвокат, в свою очередь заявила, что никакой опасности для общества я вовсе не представляю. И в качестве меры пресечения до суда, можно применить денежный залог, а возможно, и поручители найдутся.

У меня мелькнула мысль, что надо бы как-то связаться с Нельсоном Манделой. Этот человек поймёт меня и, возможно, выступит в качестве поручителя.

Посовещавшись на месте и руководствуясь тем, что я человек без установленного имени, определённого места жительства и склонный к путешествиям, они решили оставить меня под арестом.

Вся эта процедура заняла минут двадцать. Из зала суда полицейский провёл меня в комнату свиданий. Там меня ожидала моя защитница.

— Добрый день, мистер Иванов. Я Эллис Робинсон! — протянула она мне руку.

— Добрый, — обменялись мы рукопожатиями.

— Мне очень интересно иметь с вами дело, мистер Иванов, — бодро начала она. — Я читала ваши объяснения и мнения. Очень любопытно!

— Спасибо, — ответил я. — Чего мне ожидать далее?

— Как вы поняли, вас оставляют под арестом. Вскоре, вас переведут в ближайшую тюрьму общего режима. Там вы будете находиться до суда, обычно это около месяца. Возможно, до суда миграционная служба депортируют вас, если будут подготовлены необходимые для этого документы. Ходатайствовать, в вашем случае, об освобождении вас под залог, полагаю, бесполезно. Слишком много неопределённостей с вашей личностью. Мой коллега, с которым вы встречались вчера, постарается посетить вас сегодня. Какие-нибудь вопросы, поручения, пожелания? — закончила она.

— Каковы условия пребывания в тюрьме? — лишь поинтересовался я.

— Гораздо лучше, чем здесь, в полицейском участке. Там в камере телевизор, можно взять с собой радио, магнитофон. Возможность общаться, посещать спортивный зал, библиотеку, учебные занятия по разным предметам… — бодро успокаивала меня Эллис.

Наспех исполнив свои функции защитника, Эллис распрощалась и покинула меня.

Вернувшись в свою камеру, я крепко задумался о том, что местная исправительная система цепко взяла меня в оборот. Я стал соображать, следует ли мне связаться с товарищем в Чикаго, и попросить его переслать мне мой паспорт, для скорейшей депортации? Решил, что лучше предоставить им все необходимые данные для обращения в посольство Украины с просьбой выписать мне временный документ. В течение месяца украинская бюрократическая машина документально подтвердит моё гражданство и личность, а местные избавятся от меня, выслав в Украину.

Прошло пару часов. Полицейский открыл дверь и пригласил меня на выход. Я не спрашивал, куда и зачем? Оказалось, в комнате свиданий меня поджидал вчерашний адвокат. Как я понял, у него были какие-то дела в этом полицейском участке, и он попутно решил повидать меня.

— Добрый день, Сергей, — приветствовал он меня приятельским тоном, как человек, который неплохо знает меня.

— Добрый, — присел я за стол, и приступил к изложению своих соображений о паспорте.

— Хорошо, — одобрил он мою готовность к скорейшей депортации. — Я передам миграционной службе, что ты нуждаешься во временном документе, и готов предоставить свои паспортные данные для обращения в ваше посольство. Что ещё я могу сделать для тебя?

— Дайте сообразить. Столько всего передумал за эти сутки…

— Тогда позволь мне задать тебе личный вопрос? Это может понадобиться и по делу.

— Пожалуйста.

— Мы с интересом прочитали твою записку, и теперь я имею некоторое представление о тебе. Объясни мне свои мотивы прибытия в Англию, и как ты в течение двух лет чувствовал себя здесь, будучи в унизительном положении беженца? Ведь тебе приходилось существовать в условиях экстремально ограниченных возможностей. Жить на 30 фунтов в неделю в комнатке социального дома, с непредсказуемыми соседями, подрабатывать на низкооплачиваемых работах, где позволят. Я не могу понять, что тебя может привлекать в таком существовании? Ведь у себя на родине, в Украине, ты мог бы реализоваться и жить более полноценной жизнью.

— На родине, я — пустое место. Здесь меня хотя бы водители замечают на пешеходных переходах. Здесь бездомным животным больше внимания и средств уделяют, чем людям в Украине. Здесь, хотя бы воспитанная, пусть, не всегда искренняя, вежливость и уважение к человеку и закону, — уже легче существовать. Кстати, знаете какова суть работы украинских адвокатов? Это посредничество в передаче взяток от клиента — должностному лицу.

— Я понял, что ты имеешь в виду. Но так не может продолжаться бесконечно. Беспорядок переходного периода когда-то закончится, — предположил адвокат.

— Украина десять лет, как самостоятельное государство и уже очевиден, факт неспособности этого государства управлять, и положительно развивать страну. Государство предпочло дикий, совершенно бесчеловечный капитализм, и навязало эти отношения населению. К примеру, моя мать, проработавшая почти сорок лет на государственном предприятии, теперь получает пенсию — 25 фунтов в месяц!

— Ну, это ты уже фантазируешь, Сергей! — вставил замечание адвокат.

— Пятьдесят семей завладели восьмьюдесятью процентами всех национальных богатств, — продолжал я, игнорируя сомнения слушателя, ибо знал, что объяснять им украинские реалии — бесполезно.

— Эта свора получила от Советского Союза страну с огромными территориальными, индустриальными, научными и культурными потенциалами, образованным населением. Но вот уже десять лет они только и делают, что грабят страну и насилуют население. Власти всех уровней — напрочь коррумпированы и утратили всякое доверие народа. В условиях современной агрессивной глобализации, Украина оказалась объектом спорных отношений между США и Россией в их борьбе за сферы влияния. Такое государство — слабое звено в мировом прядке, и обречено на исчезновение.

— Возможно, народ удачно переизберёт президента, и в стране наступят положительные перемены? — приостановил меня адвокат вопросом-предположением.

— Уверен, что при существующем порядке в этой стране, порядочный человек к власти не придёт. Этот процесс хаоса, деградации государства и народа предусмотрен новым мировым порядком и управляется извне. Кучму сменит очередной член какого-нибудь масонского ордена со своей командой мародёров.

Взгляните на двух украинских президентов и их окружения. Факт деградации украинского президентства — очевиден.