От Федора I Ласкариса до Константина XI Палеолога. Том V

Д И Н А С Т И Я П А Л Е О Л О Г О В

1305 г. Филипп Тарентский утвердился на побережье Этолии, женив-

шись на Тамаре, дочери Эпирского деспота Никифора1.

Поскольку политика Карла Валуа не принесла ему успеха, Фран-

ция вскоре перенесла всю мощь своей поддержки на Филиппа Та-

рентского. Карл Валуа отдал ему в жены (первая супруга того к этому

времени скончалась) свою дочь, одновременно с этим завещав Фи-

липпу «права» на Константинополь. А Французский король Филипп

Красивый в 1314 г. особой грамотой обязал своего вассала Людовика

Бургундского, ставшего князем Ахайи, оказывать содействие Филип-

пу в походе на греков. Римская курия официально передала Филип-

пу Тарентскому церковную десятину с Неаполя, Сардинии, Корсики

и Латинской Греции, а его солдатам даровала отпущение грехов. Но

только в 1325 г. состоялся первый поход латинян на греков — войска

Филиппа Тарентского вторглись в Эпир и отвоевали часть терри-

тории.

Хотя от этих грандиозных проектов рождались «мышиные горы», французский двор продолжал будоражить Рим и остальные европей-

ские государства с предложением начать новый Крестовый поход в

Палестину, причем предполагалось, что Константинополь должен

был стать базой для продвижения крестоносцев. В 1318 и 1323 гг.

небольшие французские эскадры попытались сделать нападения на

Константинополь, чем чрезвычайно встревожили Византийского им-

ператора. И, презрев все упреки в адрес политики отца, Андроник II Старший отправил в Авиньон, где находился двор папы, миссию с

предложением восстановить переговоры о церковной унии (!). Прав-

да, весьма сомнительно, что он всерьез считался с такой возможно-

стью, но факт остается фактом. Однако французская надменность и

начавшиеся трения с внуком не позволили Андронику II Палеологу

начать переговоры2.

Из старых соперников-соратников Византии, как всегда, выделя-

лись Генуя и Венеция. Венецианская республика в то время пережи-

вала далеко не самые блестящие страницы своей истории, а генуэзцы, напротив, благодаря прочной дружбе с Византией резко обогатились и

усилились. К тому времени вся Сирия и Палестина уже были утеряны

для христианского мира — там господствовали мусульмане. Это об-

стоятельство оказалось роковым для венецианской торговли, утратив-

шей Юг Средиземноморья. А Генуя, как и в правление Михаила VIII Палеолога, получившая серьезные преференции от Византии, твердо

1 Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т. 5. С. 372, 373.

2 Там же. Т. 5. С. 375—377.

189

И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В

стояла на Босфоре и монополизировала торговлю на Черном море и

особенно в Крыму, где располагалось множество ее колоний1.

В 1301—1302 гг. случился серьезный конфликт между греками и ве-

нецианцами, причем по достаточно случайной причине: республикан-

цы вели войну с генуэзцами, неудачную для себя, и после очередного

поражения решили с моря напасть на генуэзские жилища в Констан-

тинополе. Но в огне пожара сгорели дома многих константинопольцев.

В ответ византийцы начали громить жилища венецианцев, проживав-

ших в их столице. Летом 1302 г. венецианцы с громадным флотом при-

были к берегам Константинополя и потребовали возмещения убытков

своих граждан. Император попытался ответить им, что договор нару-

шили не ромеи, а сами венецианцы, но за отсутствием вооруженной

силы на море, способной дать отпор латинянам, вынужден был все пре-

тензии принять. После этого, как утверждали современники, венеци-

анцы совершенно распустились и делали с византийцами что хотели2.

В отместку в 1303 г. Андроник II утвердил за генуэзцами права на

расширение столичного района Галаты, а также торговые привилегии.

Этот союз, в необходимости которого едва ли возможно сомневаться, к сожалению, полностью подорвал греческую экономику и торговлю.

Старые никейские хозяйства захирели вследствие переноса центра по-

литической власти в столицу, а теперь генуэзцам удалось обеспечить

прямые торговые связи с Крымом, Сирией, Кипром и Египтом, погу-

бив былое значение Константинополя как центра мировой торговли

и регулятора цен. Потомки богатейшего византийского купечества

превратились в мелких лавочников и ничего не могли сделать против