От Ханаана до Карфагена

В 701 г. до н. э. Синаххериб решил наконец покончить с непокорными вассалами. Его главный удар был направлен против Тира. Усилия Элулая оказались тщетными, и ассирийцы захватили материковые города Тирского государства. Среди них были Великий Сидон и Малый Сидон. Первый из них дважды упоминается в библейский Книге Иисуса Навина (11, 8; 19, 28). В обоих случаях он называется вместе с галилейскими топонимами, как Мером (точнее — Воды Меромские), Рехоб, Кана; некоторые из них располагались недалеко от Тира, но все — южнее реки Литани. Видимо, где-то в этом районе находились и оба Сидона, а сопровождающие их определения отличали эти города от «просто» Сидона. Поэтому едва ли в этом сообщении надо видеть доказательство тезиса об отделении Сидона от Тира и расчленении единого Тиро-Сидонского царства. Элулай не решился далее сопротивляться и бежал на Кипр. Там он, однако, был пойман и привезен к царю. На тирский трон Синаххериб посадил Итобаала, который обязался ежегодно платить дань. После этого цари Сидона Итобаал (явно другой, чем одноименный новый тирский царь), Библа Урумилк и Арвада Абдэл, как и другие покоренные цари (кроме аскалонского царя Сидкии), преклонились к ногам победителя и преподнесли ему подарки, символизируя свое полное подчинение (ANET, 287–288). Часть финикийцев, в том числе тирийцев, была насильственно переселена в Месопотамию, где они помогали строить корабли. Для отвоевания Южной Месопотамии Синаххериб направил по водам Тигра и Евфрата суда, моряками на которых были финикийцы из Тира, Сидона и Кипра (Klengel, 1992, 227).

Начало царствования Асархаддона тоже было отмечено очередным восстанием в Финикии. На этот раз мятеж против своего суверена поднял сидонский царь Абдмилькат, по-видимому, преемник Итобаала. Другие финикийские города его не поддержали, но он нашел союзников в Киликии, где против Ассирии выступил царь Кунди и Сизу Сандуарри. Ответ Асархаддона был ужасающим. Сам он говорит о себе как о «завоевателе Сидона». Возможно, военные действия имели место, и то ли после поражения, то ли не оказав сопротивления, Абдмилькат бежал в море, но был захвачен и обезглавлен (как и Сандуарри). На мятежный город были обрушены страшные репрессии.

В Сидоне ассирийцы захватили огромную добычу: золото, серебро, драгоценные камни, слоновые шкуры и слоновую кость, эбеновое дерево и самшит, льняные одежды с многоцветной отделкой. В руки ассирийского владыки попала и личная казна сидонского царя. Но этим победитель не ограничился: из Сидона были выселены многие люди и уведен скот. Позже, после захвата Иерусалима, вавилонский царь Навуходоносор вывел из Иудеи аристократов, военных и ремесленников, оставив бедняков, виноградарей и землепашцев (II Reg. 24, 14–16; 25, 11–12). Видимо, и в Сидоне речь шла в первую очередь об аристократии и ремесленниках (Klengel, 1992, 228). После этого город был фактически полностью разрушен, и по приказу победоносного Асархаддона соседние цари явно за свой счет построили на его месте новый — Кар-Асархаддон (Порт Асархаддона), в который были переселены жители соседних гор и обитатели восточной части Ассирийской державы (ANET, 290–291). Позже Сидон был восстановлен как финикийский город, но надолго потерял свое значение. Сидонское царство было ликвидировано, его территория, в том числе сам горрд, была включена непосредственно в состав Ассирии и подчинена специальному чиновнику, образовав особую провинцию Ассирийского государства.

После уничтожения Сидона Асархаддон отдал ранее принадлежавшие ему города Маруб и Сарепту тирскому царю Баалу. Было ли это наградой за помощь против Сидона или средством вбить клин между Тиром и могущим возродиться Сидоном, точно неизвестно. Но думается, что первое предположение все же правильнее. Едва ли ассирийский царь мог всерьез думать, что Сидон сможет восстановиться: подобное не в характере ассирийских царей.

Абдмилькат пытался бежать за море (может быть, на Кипр или в Малую Азию), и поймать его там было возможно только с помощью флота. Очень вероятно, что этот флот был тирским. К тому же уничтожение богатого Сидона было на руку Тиру. Правда, за этот дар тирский царь должен был платить увеличенную дань (Pettinato, 1975, 147).

Тирский царь вел в это время сложную игру. Он покорно выплачивал дань ассирийскому суверену, как это делали и другие зависимые цари, включая царей Библа и Арвада (ANET, 291), но в то же время поддерживал отношения с Египтом, ставшим в то время главным врагом Ассирии. В Египте власть захватили эфиопские цари, создавшие XXV династию, которая пыталась возродить былую мощь страны. В первые годы правления фараона Тахарки в храм Амона-Ра поступили азиатские товары, которые были представлены как дань из страны Хор (Сирия и Палестина), хотя не исключено, что Тахарка действительно совершил какой-то поход на северо-восток, результаты которого были сильно преувеличены (James, 1991, 696). С Тахаркой Баал и завел какие-то отношения, видимо, надеясь на его поддержку. Может быть, это произошло после первого неудачного похода Асархаддона на Египет в 674 г. до н. э., который показал, что ассирийские силы не столь уже непобедимы и можно использовать противоречия между Египтом и Ассирией для освобождения от власти последней. Уверовав в полную возможность освобождения, Баал перестал платить дань ассирийскому царю. Возможно, что одновременно он попытался установить отношения и с Иудеей. Иудейский царь Манассия ревностно вводил финикийские культы, воздвигнув даже статую Астарты, может быть, и в иерусалимском храме (II Reg. 21, 3–9), причем библейский автор подчеркивает, что делал он это по примеру израильского царя Ахава (когда существовал союз между Израилем и Тиром). Союз между Иудеей и Тиром также вполне вероятен, ибо само принятие культа могло быть знаком политического альянса (Katzenstein, 1973, 263–264). Все эти политические интриги не могли не вызвать подозрений и недовольства ассирийского царя. Библия сообщает, что Манассия был арестован и отослан в Месопотамию, где он раскаялся в своем вероотступничестве и был после этого возвращен на иерусалимский трон (II Chron. 33, 11–13) — Едва ли ассирийского царя интересовали религиозные проблемы Иудеи. Отказ от финикийских культов был явным признаком изменения политической ориентации: Манассия становится верным вассалом Ассирии (Tadmor, 1981, 185).

Обеспечив себя с этой стороны и подготовив плацдарм в Филистии, Асархаддон в 671 г. до н. э. вновь направился в поход на Египет. По пути он подошел к Тиру, но тирский царь не покорился ему. Тогда Асархаддон оставил часть своего войска осаждать Тир, а сам с основной частью армии продолжил египетский поход. Ассирийцы отрезали тирийцев от снабжения пищей и водой. Египтяне, которые терпели поражения от ассирийцев, помочь Тиру никак не могли, и Баал сдался. Он не только заплатил всю дань за то время, что не платил, но и отослал в Ассирию своих дочерей с богатым приданым (ANET, 291–292). Дочери, вероятно, служили залогом дальнейшей верности Баала (Klengel, 1992, 229) ассирийскому царю.

Мятеж Баала ничем не отличался от подобного мятежа сидонского царя Абдмильката, но результаты его для Тира были иные, чем ранее для Сидона. Тир играл слишком большую роль в ассирийской экономике, чтобы его было можно разрушить. Если, строя Порт Асархаддона на месте Сидона, ассирийский царь намеревался создать конкурирующий с Тиром центр заморской торговли, то он явно ошибся. Тир, обладающий разветвленной сетью заморских колоний (см. ниже), остался вне конкуренции. Поэтому город не только не был разрушен, но и остался под властью прежнего царя. Асархаддон отнял у Тира все материковые владения, и как Арвад при Тиглат-Пала-саре III, так и Тир теперь был сведен к самому острову (ANET, 291). На остальной территории, ранее подчинявшейся тирскому царю, была образована ассирийская провинция Тир (Цури), и из более позднего времени известно имя одного из правителей этой провинции — некоего Бел-Шадуа (Forrer, 1920, 66–67; Katzenstein, 1973, 283; Na‘aman, 1994, 7–8). Возможно, именно тогда или несколько позже был заключен договор между Асархаддоном и Баалом (ANET Suppl. 533–534; Porpola, Watanabe, 1988, 24–28). В этом договоре, в частности, разрешалось тирийцам торговать в Акко и Доре, которые ранее находились на территории Тирского царства. Следовательно, во время заключения договора они уже Тиру не принадлежали, и договор относится ко времени, когда территория царства сводилась преимущественно к самому острову (Pettinato, 1975, 159), хотя возможно, что некоторые города Асархаддон все же Баалу вернул. Акко и Дор, как только что было сказано, к этим возвращенным городам не относились. Вероятно, в состав ассирийской провинции был включен и Ушу; позже его жители восстали против ассирийского наместника (ANET, 300). Потеря этого города ставила Тир в полную зависимость от ассирийского правителя, ибо именно оттуда тирийцы в основном получали еду и воду.

Договор между Асархаддоном и Баалом далеко не был равноправным. Он являлся, по существу, диктатом ассирийского царя. Состоял он из политической и экономической частей, но, к сожалению, политическая часть дошла в очень плохом состоянии. Тем не менее из сохранившегося текста ясно, что Баал признал себя «рабом» ассирийского царя, т. е. полностью подчинился его власти. Конкретным выражением такого подчинения явилась посылка в Тир специального царского представителя, который осуществлял контроль за всей деятельностью Баала. Тирский царь должен был прислушиваться к мнению этого представителя, т. е. практически не мог предпринимать никаких самостоятельных действий. Даже письма ассирийского владыки он должен был читать только в присутствии этого представителя; видимо, ассирийский царь опасался, как бы его тирский вассал не исказил в свою пользу содержание послания суверена. Так что после этого договора самостоятельность Тира, и до этого весьма иллюзорная, стала совсем призрачной: тирский царь был, пожалуй, более бесправен, чем наместник ассирийской провинции.

Зато экономическая часть договора предоставляла тирийцам значительные привилегии. Правда, в случае кораблекрушения у берегов, подчиняющихся Ассирии, груз такого корабля попадал в руки ассирийского царя, но сами моряки свободно возвращались на родину. Еще важнее было то, что тирийцам предоставлялась возможность свободно торговать во всех городах на территории Ассирии, на побережье и в Ливанских горах, в вассальных царствах, как например, в Библе. Указание на конкретные торговые пути, которые предоставлялись тирийцам для свободной торговли, можно понимать двояко: и как ограничение торговли только этими путями, и как привилегию торговать на этих путях без всяких ограничений. Исходя из общей обстановки, можно говорить, что вторая возможность более соответствует действительности, и Тир по этому договору сохранял свою торговую активность (Bunnens, 1979, 55–56; Kestemont, 1983, 77; Na‘aman, 1994, 4–5; ср., однако, Les Pheniciens, 1997, 43)-

После этих событий политический раздел Финикии можно считать законченным. Более или менее нетронутой была территория Библского царства. Арвад и Тир [6] оставались под управлением своих царей, но их территории были сведены почти полностью к самим островам, на которых они располагались. Остальная территория Финикии составила ассирийские провинции Цимирра (Цумур), «Страна моря» (бывшее Сидонское царство) и Тир «Страна Тира», включающая в себя бывшие материковые владения Тира (Forrer, 1920, 57–66).

6

В свое время Э. Форрер предположил, что и сам Тир стал частью этой провинции (Forrer, 1920, 67), но из победных реляций ассирийских царей ясно, что в Тире сохранился собственный царь.

Финикийцы, жившие на территории ассирийских провинций, как и все остальное население государства, отдавали властям десятую часть урожая, четвертую часть соломы в качестве фуража, часть приплода скота и, вероятно, они несли трудовую повинность (Заблоцка, 1989, 337; Якобсон, 1989, 42). Участвовали они и в войнах ассирийских царей, вероятнее всего, составляя часть армий Саргона II и Синаххериба, во всяком случае, во время военных действий в районе Средиземного моря (Reade, 1972, 107). Во главе каждой провинции стоял всесильный наместник, распоряжавшийся жизнью местного населения. Как известно, ассирийцы активно проводили политику депортаций, переселяя подчиненных и заселяя эти места новым населением. В Финикии эта практика была использована, как уже говорилось, в Сидоне после подавления там восстания. Позже эта же практика была применена в отношении южнофиникийских городов Ушу и Акко. В последнем это, по-видимому, привело к радикальной смене населения города. Но в остальной Финикии такой смены не наблюдается. Исследования этнического состава Ассирии показали, что в самой Ассирии западносемитское население представлено довольно слабо, да и то это были в основном арамеи, оказывавшие все большее влияние на ассирийское общество, а не финикийцы, хотя последние тоже встречались (Tadmor, 1982, 449–453, 459; Zadok, 1992, 77–78). Видимо, массовых депортаций из Финикии все же не было.