От Лили Эванс с любовью

Тот с досадой скривил губы.

– На сегодня всё, - прокаркал Грюм. – Берегите себя.

Схватив сумку, я вместе с остальными направилась к дверям.

– Эванс! – остановил меня громкий окрик. Аврор поманил меня к себе. – Задержись на пару минут.

Когда все вышли, Грюм жестом пригласил меня сесть на парту, устраиваясь рядом.

– Поттер сказал, что твои письма читают, – это был не вопрос, а утверждение.

Я кивнула, чувствуя горечь досады. Какого чёрта Поттер вместо того, чтобы заботиться о своей свалившейся без сознания прямо посреди праздника девушке, да ещё о своей собственной шкуре, грозившей загреметь прямиком в Азкабан, так печётся о моей безопасности? Но к досаде примешивалось и другое чувство. Как ни крути, но мне была приятно его внимание. Сквозь темноту последних дней, это был робкий лучик надежды.

– Ты говорила кому-нибудь об амулете?

– Нет, сэр, - совершенно искренне ответила я.

– Скажи, - Грюм чуть наклонился ко мне, внимательно глядя прямо в глаза. – Твоя подруга подарила тебе только амулет? Или может вместе с ним было какое-то письмо, записка или что-то в этом роде…

– Он был спрятан под обложкой книги. Я нашла его только этим летом.

Аврор заметно напрягся, внимательно вникая в смысл моих слов.

– И что за книга? – шёпотом спросил он.

– «Зелья для молодой ведьмы на все случаи жизни», - ответила я, чувствуя разочарование Грюма. Он хмыкнул и протянул:

– Что Вы читаете, молодая леди… - а затем добавил совершенно серьёзным тоном: - можешь принести эту книгу мне?

Я удивлённо вскинула бровь.

– Не могу вывести пятно от одной дряни со своей единственной целой мантии, - пожал плечами Грюм. Обычные заклинания не помогают, может в твоей книжонке что найдётся…. – и, видя недоверие в моих глазах, проворчал. – Не съем я, Эванс, твой фолиант, не волнуйся. Иди и будь осторожна. Не высовывайся без нужды.

И махнув мне прощанье, Грюм скрылся за тяжёлой дубовой дверью.

В коридоре было темно. Досадуя на эльфов-домовиков, которые, вероятно, забыли зажечь здесь факелы, я повела полочкой и, громко вскрикнув, подскочила от неожиданности. В углу кто-то стоял.

– Тише-тише, - послышался успокаивающий голос Джеймса. Он медленно приблизился ко мне, и свет палочки выхватил из темноты его силуэт. – Это я. Прости, но я думаю, тебе лучше сейчас не ходить по замку одной, вот и решил подождать.

Втайне радуясь тому, что в темноте не видно моих покрасневший щёк, я пробормотала слова благодарности.

– Как Кристен? – прошептала я, пытаясь заполнить неловкое молчание. В течение последних несколько дней я избегала мыслей о ней. Стыдно было признавать, но какая-то часть меня упорно желала, чтобы Эйн провалялась в крыле как можно дольше.

– Поправляется, - откликнулся Поттер, впрочем, без особой радости. – Помфри говорит, что отравление. Её соседка по комнате балуется всякой хренью, вероятно, Крис могла получить что-то из её рук.

Речь шла о Фиби Бэддок - девушке-метаморфе, с конца четвёртого курса подсевшей на высушенную мандрагору. Фиби часто можно было увидеть с её друзьями-хиппи. Поговаривали даже, что она сама экспериментирует с зельями, выводя новые виды дури.

– Крис следует быть осторожнее, - не зная, что сказать, ляпнула я. Поттер кивнул и какое-то время мы вновь шли молча.

– Сейчас всем нужно быть осторожнее, - как бы невзначай заметил Джеймс. Я напряглась, готовясь к очередной выволочке насчёт моего вступления в Орден. Но Поттер молчал, задумчиво глядя прямо перед собой.

– Я давно хотела тебя спросить… - я чуть скосила глаза, наблюдая за его реакцией. – Откуда тебе так много известно про Орден? О… - я на минуту запнулась, вспомнив его взгляд и слова, когда мы стояли перед кабинетом МакГонагалл, - о тех, кто погиб.

– Об этом писали газеты, - ответил он, невесело усмехнувшись.

– Газеты не писали о том, что все эти люди были членами Ордена Феникса, - возразила я.

– Смерть Элин Флоренс и вовсе была представлена как самоубийство…

– Мой отец был членом Ордена, - отрезал Поттер. Что-то жёсткое, страшное таилось за этим коротким словом «был».

– Был? – я отчётливо понимала, что мои расспросы неприятны Джеймсу, но уже не могла остановиться.

– Был. Теперь он вряд ли может чем-то помочь Ордену.

Он поднял на меня взгляд. В глазах его, больших, карих, плескалась горечь.

– Они с мамой не знают о моём решении. И уже не узнают. Когда я вступлю в Орден, их уже не будет в живых.

И, несмотря на то, что голос Поттера звучал ровно и спокойно, ноты боли не могли утаиться от меня.

– Драконья оспа, тяжёлый случай, - произнёс он, отвечая на мой невысказанный вопрос. – Медленное угасание в больнице, долгое и мучительное, но неотвратимое. Они думают, что я не знаю, не хотят огорчать. Если б мне давали возможность выбрать для себя наилучшую смерть, знаешь, Лили, что бы я выбрал? – он усмехнулся в ответ на мой робкий кивок. – Внезапную. Нет ничего хуже, чем сидеть и ждать её. Каждый день, проверяя утром почту, я могу прочесть, что всё кончено… Я одновременно и страшусь, и желаю этого.
– Глаза его сверкнули, но он шумно втянул воздух, сдерживая слёзы. – Тебе не понять. Когда двое самых близких тебе людей умирают у тебя на глазах, а ты не можешь не предотвратить этого, ни облегчить их мук, когда ты абсолютно бессилен…. Единственное, что я могу для них сейчас сделать, это пообещать им, что буду счастливым. Нашим старикам, по сути, не так уж много надо…

Я смотрела на Поттера во все глаза, готовая разрыдаться. Он же запрокинул голову, словно в лихом веселье. Глаза его лихорадочно блестели. В надежде хоть как-то помочь ему, я нашла в темноте его горячую руку и крепко сжала. Он оглянулся, смотря на меня внимательно и строго.

– Мои родители не увидят моей смерти. Остаётся надеяться, что при их жизни меня не упекут в Азкабан. Но твои… - он нагнулся ко мне совсем близко, одурманивая горьким запахом горячей кожи, - ты сама когда-нибудь будешь матерью. Ты поймёшь тогда.… А мне нечего терять. Как и Сириусу. Обо мне никто не станет жалеть.

Волна протеста подняла в моей груди. Всё ещё сжимая его ладонь, я встала на носочки, почти крича, разрушая тишину и спокойствие спящего замка:

– Как это никто не будет? А как же Сириус, Ремус, Питер? А как же… - коротенькое слово «я» застряло в горле, но вместо этого я проговорила уже тише, - а как же Кристен?

– Парни… меня поймут. А Кристен… - Джеймс невесело усмехнулся. – Любовь недолговечна. И эти раны тоже со временем заживают. Она найдёт себе кого-то лучше.

Я собиралась было возразить, как вдруг истошный крик, заставил меня встрепенуться. В мгновенье ока Джеймс быстро затащил меня в ближайшую нишу, накрыв лёгкой прозрачной тканью. Без сомнения, это была мантия-невидимка. Я много слышала о таких, но никогда не видела воочию. «Я был в мантии» - теперь эта фраза больше не была для меня загадкой.

– Тсс, - его дыханье рядом обрывало все связи с внешним миром, в том числе и чувство страха. – Идём медленно и тихо. Посмотрим, что случилось.

Крик, жуткий и затихший в мгновение ока, доносился с соседнего коридора. Очень медленно, крадучись, Джеймс выглянул из-за стены. Глаза его расширились. Без единого звука, я прислонилась прямо к его широкой спине, заглянув через плечо. Вскрик, готовый раздаться, заглушила горячая ладонь Поттера, резким движением накрывшая мои губы. На каменном полу лежала Клэр Целлер. В широко распахнутых от ужаса голубых глазах навеки погасла жизнь.