От маминой звездочки в государственные преступницы
Шрифт:
Девушка перевернулась на бок, а потом встала. Походив немного по камере, София снова села на табурет.
– А вот окажись сейчас на свободе, я бы и не знала, что делать, - тихо сказала она, - Товарищей практически не осталось, «Народной воли» тоже нет, про эсеров не знаю ничего, социал-демократы – вообще ни о чем. Самой что-то организовывать – долго, тяжело, опасно, да и нет способностей. Одна надежда на то, что Эми что-нибудь бы рассказала, как обстоят дела в Москве, ввела бы в курс дела…
София посмотрела на сына:
– Вот как же хорошо, что пока ты со мной, Феденька, - сказала девушка, - Можно с тобой поболтать маленько. А то все то да
31 мая.
София снова лежала на кровати и думала о том, что произошло совсем недавно: допросах в начале месяца, записке и разговоре с комендантом, замене приговора. У девушки никак все это не укладывалось в голове, ведь она была практически уверена, что никого четвертого не может быть в той истории. Вдруг девушке вспомнился один разговор с Алексеем в прошлом мае.
[начало воспоминания]
– Ты лучше расскажи, когда к делу приступать будем? – спросила София Алексея.
– Сразу, как придет указание сверху. Я больше не хочу быть в свободном плавании, пусть руководят те, у кого это лучше получается. В Петербурге уже досыта наруководился.
– Главное, ты не забудь сказать мне, когда я смогу быть вам полезна. Я обещала своему отцу помочь вам и я это сделаю.
[конец воспоминания]
«Значит, был кто-то еще… А я взяла и забыла тот эпизод. Так мало того, что забыла, еще и признание написала. Совсем дура», - подумала девушка.
Вдруг девушка вспомнила еще один эпизод.
[начало воспоминания]
– Алеша, дорогой, я тут недавно узнала про покушение на NN. Скажи честно, ты принимал в этом участие? – спросила София.
– Нет, Соня. Не вижу в этом смысла и совершенно не поддерживаю этих людей. Это какие-то другие, недалекие люди, которые не понимают, что ничего от этого не будет, а только обозляют полицию против нас.
[конец воспоминания]
«Значит, точно мы не одни были…» - подумала девушка, - «Вот бы с Алексеем сейчас на эту тему поговорить, да возможности такой нет.»
София посмотрела в окно.
«А толку с того, что я узнала бы, кто организатор? Все равно, сама же была всеми руками за этот взрыв. Так что ничего не изменится от того, что если бы я что-то узнала».
1 июня
София сидела в камере и глупым образом пялилась в окно. Из этого окна вид был гораздо лучше, нежели из той камеры, в которую девушку сначала определили, или из угловой, куда перевели впоследствии.
«Вот отсюда вообще хороший вид открывается», - подумала она, - «Мне нравится. И деревья видны, и какие-то другие здания, и птицы на рябине сидят».
Вспомнив пару песен о птицах и потихоньку спев их сыну, София снова начала читать.
«Скоро уже вообще все эти долбаные стихи наизусть выучу», - подумала она, - «Была бы хоть хорошая поэзия, а тут вообще что попало».
Девушка начала шепотом декламировать одно из стихотворений Пушкина, которое ей запомнилось.
Блеща средь полей широких,
Вон он льется!.. Здравствуй, Дон!
От сынов твоих далеких
Я привез тебе поклон.
«Ну вот что за ерунда?» - подумала София, - «Солнце русской поэзии, а пишет что попало. Вот то ли дело этот стих. Давно его знаю, и сейчас случайно вспомнила… Про моего бедного Алешеньку подходит».
Пали
все лучшие… В землю зарытые,В месте пустынном безвестно легли!
Кости, ничьею слезой не омытые,
Руки чужие в могилу снесли…
Нет ни крестов, ни оград, и могильная
Надпись об имени славном молчит…
Выросла травка, былинка бессильная,
Долу склонилась — и тайну хранит…
Были свидетелем волны кипучие,
Гневно вздымаются, берег грызут…
Но и они, эти волны могучие,
Родине весточку вдаль не снесут!
Окончив чтение, София заплакала.
«Правильно, все лучшие пали, а Соня, как вариант похуже, осталась… Скоро поедет тоже к кипучим волнам на Ладожское озеро…»
Решив отвлечься, София пролистала другой сборник стихов Пушкина.
«Вот точно такой же, только если в прошлом была вырвана одна страничка, то тут их просто склеили. Интересно, что там прячется?» - подумала девушка и аккуратно разъединила листки.
«К Чаадаеву», - прочла девушка.
Любви, надежды, тихой славы
Недолго нежил нас обман,
Исчезли юные забавы,
Как сон, как утренний туман;
«А вот это хороший стих», - подумала София, - «Не зря страничку заклеили… Действительно, все надежды на лучшее взяли и испарились, как утренний туман».
Девушка продолжила чтение. Окончив читать, София вытерла вновь набежавшие слезы и шепотом сказала:
– Нет, все это брехня, сказки для утешения. Звезда пленительного счастья не взойдет, Россия ото сна не вспрянет. И хоть тятенька говорил, что у меня есть все шансы увидеть новый мир, похоже, я его не увижу. А ты, Феденька, - девушка обратилась к сыну, - Надеюсь, доживешь до этого момента.
2 июня проходило так же, как и все предыдущие дни. Различия были незначительные. Однако, тишину в больничной камере нарушил шум открывающейся двери.
«Что произошло?» - подумала София.
В камеру вошел жандарм и поставил на стол девушке бумагу и чернильницу.
– Скоро этап, поэтому остается последняя возможность написать прошение, заявление или еще что-нибудь. Письма писать уже нельзя. Ты сразу не отказывайся, посиди, подумай, - сказал он и вышел.
«Нет, прошение писать не буду», - решила София, - «Спасибо, Эми, в чувство меня вернула, мозги обратно вправились, так что теперь я с ужасом думаю, что чуть было не написала его».
Вдруг в голову Софии снова пришли воспоминания, надо которыми она размышляла пару дней назад – о том, как Алексей говорил о каких-то указаниях, которые могли прийти сверху относительно взрыва.
«А вот это можно написать», - подумала София, - «А то совсем дурная, взяла на себя то, чего не было, ладно, уже хоть после суда»
«В дополнение к моему письменному признанию от 1 мая 1887 года заявляю, что та информация была написана мною по глупости, необдуманно и вследствие моего плохого состояния памяти. Я, Собольникова София Львовна, действительно поддерживала подготовку к взрыву и принимала непосредственное участие в его организации, подготавливала реактивы, однако, недавно вспомнила, что в разговорах с Алексеем Леоновым мелькали фразы вроде «указание сверху», «другие люди», которым я в свое время не придала значения. Поэтому я ни в коем случае не отрицаю, что принимала активное участие в подготовке покушения на N, но не имею права говорить, что была единоличным организатором».