От маминой звездочки в государственные преступницы

– Мадам, этой ночью мы с мадемуазель Елагиной праздновали амнистию. Думаю, больше объяснять не надо. Мадам Пуф увидела наше с Эми состояние с утра и разозлилась.

– Как она разозлилась, я видела, - сказала Мария Игоревна, - Хорошо, я поговорю с ней, постараюсь убедить, чтобы тебя не закрывали. Хотя ты и без этого нашла способ выйти.

– Я была бы вам очень благодарна, мадам, - сказала София, все так же держа сигарету за спиной.

– Надеюсь, я смогу убедить мадам Пуф, - сказала Мария, - Софья, да что ты руку прячешь, докуривай уже, ладно, что поделать.

Женщина вышла в коридор.

«Будем надеяться, ей повезет», - подумала София и, докурив, решила навестить Эмилиану.

Девушка поднялась в дортуар.

– Эми, тебе хоть от Анютки не сильно попало? – спросила она, - Ты только прикинь, эта немецкая мымра сказала, что отныне я в своем дортуаре под замком жить буду, чтобы по институту не разгуливать. Хорошо, хоть мадам Гуляева пообещала убедить Анютку в том, что она не права. Знаешь, ей я доверяю, можно надеяться.

Девушка присела на кровать Эмилианы.

– Посижу тут с вами немного, а потом к себе пойду. Скучно все-таки одной, а заняться толком нечем.

Услышав, что подруга получила пощечину от мадам Пуф, да еще и такой силы, что позавидовали бы жандармы, София сказала:

– Ну что сказать, Эми, грустно, конечно, что Анютка руки свои распускает, но, к сожалению, это не в новинку, давно еще она так поступала, ничего не поделать.

Мария Игоревна подошла к комнате мадам Пуф. Женщина на мгновение задержалась, эта привычка у нее осталась со времен обучения в институте, а потом постучала в дверь. После отклика Мария вошла внутрь.

– Мадам Пуф, мне кажется, вы слишком жестоко обошлись с Софьей, - сказала Мария, - Я все понимаю, да, она чего только не совершила, но за свои поступки она ответила перед судом. Ее поведение далеко от допустимого, это я тоже понимаю. Но зачем же создавать совершенно невыносимые условия человеку, пусть даже и оступившемуся? Здесь не Петропавловская крепость, зачем держать человека под замком?

Услышав ряд возражений против своей точки зрения, Мария продолжила:

– С тем, что поведение мадемуазель Собольниковой далеко от удовлетворительного, я даже спорить не буду, - сказала женщина, - Но я не верю, что от таких мер Софья дополнительно не озлобится. Все-таки, она мать двоих детей, мне по этой причине ее жаль, - сказала Мария, пытаясь хоть как-то обосновать свою точку зрения, - Мадам Пуф, я надеюсь, вы поступите мудро и переступите через свои обиды.

Спустя полчаса Мария сходила в комнату к Софье.

– В общем, как я могу сделать вывод, мадам Пуф тебя откроет. Ну, может быть, не сегодня, но в ближайшее время. Так что не волнуйся.

– Спасибо, мадам, - сказала девушка.

– Рано еще, - ответила Мария, - Курить лучше бросай, а то попадешься еще и с этим - точно проблемы не разгребешь.

София чувствовала себя ничуть не лучше Эми. Девушку периодически тошнило, было душно.

Спросив у подруги, что это может быть такое, София услышала предположение, что это разжижение мозгов на фоне обучения в институте. С таким вердиктом девушка согласилась и перестала обращать внимания на неприятные симптомы.

Услышав, что к ней посетительница, София аккуратно спустилась вниз. Девушка не догадывалась, кто это может быть, поэтому шла, даже допуская такую мысль, что пепиньерка ошиблась и посетители не к ней, а к кому-то другому.

Увидев Наталью Репнину, беседующую с Эми, София удивилась - чего это ей захотелось навестить ее. Потом девушка вспомнила, что Наташа приезжала к ней в Петропавловку и перестала удивляться.

“Наверное, вопросы какие-то остались”, - подумала она.

Услышав вопрос, как дела, София кратко ответила:

– Средне дела. К детям не отпускают, из института не отчисляют, несмотря на все мои стремления. Выходить за пределы института запрещено, а если по каким-то обстоятельствам непреодолимой силы я должна буду это сделать, то будет необходимо сразу уведомить об этом полицию. Недавно с Эми напились, амнистию праздновали, потом Анютка пришла. Ну, в общем, ничего необычного.

Услышав, что Наташа предлагает сходить им на прогулку, девушка ответила:

– Маман уехала, вместо начальницы Пуф. Которая вряд ли меня отпустит. Потому что не положено, и потому что не любит меня. Но никто не помешает мне сходить на прогулку просто так, без ее разрешения. Все равно, не отчислят, а если отчислят - мне же легче будет. Надо будет только на обратном пути в полицию зайти, сказать, что я гулять ходила. Чтобы все по правилам было. А то еще жандарма пришлют, как сказали мне синие мундиры, когда в институт привозили, надеются они на мое благоразумие, иначе личную охрану, как Саше, в прошлом году приставят. Только у Саши охрана была по ее воле и несколько другого характера.

Услышав вопрос про Архангельск, девушка вздохнула. Ей было неприятно об этом вспоминать, однако, она сказала:

– Наташа, не ты одна навещала меня в Петропавловке. Вот только если ты навещала из лучших побуждений, то мадемуазель Колынцева пришла, чтобы посмеяться над моим положением. В общем, в голове, которая и без того периодически давала сбои, что-то перемкнуло и я заложницу захватила, в надежде выбраться из Петропавловки. Не получилось. В общем, пока я сидела свои шесть суток в карцере, Аленушке высокопоставленные родственники помогли суд по-быстрому провести. В общем, судья дал полгода, спасибо и на этом. По закону пять лет могли присудить. Свои полгода я отсидела, поэтому вышла на свободу. А Архангельская губерния - это приятное дополнение к приговору. Так что амнистия тут ни при чем. Она на цареубийство распространяется, а не на уголовное дело.

— Етишкин арбалет! Соня, не надо так пугать, я подумала. что наша немецкая мымра пожаловала, - услышала София.

– Ну что же ты так пугаешься, это свои, - улыбнулась девушка, - А насчет того, что в позапрошлом году я была примерной смолянкой, это сильно сказано. Конечно, прямо образец для подражания, беременная второклассница, которая все время норовит сбежать. Однако это лучший образец Собольниковой, нежели сейчас.

Услышав, что Эмилиана собралась писать записку от имени генерала Елагина, София засомневалась - а вдруг их вычислят?

– А вдруг Анютка проверит, в полиции мы были или нет? Например, решит прогуляться до участка и проверить, действительно ли приходили эти девицы? Или будет спрашивать, о чем нас спрашивали, - девушка чуть задумалась, а потом добавила, - Не вычислит, ей это не надо. А если будет спрашивать, скажу, что тайна следствия, не имею права разглашать.

Услышав реплику Натальи про то, что и к мадам Пуф можно найти подход, София рассмеялась в голос:

– Наташа, не в нашем случае, - сказала София, - Меня Анютка просто ненавидит и это взаимно. Подход может найти Накашидзе, Волкова, да та же Никонова, в конце концов, но никак не я. Никонова чего только не делала, однако, личной комнаты она пока не добилась.

София замолчала, а потом продолжила:

– Приговор надо обжаловать, я к этому давненько склоняюсь, но вот не поздно ли? Сейчас вряд ли можно доказать то, что я была не в себе, а тогда психиатр меня не осматривал. Но я обязательно попробую добиться пересмотра дела.

Реплика Эми слегка удивила девушку.

– Разумеется, на прогулку идем, вот только Анютка умалишенная она, или нет, но может чуть позже, или вообще, через пару дней в участок сходить. Кстати, в прошлом ноябре, после каникул, она туда сходила, выяснить в чем дело, почему я с каникул задержалась и вообще, какое отношение к ним имею, так жандармы ей все рассказали. И что было, и чего не было, - ответила София.