От мужского лица (сборник)

— Я не грубил.

— Значит, ты — осёл. Как можно говорить такие вещи женщине?!

— Какие вещи?

— «Могла бы не приезжать»… Бр-р-р…

— В таком случае ты, приехав, могла бы воздержаться от упрёков. А то я, видите ли, с настроением своим ей не угодил.

— Но ты же у нас такой умный и внимательный. Мог бы и сделать что-нибудь со своим настроением. Для меня хотя бы.

— Я не хотел бы рассчитывать что-то наперёд. Ты говоришь, что любишь меня, а потом требуешь, чтобы я погасил векселя твоей скуки и амбиций.

— Амбиции — это ты.

— День мог бы быть прекрасным.

— Он и будет прекрасным. Только без тебя. Отвези меня на автобус или вызови такси.

— Как пожелаешь.

— Мог хотя бы извиниться.

— Мне не за что извиняться. Тем более я и так всегда это делаю вне зависимости от объективности.

— Ты?!

— Да, я.

— Ладно, всё! Когда речь заходит об объективности, ты становишься упрямее бетонного столба.

— Я побуду некоторое время бетонным столбом, а ты пока успокойся.

— Я спокойна. Просто ты испортил мне всё настроение.

— Такова изначально была моя цель.

— Не смешно.

— Ещё бы.

— Прекрати издеваться.

— Какие уж тут издевательства, всё так и есть.

— Малости не хватает, чтобы быть счастливой, а именно — понять, почему я всегда одна…

— Если ты думаешь, что в результате понимания чего бы то ни было можно стать счастливым, — без комментариев. То, что мы счастливы, мы понимаем, когда понимаем, что были счастливы. Это сказка, которая оживляется нашей кровью и до всего остального доходит с приличным опозданием. Тот, кто в состоянии остановить этот момент, больше никогда не вернётся на эту засранную планетку. А на такие дела уже воля бога. И так тому и быть. У глупцов огромное преимущество. Они считают, что можно войти в один поток дважды… И трижды. И вообще, сколько влезет…

— Я есть хочу.

— Закономерно после такого стресса.

— Какого?

— Нашей десятиминутной беседы.

— Опять.

— Ну, всё, всё, молчу. Что ты хочешь поесть?…

На самом деле больше всего мне нравилось молчать. Почему всё время получается наоборот? Но ведь воздушный змей летает, лишь когда привязан. Привязанность. Полёт на привязи. Или в связке… Как понять? А отвяжи? Беспорядочное движение и смерть. Отвязанное не живёт долго. Отвязное…

Женщины…

Женщины, к которым меня тянуло, которые разжигали во мне огонь, просто находясь рядом.

Женщины, с которыми удобно. Послушные. Ты прав — потому что ты мужчина, никаких нюансов.

Женщины, с которыми нужно оставаться друзьями, потому что они единственные, с кем можно говорить на одном языке, зеркало твоих слабостей и достоинств.

Женщины, с которыми нужно оставаться врагами, потому что ни на кого больше нельзя так положиться…

Неужели всё это нельзя было понять сразу, не оставляя грязных следов в чужих прихожих? Женщина. Настоящая. Твоя. Только когда она уходит, ты понимаешь, что мир уже больше никогда не будет таким, каким он был с ней — струящимся. То, к чему ты лишь стремишься, у неё уже есть, и, уходя, она уносит это с собой. Вот так. Я ждал долго. Наверное, слишком долго. Но это на самом деле, наверное, единственное, что я умею, если разобраться, — ждать.

Кто это?

не знаю

буду ль жив ко времени прихода

мятежных откровений

тревоги нет

и нет боязни тления

и времени пространственного хода

не чувствуется

на небесах лишь облака и тени

от крыл чудачеств разных человека

я бесконечностью закрыл себе глаза

и будто сплю

— Что, статус игрока превыше всего? Представляешь собой малость грустную, скачешь по верхам и балдеешь, разглядывая в зеркале благородный профиль? Мир смеётся над тобой, а у тебя всегда есть выбор — смеяться с ним вместе или быть надутым пузырём. Или злорадным пузырём… Даже не соображу, что забавнее…

— Согласен… Но неужели всё впустую?

— А не впустую — это как? Ты сам-то представлял хоть раз — как это: «не впустую»?

— Представлял.

— И что представлял?

— …

— Пауза затянулась. Что, простых слов не находишь, что ли?

— Нахожу. Всё как в первый раз…

— Что всё?

— Ну, всё через душу, через сердце, через любовь, если хочешь…

— Я не могу ничего хотеть. Через любовь, говоришь?! В этом месте поподробнее, пожалуйста.

— …

— Ещё одна такая пауза — и можно признавать невменяемым. От ответственности, правда, не освобождает — жизнь-то твоя!

— Хорошо, хорошо. Это как вещество. Всё взвешено по мере. И страсть, и единение душ, насколько возможно — скромность, чуткое понимание, красота… Но…

— В обоюдном режиме, разумеется? Ты-то сам как насчёт чуткого понимания, скромности и так далее?

— …

— Всё! Невменяем!

— Да нет!

— Так да или нет?! А то трудно переводить на английский!

— Да…

— Дальше.

— Я виноват. Всегда сам…

— Не то! Чувство вины — это параноидальное состояние диалога человека с самим собой. Дальше.

— Ладно, никто не виноват. Нет вины. Есть проблема. Решаем проблему?

— Ну, дальше, дальше!

— Проблема всё равно во мне…

— Тоже мне, Архимед!

— Вероятно, не хватало смелости…

— Хватало. Смелости всегда с избытком. Остальное — вопрос своевременности. Дальше.

— Может, внимания не хватало? Провидение там, знаки и всё такое…

— Хватало внимания. Никто не может видеть и слышать всего. Даже если хочет. Это не криминал. Дальше.

— Сомнения чрезмерные, нехватка уверенности в собственных силах…

— Сомнения чрезмерными не бывают — они или есть, или их нет. А про нехватку сил кто нашёптывает?

— Кто?

— Ну, другая сторона сомнений…

— ?…

— Убью сейчас!

— Самолюбие?…

— Молодец! Вот и докопались до механизма примитивных метаний человеческих. У вас ведь как получается — нет сомнений — вы само смирение. Пра-а-авильно — можете себе позволить. А если вдруг слабина где какая, тут вся ваша чванливость на дыбы. Классический сюжет: чем меньше вошь, тем больнее жалит. Люди не имеют привычки по доброй воле расписываться в собственной несостоятельности. Состоятельность — это когда стоишь рядом с кем-то. А несостоятельность — это когда далеко. А далеко — это сильно одиноко, да? Но самое ужасное, что слабостями вы именуете, как правило, свои редкие попытки быть по-настоящему искренними с миром и с собой…