Осуждённые грешники

— Ты не поверишь, насколько я хороша.

— Что ж, тогда я научу тебя, как побеждать каждый раз.

Глава двадцать первая

Два часа пролетают в суматохе пива и ставок. С каждым движением моего запястья короли и королевы приветствуют мое возвращение на темную сторону поверхностными ухмылками. Когда ночь сгущается за окнами, в них отражаемся только мы, разноцветные рождественские огни и жизнь, которую я оставила позади.

Приходится напоминать себе, что я всего лишь в гостях.

Дверь открывается, и в нее входит человек в костюме. От него веет чем-то более холодным, чем декабрьский ветер.

— Тревога: Муж в здании, — бормочет Рори себе под нос, поднимая карты и приветствуя его очаровательной улыбкой.

Анджело Висконти подходит к ней сзади, обхватывает рукой ее горло и прижимает ее голову к своей груди. Я смотрю на его разбитые костяшки пальцев, и у меня чешутся глаза отвести взгляд, потому что это кажется слишком интимным для моего удовольствия от просмотра. Его губы опускаются к ее гульке, и внимание переключается на меня.

— У тебя появился друг.

— Мы уже были друзьями, глупыш, — как ни печально, но от этого признания у меня в животе становится тепло. — Это Пенни.

— Я знаю, мы встречались.

— Да?

Да?

— Да, она застукала тебя сосущей мой член в кладовке на яхте Рафа.

Покраснев как свекла, Рори пытается вывернуться из хватки Анджело и вцепиться когтями в его лицо. Анджело смеется, легко прижимает ее руки к бокам и нежно целует в макушку.

— Я тебе это ещё припомню, — шёпотом говорит Рори, сдерживая смущенную улыбку.

— С нетерпением жду этого.

Какого хрена я ухмыляюсь, как идиотка? Но потом мое веселье превращается во что-то похожее на ревность, и я даже не знаю почему. Ведь я пока не знаю, каким будет мое счастливое будущее, но, во всяком случае, в нем не будет участвовать мужчина. И все же я не могу остановить горькую фразу, промелькнувшую в моей голове. Должно быть, это мило.

Я встаю и надеваю шубу, а когда поднимаю глаза от выцветшего ковра, Анджело все еще смотрит на меня, в его темном взгляде таится сухое веселье. Тревожное чувство дежавю пробирает меня до костей. Не потому, что я переживала этот момент раньше, а потому, что он так похож на своего брата. Грубый набросок к тщательно нарисованному портрету Рафаэля.

Анджело — это Рафаэль Висконти, если бы тот не притворялся и не скрывался за своей маской.

Доминирование и опасность сочатся из каждой поры, но, в отличие от своего брата, он принимает это. Он не пытается отвлечь вас от этого серебряным языком и бриллиантовыми запонками.

Нет. Он грубый, холодный. Сплошная темная щетина и расстегнутые воротники. Теоретически, его версия мужчины мафии должна быть страшнее, но это не так. По крайней мере, не для меня, потому что если бы Анджело хотел меня убить, он бы пустил мне пулю в лоб и продолжил бы свой день.

Рафаэль превратил бы это в игру. Как кот с раненой мышью, он перебрасывал меня с лапы на лапу, прежде чем поручить мою смерть кому-нибудь из своих наемных работников, как только ему стало бы скучно.

Несмотря на то, что последние призывы отца к Богу не дают мне покоя, я знаю, как бы я предпочла умереть.

Анджело заглядывает мне через плечо.

— Тейси, один из наших людей отвезет тебя домой.

— Да, — говорит она, соскальзывая со стула и перекидывая кожаную куртку через плечо. — Нет ничего лучше, чем Висконти Uber. Тонированные стекла, откидывающиеся сиденья и эти мини-бутылочки с водой в центральной консоли. Просто мечта.

Рори хмурится.

— Почему у нас в машине нет мини-бутылочек с водой?

— Потому что ты набила центральную консоль конфетами, детка, — отвечает Анджело и оглядываясь на меня, он добавляет: — Мои люди тоже отвезут тебя домой.

— Мило, но не нужно, — я подхватываю сумочку и перекидываю ее через плечо. Все взгляды устремляются на меня. На несколько мгновений повисает тишина, а затем я ломаюсь от неловкости. — Я всего в десяти минутах ходьбы от дома и заодно прогуляюсь.

Взгляд Анджело сужается.

— Нет. Уже за полночь.

Я не могу удержаться от смеха.

— Со мной все будет в порядке. Но все равно спасибо!

Рори подавляет ухмылку, как будто хочет что-то сказать, но передумывает. Под пристальным взглядом Анджело я обмениваюсь любезностями и номерами со всеми тремя девушками и направляюсь к двери, не сбавляя темпа. Отчасти потому, что я нахожусь под кайфом от удачной ночи, заводя друзей, а отчасти потому, что у меня такое чувство, что один из людей Анджело в любой момент может выйти из тени и схватить меня.

На парковке их тоже много. Костюмы прислоняются к седанам и выдыхают сигаретный дым в ночное небо. Избегая их взглядов, я прячу подбородок в воротник шубы и выхожу на главную дорогу. Сегодня на улице мороз, и надвигающаяся угроза дождя пробирает меня до костей.

Несмотря на то, что я не одета для дождя — моя шуба из искусственного меха пахнет псиной, когда намокает — я решаю прогуляться. Почему бы и нет? Я знаю, что сегодняшняя ночь, как никакая другая, все равно не будет той, в которой я испытаю чудо сна. Вместо того чтобы свернуть вниз, к главной улице, я сворачиваю налево, поднимаясь все выше по склону утеса.

Я склоняю голову в попытке укрыться от ветра, щиплющего мои глаза, и сосредотачиваясь на тротуаре под ногами. Вскоре он сужается, превращаясь в неровную узкую дорожку, и оранжевая дымка от уличных фонарей рассеивается.

Затем начинается дождь.

Это не романтическая морось, на которую я надеялась, а холодные, стеклянные иглы, безжалостно падающие с небес. Такие, которые проникают под кожу и пробирают до костей, заставляя дрожать при воспоминании о том, что попал под них даже спустя несколько недель.

Когда очередная большая капля пробивает себе путь к воротнику, я выкрикиваю проклятие и останавливаюсь.

Дорога впереди каким-то образом превратилась в черную дыру с тех пор, как я в последний раз поднимала глаза от своих Doc Martens. В поле зрения нет ни уличного фонаря, ни дома, ни машины, и продолжать путь кажется мне чем-то, что могла бы сделать только тупая сучка, которая умирает в начале каждого фильма ужасов.

Я поворачиваюсь спиной к ветру и отступаю. Может быть, четыре голые стены моей квартиры, в конце концов, не так уж и плохи.