От маминой звездочки в государственные преступницы

– А что же теперь делать? – удивленно сказал жандарм.

– Подождите немного, скоро она остынет и явно попросит вернуть ее обратно.

Тем временем, София успела остыть и немного пожалеть, что поторопила события.

«Но все равно, просить вернуть меня в институт не буду. Пусть все будет, как будет, не мне решать», - подумала девушка.

Жандармы ждали уже немало времени, но заветного стука с просьбой отвести ее к следователю из камеры Софии не было слышно.

– Так что, на ночь пусть остается? – спросил один из жандармов.

– Нет, приводите обратно, - сказал Петр Васильевич.

София снова оказалась в кабинете.

– Ну что надумали, София Львовна, может быть, решение свое поменяли, - услышала она.

– Нет, я своих решений не меняю.

– Тогда документ пишите. «Прошу разрешить мне поехать в ссылку до окончания института».

– Этого я тоже писать не буду.

– Знаете. София Львовна, вы только людей от дела отвлекаете. В общем, все, аттракцион окончен, сейчас возвращайтесь в институт и учитесь там до конца года.

– Все с вами понятно, - сказала София, - Это еще одна из частей вашего плана, продержать меня почти год в Смольном, под благовидным предлогом, а на самом деле, чтобы причинить дополнительные неудобства. И прекрасно я понимаю, что не из-за какого-то мелкого уголовного дела вы так поступаете, а все потому, что амнистия по первому процессу пришла, сделать ничего нельзя, а очень хочется.

– Выбирайте выражения, мадемуазель Собольникова, - услышала девушка, - Всего хорошего.

Софию жандармы снова вернули в институт. Девушка была очень зла. И на мадам Пуф – за то, что она в который раз сдала ее полиции, на этот раз рассказав о ее поведении в институте, и на жандармов, которые не могут отправить ее на Север раньше срока.

«Может быть, это и к лучшему, но меня ситуация очень сильно напрягает», - подумала София.

Тем временем, вдали уже виднелся Смольный. Жандармы отвели Софию к мадам Пуф и сдали на руки со словами:

– Все, мадам, теперь ваша очередь с ней мучиться нянькаться.

– Ну что, Анна Игоревна, сдали вы меня уже в который раз, - сказала София, когда жандармы ушли, - Рассказали в деталях о моем поведении. Но вот незадача, меня даже на Север отправлять раньше срока не хотят. Говорят, сиди в Смольном и не выпендривайся. Так что не отчисляют меня никак отсюда, как бы вам этого не хотелось. Да и я бы с удовольствием освободилась из этого гадюшника, который почему-то называется институтом благородных девиц. Это же насколько благородно, забыв о престиже заведения пытаться сдать свою же воспитанницу полиции. С кого же бедным девицам пример брать, как не с классной дамы. Ума не приложу, что бы мне такое сделать, чтобы отчислили побыстрее.

Прошло немногим больше месяца с момента побега Софии. Девушка уже забыла и разговор с мадам Гуляевой и мадам Пуф, события в полиции, однако, одно обстоятельство напомнило девушке о том, что не все так просто.

«Регулы пропали. Все, как опытный человек с огромной долей вероятности могу сказать, что скоро родится еще одна будущая сирота», - подумала София, - «Как же я теперь после окончания института с младенцем буду прятаться?»

В этот момент в голове девушки пронеслась одна страшная мысль: можно заварить и выпить травку и все, проблема решена. Однако, София сразу вспомнила рассказы Эмилианы про то, как женщина в госпитале умирала от кровотечения как раз по этой причине.

«Нет так нельзя. Во-первых, можно самой умереть, в практике Эми таких случаев было немало. Во-вторых, травку надо в городе брать. В аптеке, или у цыган, но явно не в институте. Да и, в-третьих, это грех большой, нельзя. И без того нагрешила немало. Ладно, дал Бог зайку, даст и лужайку. Не только от нас в этой жизни что-то зависит», - подумала София.

Однако одно воспоминание сильно мучило девушку и не давало ей жить спокойно. София жалела, что изменила памяти Алексея и согласилась на предложение Сергея.

«Все равно же амнистия потом пришла», - думала девушка, - «Ну подумаешь, на месяц бы дольше посидела в крепости, даже если бы и в Шлиссельбург успели отправить, то вернули бы обратно. Зато не опустилась бы так низко. Но я же не знала, что амнистия будет, а отправляться за решетку так надолго, ясно дело, совершенно не хотелось, вот и поступила так».

Мысли на эту тему никак не отпускали девушку и все повторялись в голове снова и снова.

«Ладно, Геннадий, доктор наш, тут все нормально. Взаимные чувства, ну пусть не в браке, но хотя бы все более-менее пристойно. Но Сергей… И еще же один эпизод был».

София вдруг вспомнила один случай, который всячески вытесняла из своей памяти и пыталась забыть. Однажды ночью девушка, будучи в расстроенных чувствах после недавнего эпизода с Сергеем, никак не могла заснуть. София лежала, плакала и называла себя падшей женщиной. Девушка подошла к окну, открыла его и долго смотрела в него, наслаждаясь свежим ночным воздухом, который манил ее к себе. София вспомнила, как на первом году обучения она частенько вылазила в окно. Не в силах противостоять соблазну, София накинула на себя шаль и осторожно спустилась в сад.

«Поймают жандармы – значит, так мне и надо», - подумала девушка и вышла за пределы института.

За забором дышать Софии стало гораздо легче. Девушка смотрела на ночное небо и вспоминала счастливые эпизоды своей жизни. Но ни один из них не был даже отдаленно связан со Смольным. Это расстроило девушку еще больше.

Размышления Софии прервал голос жандарма.

– Камелия? – спросил он и засмеялся.

София испуганно молчала, девушка не знала, как реагировать. Еще двадцать минут назад она думала, что если заберут жандармы – значит, так ей и надо, а сейчас очень жалела о своем необдуманном поступке с побегом.

– Да шучу я, расслабься, - сказал жандарм, - По тебе видно, никакая ты не камелия. Не дотягиваешь уровнем до нее. Работаешь?

«За проститутку меня принял», - подумала София, - «А что, я и есть проститутка, после того случая с Сергеем».

– Да, - ответила она.

– Билет с собой?

– Дома забыла.

– Тогда скидочку делай.

На полутемной улице было не заметно лицо девушки, поэтому жандарм не понял, кого он принял за девицу легкого поведения, иначе бы привел ее в участок и получил бы повышение по службе. Так что совсем скоро София в совершенно убитых чувствах возвращалась в институт, зажимая в руке совершенно ненужные ей деньги.

Осторожно вернувшись в дортуар, София, незамеченная, легла в постель, но заснуть не могла. Девушка никак не могла простить себе этот эпизод.

«Не могла Пуф войти в дортуар и поймать меня, когда я вылазила в окошко», - подумала девушка, - «Вечно она приходит, когда не надо, а когда надо – не приходит. А теперь я точно порочная женщина. Нельзя мне сбегать из института, никогда, ни при каких обстоятельствах».

Со временем София загнала этот эпизод в самые дальние уголки своей памяти и старалась больше никогда не вспоминать его.