Остров судьбы

Сейчас на счету каждая секунда.

Стараясь не приближаться к судам возле берега, гребцы быстро доставили нас к галеону. Первым по якорной цепи полез Нэхуэль. Корсары бесшумно закарабкались по закрытым орудийным портам и забортному трапу, словно обезьянки. Халльбера, обнажая за поясом топорики, ощерила зубы в нездоровой улыбке, пропуская меня вперед. Пора лезть.

Не успел я достигнуть вершины борта, как Нэх снял караул из короткой духовой трубки. Три плевка – и три жертвы молча забились в конвульсиях. Тем временем индейцы заплевали дротиками постовых на марсах. В центре корабля, как я и предполагал, все люки оказались разинуты настежь – в кают-компании играли в карты оставшиеся вахтенные. Всего семеро.

Когда один из постовых, снятых из трубок, мешком долетел до палубы, таины атаковали расслабленных игроков внизу. Стрелы прошили вахтенным плечи, животы или ноги, но ни убили ни единого. Яд работал.

– По местам! — распорядилась Аннели, направляясь в люк, ведущий на самую нижнюю пушечную палубу. — Янычар, стреляйте разрывными. Рудра — шрапнель. Следите за кубриком.

Мне выделили среднюю палубу. Я руководил неписями-индейцами, которые с трудом представляли, как стрелять из пушек – черт возьми, они вообще не знали, что это такое! Однако нескольких четких команд оказалось достаточно, чтобы таины вслед за мной зарядили орудия шрапнелью, подготовили снаряды на последующие выстрелы и порох.

Отдельный отряд карибов, впрочем, нужен был для другого. Я повел их в кубрик и показал на гамаки. Пока они еще пустовали, но вскоре все может перемениться. Хотя во время боя нельзя респауниться на корабле, есть исключение для тех, кто еще не побывал в бою. А как иначе защищать свой корабль, если на него неожиданно напали, пока ты находился в реале?

Оставив вооруженных карибов, я вернулся на среднюю палубу. Пришлось вытащить из-под пушек правила — стрелять мы планировали от обоих бортов, а достичь берега ядра едва сумеют. Сорок пять градусов – идеальный угол, чтобы запустить снаряд на максимальное расстояние. Я подбегал к каждой пушке, быстро наводил округлый виртуальный прицел и включал встроенные бафы. Не скажу, что последних было великое множество, но подходящие «Залп ввысь», «Морской рикошет» и «Решето шрапнели» имелись везде. Первый позволял делать максимально далекий выстрел, второй — повышал шанс того, что снаряд отзеркалит от воды и тем самым пролетит еще некоторое расстояние. Ну а «Решето» повышало шанс попадания осколков шрапнели непосредственно по людям.

А вот парализованные вахтенные долго не продержались. Один все-таки сделал логаут, еще парочка скончалась от кровотечения. В лагере «Эльдорадо», на берегу острова, стали заметны какие-то движения. За минуту число зажженных факелов увеличилось в два, а то и три раза. Появились шевеления и на парусниках.

Пока мы с индейцами занимались подготовкой орудий к бою, на открытой палубе обрубили якорные цепи и подняли часть парусов. Вяло заскрипели мачты, галеон слегка накренило вбок, после чего его медленно, но верно понесло вперед.

Из кубрика начали доноситься шум и крики. Я спустился туда и обнаружил, что индейцы уже вовсю колют появляющихся солдат. Те не успевают встать с гамаков и, вероятно, вообще ничего не успевают осознать. Солдат появлялось немного — даже если кто-то из убитых уже успел сообщить о захвате, остальным требовалось время, чтобы осознать величину проблемы.

Я вернулся на палубу. Пальники с дымящимися фитилями – в руках. Затычки в уши — наготове. Когда позади – десятки, а то и сотни произведенных залпов, какая-никакая сноровка уже имеется. Время будто замедляется, а ты знаешь каждый ход наперед.

Первой выстрелила нижняя палуба. Грохот, сноп огня и гулкий свист в мгновенье разорвали ночную тишь. Галеон знатно встряхнуло, но самое жаркое поджидало впереди.

Мои индейцы справились с задачей весьма сносно. Людей не хватало, но каждый успевал пробежаться по трем-четырем орудиям, поднося пальники к запалам, пропитанных порохом. Пушки выплевывали ядра слишком хаотично, но большинство снарядов достигало цели по обе стороны — и на берегу Саоны, и на противоположной.

Времени на эти живописные наблюдения категорически не хватало, и мы принялись перезаряжать орудия. Корабль понемногу смещался вперед, поэтому пришлось вновь настраивать прицел каждой пушки или даже выставлять клинья. Впрочем, новая позиция стала еще более выгодной -- по крайней мере это касалось целей на Саоне. Небольшому фортику на другом берегу хватило и залпа, чтобы знатно обвалиться. Теперь все силы следовало устремить в сторону лагеря на нашем острове.

Прогромыхало еще несколько залпов, после чего мы бросились раскатывать по палубам пороховые бочки и крепить к ним длинные промасляные фитили. Ведь с десяток испанских кораблей уже неслись к галеону на всех парусах, в страхе потерять величественный флагманский корабль.

Реакция врагов была вполне ожидаемая. Более того, Тангризнир даже смог предвидеть, какие суда ринутся на перехват, а какие пойдут в абордаж сразу. Никто из «Эльдорадо», конечно, и думать не мог, что мы не собираемся угонять «Фантом» в открытое море, а всего лишь заманиваем их в свою ловушку.

Когда самые шустрые посудины – шхуны и канонерки – приблизились к галеону на расстояние ружейного выстрела, часть отряда принялась за дело. Меткости корсарам было не занимать, да и индейские воины с луками и трубками справлялись отлично. Корпус у галеона высокий, особенно удобно стрелять на юте – палубы мелких вражеских посудин просматриваются насквозь.

Все правильно: сторожевые суда отправились в погоню сразу же, как поднялась тревога, – а значит, экипаж каждой шхуны был минимальным. Их задачей было задержать галеон до прихода более крупных фрегатов и корветов, которые бы отобрали «Фантом» числом.

Чтобы не вызвать раньше времени серьезных подозрений, Аннели распорядилась распустить абсолютно все паруса. Ветер все равно был слабоватый и неровный, далеко наш брандер, нагруженный порохом, уйти не мог.

Наши пушки вновь забухтели. Теперь – с целью снести кораблики, окружавшие нас. Их командный состав уже успели отправить на респаун меткие выстрелы пиратов, однако сами корабли немного заслоняли обзор.

Что ни говори, а пороху хватило, чтобы равномерно напичкать им весь корабль. В некоторых местах индейцы наспех пропитали доски смолой, чтобы огонь занялся быстрее. Теперь основной задачей стало не допустить, чтобы где-нибудь рвануло раньше времени. Обошлось удачно: приближающиеся корабли если и стреляли носовыми пушками, то только книппелями по парусам. Когда они подошли совсем близко, часть нашего отряда нырнула в море, направляясь на покачивающиеся на волнах шхуны и патрули-канонерки. Через некоторое время бойцы появятся там, где их никто не ждал.

В тот момент, когда испанские суда со всех сторон пристали к галеону, Халльбера резко вывернула штурвал, а несколько матросов налегли на ходячий такелаж, дабы повернуть корабль в сторону Саоны. Это можно было бы назвать «предсмертной агонией», если бы мы и в правду желали оставить галеон себе, но в данном случае план осуществлялся как нельзя лучше.

Корсары двинулись навстречу врагу по бушпритам, которые упирались в галеон; оставшиеся индейцы поныряли в воду. Убедившись, что необходимые фитили вовсю горят, я бросил факел на просмоленные доски. Испанцы уже лезли на борт.

Вспыхнул огонь. Яркие язычки пламени зазмеились по доскам. Первый взрыв раздался, когда я нырнул глубоко под воду. Ну, не слишком глубоко – дно здесь все-таки мелкое, я едва не вписался головой в песок, когда «рыбкой» выпрыгнул с брандера.

Дно озарилось огненно-красным светом, уши заложило. Несмотря на то что я постарался отплыть как можно дальше от места взрыва, этого явно оказалось недостаточно: поверхность пролива полыхала жарким пламенем. Море кипело, и огонь пожирал остатки галеона, подбрасывая в воздух снопы искр. С трудом вдыхая раскаленный воздух, я вновь ушел под воду.