От ненависти до любви

– … Ладно, пора нам отсюда сматываться, пока нас никто не заметил, - услышал он знакомый голос, от которого в сердце вскипела жгучая ненависть.

Вот, значит, кто этот таинственный гость. Беллатриса Лестрейндж. Коварная пожирательница. Убийца Сириуса. Та, которой он желал отомстить. Он еле сдерживал себя от того, чтобы не послать ей в спину Круциатус, но вовремя остановился, подумав о том, что Дамблдор вряд ли будет в восторге, да и прошлый раз кое-чему его научил.

– Слишком поздно, Беллатриса, - громко сказал он, вкладывая в голос всю храбрость и уверенность, вперемешку с ненавистью.

– Ну что ж… Здравствуй, малыш Поттер, - насмешливо ответила она, обернувшись.

Юноша гневно сузил глаза и поудобнее перехватил палочку, готовясь защищаться.

– Я уже давно не малыш, Белла, пора бы тебе это понять, - прошипел он не хуже Нагайны, но попыток атаковать пока не предпринимал.

Та только злобно расхохоталась. Нагайна, тем временем, быстро сползла на пол и скрылась за ближайшей колонной.

– Выполняешь приказ своего хозяина?
– издевательски протянул Гарри, внимательно следя за пожирательницой.
– Что, у самого кишка тонка прийти сюда самому? Посылает рисковать жизнью всех, а сам сидит, трясясь от страха в углу, заботясь о своей заднице. Он трус, Белла. Трус, трус, тру…

– Заткнись!
– завизжала Беллатриса. Из её палочки посыпались ярко-красные искры.
– Не смей так говорить, ты, отвратительный полукровка! Сопливый мальчишка, ты ничего не понимаешь!

Гарри с ненавистью смотрел на бесящуюся Лестрейндж, незаметно поднимая палочку.

– Конечно, куда уж мне там до великих дел великого лорда. Я же просто обычный мальчик, которого он боится больше всех, да? Тот, кого он пятнадцать лет назад хотел убить, опасаясь за свою драгоценную шкуру. Испугался годовалого ребёнка! И знаешь, почему? Потому что он слабак!
– проорал он, не заботясь о том, что это может стать для неё последней каплей. Ему нужно было сделать ей больно, чтобы она почувствовала хоть одну миллионную крупицу боли, которую испытывал он. Гарри знал, что Лестрейндж просто без ума от своего хозяина, и оскорбления в его адрес не воспринимаются ею безболезненно. Его голос разнёсся в пустоте комнаты, создавая гулкое эхо, отдающееся от стен, а для Беллы это был словно пушечный выстрел; она задыхалась от ярости и тяжело дышала.

– Ты… ты… - казалось, что она сейчас метнёт в него Убийственное заклятие, и только приказ Лорда мешал ей это сделать. Глубоко вздохнув, она взяла себя в руки и, словно сюсюкаясь с маленьким малышом, сладким голосом протянула:

– О, наш малыш злится, да? Ай-яй-яй, как нехорошо, - пропела она, откровенно издеваясь.
– Что же мы такие недовольные? Это, наверное, из-за Тёмного лорда, который убил твоих мамочку и папочку, лишив тебя любящей семьи и заставив жить с нелюбимыми дядей и тётей, попрекающими тебя куском хлеба? Или это ты так обиделся на меня за то, что я угробила твоего дорогого крёстного? Эту безмозглую вшивую собаку, у которой теперь даже могилы нет, и никто не сможет принести ей и цветочка?! Малыш Потти остался совсем один, и никто, никто его не любит, он никому не нужен, - Беллатриса притворно печально вздохнула.

– КРУЦИО!
– взревел Гарри, упоминание о Сириусе и о том, о чём он всеми силами старался не думать, задело его сердце, обжигая его и обвивая калёными путами боли и ненависти. Ему было плевать на то, что он снова использует Непростительное заклятие, в его голове билась лишь мысль о том, чтобы заставить страдать убийцу дорогого ему человека. Человека, который был его последний шансом на настоящую семью.

Белла легко уклонилась от красного луча и, крутанувшись на месте, послала в юношу ответный Круциатус, но тот успел поставить щит.

– Тебе не кажется, что ты ещё не дорос до таких заклятий, а, Гарри? Неужели прошлый раз тебя ничему не научил? Ты не смог нормально применить Круциатус даже тогда, когда я убила своего любимого кузена, - она сделала ударение на слове «любимого».

– Дамблдор всё твердит про твою чистую душонку, да?

– Ингардио!
– прокричал в ответ он, руки тряслись от еле сдерживаемой ярости, поэтому Гарри сильно промахнулся, и заклинание врезалось в стену, по которой сразу пошла трещина.

– Неплохо, Поттер, неплохо, только этим ты меня не убьёшь, - засмеялась она, - попробуем ещё раз? Круцио!

На этот раз Гарри не успел уклониться, и луч угодил прямо в плечо. Сильная боль огнём прошлась по всему телу, заставляя его упасть на колени и закусить губу, от чего по подбородку потекла тоненькой дорожкой кровь.

– Больно, Поттер?
– прошептала Беллатриса, приблизившись к юноше и посмотрев на него сверху вниз.
– Это хорошо…

– Импедимента! Петрификус Тоталус!
– всё-таки эта боль была несравнима с болью от Круциатуса Тёмного лорда, так что Гарри смог быстро побороть заклинание.

Пожирательница мгновенно отскочила назад, уклоняясь от двух лучей, и от её неловкого движения колба, которую она положила в карман, выскользнула и, ударившись об пол, с лёгким звоном разлетелась вдребезги. Белла судорожно вздохнула, с ужасом уставившись на осколки, и пока Гарри отвлёкся тем, что поднимался на ноги, молниеносно схватила клык и чешуйки, очистила их от стекла и снова спрятала их в карман, не замечая на своих ладонях теплую кровь.

– Кстати, не могла бы ты мне рассказать, что тебе понадобилось в Хогвартсе?
– поинтересовался Гарри, чуть морщась от боли.
– В школе тебя бы легко обнаружили, там полно защитных заклинаний. Так что твой хозяин послал тебя на верную смерть и даже не задумался об этом. Потому что ему всё равно, что с тобой случится.

– Это не твоё дело, малыш Поттер, - яростно прошипела она.
– Узнаешь, когда придёт время.

Юноша даже бровью не повёл.

– О, значит, Волан-де-Морт не посвятил тебя в свои планы? Как печально, не правда ли? Он тебе не доверяет. Он не доверяет никому, даже самому себе.

– Не смей произносить его имя, мерзкий мальчишка. Эверта статум!

Оранжевый луч стал для Гарри полной неожиданностью. Отлетев к стене, Гарри с силой ударился головой о холодный камень и, тихонько вскрикнув от боли, сполз обратно на пол, больше не подавая никаких признаков жизни.

Беллатриса медленно подошла к лежащему юноше и опасливо посмотрела на него: не дай Мерлин, она его убила! Тогда ей точно конец, ведь Тёмный лорд запретил ей трогать Поттера, а она… сначала использовала Круциатус, а затем ещё хорошенько приложила к стене.

Перевернув ногой безвольное тело, она вгляделась в него: грудь чуть заметно поднималась, значит, жив. Пора было убираться отсюда, она и так перешла границу запретов. Оставалось надеяться, что Поттер не умрёт до того времени, пока его кто-нибудь найдёт.

Пожирательница резко отвернулась и быстрым шагом направилась к выходу.

– Уходим, Нагайна!
– позвала она змею, та мгновенно выползла из своего убежища и последовала за Беллатрисой.

Перед тем как выйти, Белла оглянулась и посмотрела на безмолвно лежащего юношу, раздумывая о том, стоит ли воспользоваться шансом и забрать мальчишку с собой к Тёмному лорду. Сомнения терзали её, она не знала, что делать.

«Он сказал, что Поттера трогать нельзя, но я уже ослушалась его. Но как он узнает об этом? Вряд ли он может знать о том, что Поттер пришёл в Тайную комнату, а, значит, и то, что я встретила его, тоже ему неизвестно».