От Цезаря до Августа
Шрифт:
Италия не могла обеспечить финансами великое предприятие. Италийское общество, впрочем, уже догадывалось, что завоевание Парфии после завоевания Понта и Сирии еще больше нарушит, к выгоде для Востока, равновесие провинций; циркулировавшие слухи о желании Цезаря перенести столицу на Восток, в Илион или Александрию, были только предвидением угрожавшей опасности.
Теперь эта до сих пор смутная опасность приняла отчетливые очертания в принятых в Брундизии решениях: Антоний переносил на Восток центр своей политической и военной деятельности; единственной слабой связью, которую он сохранял с Италией, было сохраненное за ним право проводить там набор войска. Но могла ли Италия, после того как она была главой Римской империи, согласиться стать лишь ее рукой и защищать своими людьми империю, лучшие плоды которой у нее были отняты? Антоний, все более и более увлекавшийся идеей войны с парфянами, ободряемый своим успехом, природной смелостью и неизмеримой властью, которой он располагал в обстановке полного хаоса, не колебался более и с закрытыми глазами бросился в темное будущее.
Разделение Востока и Запада
Как бы то ни было, этот брак показывает, что прошлой зимой любовь к Клеопатре удерживала Антония в Александрии меньше, чем его политические замыслы. Когда события вынудили его разом изменить эти проекты, он, не колеблясь, заменил брак с Клеопатрой браком с Октавией. Но брундизийский договор имел еще ббльшую важность с другой точки зрения: он свидетельствовал, что
Теперь эта до сих пор смутная опасность приняла отчетливые очертания в принятых в Брундизии решениях: Антоний переносил на Восток центр своей политической и военной деятельности; единственной слабой связью, которую он сохранял с Италией, было сохраненное за ним право проводить там набор войска. Но могла ли Италия, после того как она была главой Римской империи, согласиться стать лишь ее рукой и защищать своими людьми империю, лучшие плоды которой у нее были отняты? Антоний, все более и более увлекавшийся идеей войны с парфянами, ободряемый своим успехом, природной смелостью и неизмеримой властью, которой он располагал в обстановке полного хаоса, не колебался более и с закрытыми глазами бросился в темное будущее.
Пятая эклога Вергилия
Италия не оказывала теперь никакого сопротивления: слишком много бедствий обрушилось на нее. Несчастья распространялись повсюду и никого не щадили, даже поэта, воспевавшего обновление мира. Отвращая взоры от ужасной действительности, чтобы погрузиться в поэтическое созерцание идеального мира, Вергилий написал в этом году свою пятую эклогу как продолжение пророчеств, изложенных в четвертой. Это была чистая и нежная идиллия, полная сельских образов и мистических порывов, но глубоко печальная, в которой два пастуха оплакивают смерть буколического героя Дафниса и воспевают его апофеоз. Действительность скоро, однако, оторвала поэта от его поэтических снов. Алфеи Вар, не будучи в состоянии более сопротивляться жадным требованиям ветеранов, вынужден был разделить между ними земли Кремоны и Мантуи, и маленькое имение, унаследованное Вергилием от своих предков, было, таким образом, конфисковано. Поэт обратился за помощью в Алфену, бывшему его другом и желавшему быть прославленным, подобно Поллиону, в его стихах, но ничего не смог добиться: ветераны были господами Италии. Вергилий вынужден был бежать и искать убежища в Риме в доме своего старого учителя философии Сирона.
XIV. Сын Помпея
Экономические следствия гражданской войны. — Общее недовольство в Италии. — Апатия общественного мнения. — Молодой Гораций в Риме. — Первое народное возмущение против триумвирата. — Популярность Секста Помпея. — Новые затруднения для триумвиров. — Вергилий представляет Меценату Горация. — Секст Помпей — господин Сицилии. — Мизенский договор.
Мероприятия Антония после заключения мира
После заключения мира Антоний прежде всего занялся своими провинциями, в которые вторглись парфяне. Он назначил Гнея Домиция Агенобарба правителем Вифииии, Луция Муиация Планка — правителем Азии, а Публия Веитидия Басса — правителем Сирии; он дал им военные силы, которыми располагал в Брундизии и Македонии, и поручил принять все меры к немедленному освобождению захваченных провинций. [808] Затем он занялся отправлением на Восток своих европейских легионов и поручил Азинию Поллиону собрать их в долине По и через Венецию, Истрию, Далмацию, Иллирию и Эпир вести в Македонию, правителем которой Азиний должен был быть в 39 году. [809] Затем последовали большие празднества, показавшие, насколько Антоний в течение этих двух лет подчинился восточному влиянию. По своим вкусам и манере держаться он всем казался азиатом. [810] Но празднества вскоре были омрачены: солдаты, вообразившие, что Антоний вернулся с Востока с деньгами, посчитали момент удобным, чтобы потребовать от него уплаты денег, обещанных перед Филиппами, и невыплаченного жалованья. Антоний же на Востоке, уже ограбленном Брутом и Кассием, собрал за прошлый год очень мало денег и поэтому был вынужден извиниться перед солдатами и объяснить им, что не может выполнить их требования. Солдаты не хотели верить ему, разразился мятеж. Чтобы погасить его, Антоний и Октавиан были вынуждены пообещать отставку и земли в Италии солдатам, уже выслужившим свой срок. [811]
808
Dio, XLVIII, 39; Арр., В. С., V, 65; Plut., Ant., 33. См. Ganter, Die Pro- vinzialverwaltung der Triumvim. Strasbourg, 1892, c. 37–41.
809
Так следует понимать Сервия, ad Verg., Eel. 4; и ad Verg., Eel., 8, 6–7; cm.: Ganter, P. V. T., c. 71.
810
Dio, XLVIII, 30.
811
Ibid.
Экономические результаты гражданской войны
Этот мятеж вновь показывает нам, сколь ненадежной была верность солдат в эту эпоху, когда рушились все традиции и авторитеты. А на этой единственной основе покоилось все могущество триумвиров. Вне армии триумвирами в эти три года были недовольны все, несмотря на то, что, подобно другим революциям древности, и эта гражданская война позволила среднему и бедному классам добраться до имущества аристократии и плутократии и разделить его между собой. Богатство, оставленное Цезарем, и имения всех вождей революции как той, так и другой партии, от Децима и Марка Брутов до Октавиаиа, были истрачены на вознаграждения солдатам, офицерам, шпионам, всевозможным агентам, которые почти поголовно принадлежали к бедному и среднему классам. Имущество самых важных лиц в Риме —
Помпея, Лукулла, Варрона и двух тысяч наиболее богатых италийских всадников — было полностью или частично конфисковано и разделено между военными трибунами, центурионами, солдатами и авантюристами. Большую выгоду получили оружейные мастера, продавцы металлов и военных снаряжений, а также лица, владевшие tabernae devorsoriae, т. е. кабаками на больших дорогах, по которым передвигалось большое количество курьеров, посланников, вестников, выгнанных из своих домов собственников, нищих и авантюристов, направлявшихся в Рим; обогатились и люди, которые на этих же самых дорогах faciebant velaturam, т. е. доставляли путешественникам повозки, кучеров и лошадей. [812] Кроме того, проскрипции стольких ростовщиков и конфискация стольких земель уничтожили de facto, если не de jure, много долгов и ипотек, ибо республика, другими словами триумвиры, представлявшие кредиторов, не имели времени требовать и просматривать все syngraphae, и конфискованные земли продавались или раздавались новым собственникам свободными от ипотек и долгов. В то время как сенаторское и всадническое сословия беднели, а всадники с сенаторами становились гладиаторами, чтобы добывать средства к жизни, [813] муниципальная буржуазия становилась за последние сорок лет все более многочисленной, зажиточной и могущественной, пополняясь всеми отставными ветеранами и теми, кто среди этих смятений сумел составить себе небольшой капитал, приобрести землю и купить рабов. Вообще, при этой революции, как и при всех прочих, наряду с людьми потерявшими было много и приобретших.812
Varro, R. R., I, II, 14; I, II, 23.
813
Dio, XLVIII, 33; XLVIII, 43.
Всеобщее недовольство
Однако все казались недовольными, потому что действительно число получивших выгоду было слишком мало по сравнению с числом жертв. Бедные классы Италии и Рима, взбешенные убийством Цезаря, охваченные желанием отомстить за него и полные химерических надежд, были расположены в 44 и 43 годах к народной партии. Но результатами победы воспользовались одни только солдаты; бедные же вольноотпущенники, ремесленники, мелкие торговцы и землевладельцы были горько разочарованы. Чтобы заплатить солдатам, не только обложили Италию разорительными налогами, но и приостановили общественные работы, пренебрегли ремонтом разрушавшихся культовых и общественных зданий, перестали ремонтировать большие италийские дороги, сильно пострадавшие от постоянных передвижений армий, и лишили, таким образом, куска хлеба многочисленных ремесленников и мелких предпринимателей. Для флотов Секста и триумвиров у многих купцов, разорив их этим, конфисковали суда. Разорение многих богатых фамилий вызвало упадок некоторых ранее процветавших отраслей торговли и ремесел; штукатуры, скульпторы, живописцы, торговцы пурпуром, парфюмеры, продавцы старинных вещей были или обременены долгами или обанкротились; крупные контрибуции, наложенные триумвирами, повсюду в Италии уничтожили мелких собственников, которые, не имея средств и не будучи в состоянии прибегнуть к займам, лишились своих земель. Не только аристократия и плутократия, но и мелкие собственники были принесены в жертву той части среднего класса, которая была представлена тогда солдатами и политиками победоносной партии.
Тяга в города
Отовсюду в города, но особенно в Рим, собирались разоренные мелкие собственники, обанкротившиеся торговцы, безработные ремесленники и вольноотпущенники, не способные поступить на военную службу и не осмеливавшиеся заняться разбоем, распространенным по всей Италии; туда собирались ученые вольноотпущенники уничтоженных знатных фамилий (в том числе многие вольноотпущенники Помпея), принужденные жить на сделанные в более счастливые времена сбережения, ибо многочисленные покупатели имений знати не ведали, что делать им с этими высокообразованными людьми и со своими правами патронов на них; наконец, туда собралось много молодежи, сыновей италийских собственников, изучавших философию и красноречие и затерявшихся в Риме, не умея в этом хаосе отыскать слишком узкий и трудный путь к богатству. От денежного голода и обесценивания всех ценностей страдали все. Даже поступившие на военную службу и оказавшие услуги триумвирам очень часто оставались неудовлетворенными, ибо из своего жалованья и обещанного им вознаграждения они получили только гроши; те же, кто сумел во время революции захватить что-нибудь, имели много земель и домов, но совсем не имели денег, следовательно, не могли позволить себе какой-либо роскоши и вопреки желанию вынуждены были вести скромный образ жизни. Никто вместе с тем не был уверен, что сохранит то, чем владел. Что же сделали в эти три года триумвиры со всем своим могуществом? Они наделили землей несколько тысяч ветеранов, но и только: основной же массе народа они не обеспечили никакой прибыли.
Общая апатия и трусость
Повсюду в Италии в умах накопился гнев, но из страха тлевшие угли оставались под пеплом. Антоний казался всемогущим; об Октавиане говорили, что он приказывал казнить или подвергать жестоким пыткам всякого заподозренного в оппозиции. [814] Храбрость была парализована страхом, а нужда разрушила у большинства немногое еще остававшееся мужество. Возрастающая дерзость солдат делала более трусливыми тех лиц из средних образованных классов, которые, несмотря на свое недовольство, были привязаны к тому немногому, чем еще владели. Всякая надежда уничтожить военную тиранию и ее вождей, казалось, пропала; все скрывали свою скорбь и старались приноровиться к обстоятельствам. Раздел империи, лишивший Италию самой лучшей части ее завоеваний, по-видимому, даже не вызвал общественного негодования, как будто дело касалось пустяков. Сам Вергилий, несмотря на свой выдающийся ум, не мог сопротивляться домогательствам Алфена Вара, который, после того как отнял у поэта его имущество, хотел быть прославленным в его стихах. В доме своего старого учителя Сирона Вергилий почувствовал пробуждение своей юношеской страсти к философии и увлечению Лукрецием и посвятил Вару философскую шестую эклогу, написанную им в это время. В ней он резюмировал в форме древней греческой басни о Силене эпикурейскую теорию о происхождении мира, вея духом Лукреция на тростники Феокрита.
814
Sueton., Aug., 27.
Признаки упадка
Большинство жило молча, как могло, не заботясь о других и следуя своей дорогой к намеченным целям. Одни бросались в грязь чувственных наслаждений, гоняясь за пышными праздниками, разыскивая гетер и мальчиков; другие отдавались науке и философии; многие погружались в суеверие и религию. В этом одном не было тогда недостатка, ибо изгнанные бедностью и разорением после стольких войн в Рим стекались, чтобы подобрать в отбросах мира несколько кусков хлеба, все паразиты античной цивилизации: астрологи, маги, колдуны, проповедники религий и странных учений. [815] Магические истории должны были доставлять тогда обильный материал для разговоров во всех слоях общества, если поэт, подобный Горацию, столько занимался знаменитой тогда колдуньей Канидией.
815
Агриппа изгнал их в 33 году (Dio, XL1X, 43).