От маминой звездочки в государственные преступницы

– Как мне дальше жить? – вдруг спросила девушка Геннадия.

– Если хочешь – иди к нам в семью работать гувернанткой, - предложил он.

– Да никогда, - ответила София, - Если уж на то пошло, то со своими детьми я должна заниматься, а не с чужими. Жить мне есть где, да, родительский дом Бирюковы сдают, даже счет в банке открыли и деньги туда перечисляют, вроде как моим детям на будущее, а вот особняк Емельяновых пустует.

– Соня, в чем проблема? Идешь в полицию, снова получаешь паспорт на имя Софии Собольниковой, как-нибудь решаешь вопрос с родительским домом и живи себе дальше, как жила.

– Ага, придумал тоже, - ответила девушка, - Да, приговор в исполнение приводили, мне повезло, однако, я совершенно не хочу снова под надзор полиции попадать, филера приставят наверняка, будет мне на нервы действовать. Да ну его, лучше сделаю себе поддельный паспорт и буду жить на нелегальном положении.

София попрощалась с Геннадием, вышла из госпиталя и пошла делать себе новый паспорт. Вскоре став обладательницей документа на имя Лучниковой Арины Игнатьевны, девушка пошла обустраиваться в особняке Емельяновых.

«Предопределена судьба у жильцов этого дома, как ты ни крути, но и здесь мистика», - подумала девушка, - «Все, кто здесь жил, умерли. А я теперь не знаю, как дальше жить. То ли мирной жизнью, то ли прежней…»

На следующий день, оформив себе поддельный аттестат из малоизвестной школы Осташковского района – честно получать аттестат и снова сдавать экзамены девушке не хотелось, София устроилась на работу в Московский университет на кафедру химии – знаний было предостаточно, некоторых молодых преподавателей можно было учить, не говоря уже о студентах.

На работу Софию взяли легко. Заведующий кафедрой задал девушке несколько нелегких вопросов, на которые София дала блестящие ответы, и предложил ей выходить на работу с сентября. Обрадованная София пошла в особняк Емельяновых, где она снова обосновалась, в той самой комнате, где раньше жили и Алексей, и Александр, поплакала немного над своими ныне погибшими дорогими ей людьми и решила спокойно ждать начала учебного года.

«Надеюсь, Эми была права и я не помру от чахотки так уж быстро», - подумала София, - «Мамочка моя бедная прожила ведь столько лет, периодически болея, может, и мне повезет»

У девушки было достаточно денег, чтобы дожить до сентября, не работая, на крайний случай оставался нетронутым родительский счет в банке. София же решила пока не работать – надо было восстанавливать силы.

В один из дней июня София заносила в Московский университет оставшиеся документы.

– Справку еще надо о политической благонадежности, - сказал профессор Иваницкий.

– А без нее никак? – замялась София, - Я тут уже давно, лет пять назад, по глупости с одной компанией всего один день пообщалась, в тот же день нас в полицию возили, за разговоры о том, нужен ли царь России, я не уверена, дадут ли мне ее.

– Мадемуазель Лучникова, подождите пару минут в коридоре, - сказал профессор Софии.

Девушка вышла в коридор. Сквозь закрытую дверь было слышно, как профессор советовался с коллегой.

– Да я практически уверен, революционерка это, то ли бывшая, то ли действующая, - говорил Иваницкий, - Да сто процентов вероятности. Раз она так засмущалась, когда речь о справке зашла, то иначе быть и не может. Ну и посудите вы сами, откуда у молодой барышни, которая окончила какую-то школу в захолустье, могут быть такие познания по химии? Я уверен на сто процентов, и аттестат у нее поддельный, и фамилия ненастоящая, и вообще, такое чувство, что я ее где-то уже видел. Может, в газете предполагаемый портрет ее печатали, может, еще при каких-то обстоятельствах, не помню уже. Так что, коллега, будем закрывать на все глаза и брать ее на работу без справки?

– Будем, - раздался второй голос, - Преподавателей у нас не хватает, девушка предмет знает, единственное, чего я боюсь, не будет ли она с минутками пропаганды здесь выступать? Можно подумать, нам своих пропагандистов мало.

– Этот вопрос просто решается, понаблюдаем, если начнет не те речи говорить – сразу предложим на выход пройти, - сказал Иваницкий, открыл дверь в коридор и сказал, - Мадемуазель, входите.

София вошла в помещение кафедры.

– Мы согласны вас без этого свидетельства взять на работу. Уже приказ о приеме напечатали, распишитесь вот здесь, - сказал Иваницкий.

София потянулась за ручкой, как вдруг рукав платья оголил запястье.

– Мадемуазель, а что у вас с руками? – изумился профессор.

– Несчастный случай на фабрике, производственная травма, машинное масло попало в рану, шрам никак не сходит, - ответила София.

– Хорошо, распишитесь вот здесь, - сказал профессор.

София расписалась в приказе и вышла. Девушка решила чуть задержаться у двери, чтобы послушать, что о ней будут говорить дальше.

– Ну вот и доказательство моих слов, - сказал Иваницкий, - Она на каторге побывала, видел руку? Но ты внимания на этом не акцентируй, у каждого из нас свой скелет в шкафу есть.

«Хотя бы люди адекватные попались», - подумала София и пошла домой.

Перед входом в университет София вдруг увидела знакомое лицо – того солдата, который ее в госпитале угостил самокруткой.

– Добрый день, барышня, - сказал он, - Помните меня?

– Помню, - ответила София, - Как ваше здоровье?

– Более-менее, - ответил он, - Мы с вами до сих пор не знакомы, давайте исправим эту неловкость. Меня зовут Василий.

– С… Арина Игнатьевна Лучникова, - София не сразу вспомнила свое новое имя, - Просто меня обычно солнышком называют, вот я и чуть ли ни сказала «солнышко». А вы на войне ранены были? Солдат?

– Как же вы официально, прямо по имени-отчеству, - ответил Василий, - Нет, я не солдат, просто был не очень удачный у нас опыт на кафедре, установка взорвалась, что-то вроде контузии было, лечился в госпитале. А вы, получается, прямо на войне были?

– Мне совершенно не хочется вспоминать, из-за чего я попала в госпиталь, уж простите, - ответила София, - Вы, наверное, технику безопасности не соблюдали? Зря… В следующий раз я вам все сама покажу, как нужно работать в лаборатории, чтобы самому не пострадать. Я ведь на вашу кафедру, кстати, устроилась.

– Да вы что, - сказал Василий, - Странно получается, медсестра, с выдающимися знаниями по химии, иначе бы вас никто не взял сюда на работу. Скажите честно, вы ведь не на войне были ранены?

– На войне с самодержавием, - не подумав, сказала София.

– В каком смысле? – удивился Василий. Вдруг он понял, что вопросы становятся все откровеннее, и сказал, - Хотя да, понимаю, вопросы уж слишком личные.

«Да скоро уже все всю правду узнают, нечего будет скрывать», - подумала София и сказала, - Я вижу по вашим глазам, вы хотите продолжить знакомство. Я тоже не против. Так, может быть, мы это сделаем в более подходящей атмосфере? Приглашайте меня к себе домой, посидим, поговорим искренне, продолжения банкета я не обещаю, но рассказать все о себе готова.