От войны до войны

Ощетинившиеся железом шеренги теснили лигистов к центру площади, одновременно замыкая кольцо. Ротные теньенты исполнили приказ Ворона в точности, и опешившие черноленточники подались назад, даже не пытаясь сопротивляться. Не прошло и десяти минут, как все было кончено. Воинство Авнира побросало оружие, превратившись в бестолково топчущееся на месте стадо. Среди пленных Ричард заметил епископа, тот грозил теньенту Давенпорту всеми смертными и посмертными карами. Это было не страшно, но как-то неприятно, что ли… Прочие вели себя смирно.

Кроме солдат и лигистов, на площади не было ни души. Не кричали женщины, не плакали дети, не валялся разбросанный скарб. Дик с опаской глянул на уцелевший угловой дом. В стеклах верхнего этажа отражался огонь, на раскрытых окнах поникала увядающая герань, но людей видно не было. Бежали? Прячутся? В любом случае не спят.

Если бы не свежий ветер, сносивший дым к Данару, дышать было бы невозможно, но тот же ветер раздувал пламя. Три дома на противоположной стороне площади полыхали, если там и оставался кто-то живой, спасать его было поздно. Сердце Ричарда сжалось, когда он увидел родной дом Катари. Изысканная решетка, окружавшая гнездо Ариго, валялась на земле, окружавшие дом клумбы были безжалостно вытоптаны, а широкие, двустворчатые двери казались Закатными Вратами, за которыми танцевали багряные сполохи. Дымные сумерки лишь усиливали ощущение несчастья.

– Юноша, – Алва пристально вглядывался в разоренный дом, – вам не кажется, что в этих местах гнездились трусы?

Дик промолчал. Эр был прав – если бы обитатели площади Леопарда дали лигистам бой, они бы их раздавили, даже будучи в меньшинстве! Толпившиеся посреди площади черноленточники ничем не походили на мятежников, грабителей и убийц. Просто насмерть перепуганные горожане. И все-таки они поджигали, крушили, убивали, хотя мертвецов видно не было. Ни единого!

Алва сунул все еще заряженный пистолет за пояс и направился к горящим особнякам. Бессонная ночь и метания по городу никак не сказались ни на походке Первого маршала Талига, ни на его манере держаться. Дику показалось, что в голову Рокэ пришла какая-то мысль и он решил ее проверить. Что он задумал? И что они станут делать теперь? Авнир пойман, но Авнир еще не Дорак…

Только когда сбоку показался украшенный каменным леопардом фонтан, юноша понял, что идет за своим эром, словно привязанный.

4

Как она оказалась на крыше, Луиза не помнила. Арамона возвышался прямо над ней, в тусклых сумерках женщина различала отечное лицо, выпяченную нижнюю губу, родинку над лохматой бровью.

– Что тебе надо, выходец? – заговорила она от страха, но голос, слава Создателю, не дрогнул.

– У тебя мало времени, смертная. У тебя и твоего выводка. Хочешь избежать огня – попроси, и я открою двери.

– Где Цилла? – Она говорит не о том, дохлый мерзавец прав, если кто их и может спасти, это нечистая сила. – Где Цилла, я тебя спрашиваю!

– Цилла? Кто такая Цилла? – Тухлые глаза обдавали сырым, нечистым холодом. – Есть молодая королева… Введи меня в дом и спасешься…

Он врет, врет, врет!!! Его нельзя пускать.

– Герард! Он здесь…

– Он? У меня есть имя, смертный! Два имени. Вечное и старое… Назови старое и сможешь спастись.

Холодно… Как холодно и грязно! Словно осенью… Он их уведет? Чтоб они стали такими, как он?

– Я не смертный, я – человек, – выкрикнул показавшийся в проеме окна Герард, – а ты – тварь! Дохлятина! Убирайся, откуда пришел. Мы тебя не звали…

– Я призван, – так Арнольд никогда не говорил… Он ругался, юлил, выклянчивал, бахвалился, но не вещал, как перепивший клирик, – я слышу зов и иду. Я спутник великих, я вечен, вечен, вечен… А вы – смертны. Если вы встретите солнце, вас не станет… Ничтожества, тени, тлен…

– Лучше быть тенью, чем дохлятиной, – в руке сына сверкнул нож. Нож для выходца ничто, а вот тронувший нежить…

Луиза оттолкнула сына:

– Уходи! И Пусть Четыре Ветра разгонят тучи, сколько б их ни было.

Арамона расхохотался, открыв бескровную пасть. Язык у него был синим, а зубы странно белыми, а не грязно-желтыми, как при жизни.

– Она ждет до рассвета, и я жду вместе с Ней. Она уйдет, а вы останетесь… Вас ждет огонь, много огня… Подумай, смертная…

– Пусть Четыре Волны унесут зло, сколько бы его ни было, – выкрикнул Герард.

– Пусть Четыре Молнии падут четырьмя мечами на головы врагов, сколько бы их ни было, – подхватила Луиза, боясь признаться, что хочет уступить. Сбежать из обреченного дома, спасти детей… Цена не важна, главное – вырваться. Вырваться и стать такой, как Арнольд?

– Пусть Четыре Скалы защитят от чужих стрел, сколько бы их ни было, – закончил Герард, но капитан Лаик не истаял.

Конечно, их же всего двое, у них нет ни свечей, ни осоки, ни рябиновых веток. Они сами вышли к нему из защищенного дома.

– Мама, вы долго?

Жюль! Проклятый Арамона! Из-за него ей не удастся спасти никого.

Луиза с ненавистью подняла глаза на вернувшуюся тварь. Ее нигде не было, только на тщательно отштукатуренной трубе виднелось гадкое полукруглое пятно.

– Дура! Кривоногая дура. – Писклявый голос Циллы она узнала б из тысячи. – На рассвете ты сдохнешь!

– Что? – Герард лихорадочно оглядывался, значит, тоже слышал. – Ты где?

– Мы еще ждем… Еще ждем…

– Дура!..

– Что тут было? – Жюль добрался до окошка и хлопал глазами, как перепуганный совенок.

– Ничего. Вам с Герардом пора.

– Мама…

– Герард! Вы и так задержались.

Сын больше не спорил, просто повернулся к брату:

– Иди за мной, только тихо!

– Эй, вы там! Шлюхино отродье! Еретики! Только попробуйте сунуться на мою крышу!

Сосед, чтоб его! И тоже в ссоре с матерью. Святая Октавия, но почему все так! За что?! Мать – дура, Арамона стал незнамо чем, но дети-то в чем виноваты?

5

Рокэ Алва стоял у фонтана и внимательно разглядывал особняк Ариго. Из горящего дома не раздавалось ни криков ужаса, ни призывов о помощи. Нижние, отделанные мрамором залы огонь пока щадил, но лестницы, ведущие наверх, горели – лигисты их подожгли, чтобы отрезать укрывшимся наверху путь к отступлению. Но теперь-то домочадцы Ариго должны понять, что пришла помощь! С помощью веревок спуститься вниз очень просто, но окна оставались наглухо закрытыми.

– Монсеньор! – Анселу явно было не по себе. – Что дальше?

– Дальше? – герцог снял перевязь и сунул в руки ошалевшему полковнику. – Дальше вы будете ждать меня. И не вздумайте отпускать наших праведников.

Герцог сбросил мундир на бортик бассейна и спрыгнул вниз. Вода достигла ему до середины бедер, Рокэ спокойно подошел к изрыгающему мощную струю леопарду и подставил под сверкающий поток голову и плечи. Дик поймал взгляд полковника, в котором явно читалось, что Первый маршал Талига сошел с ума. Дик в этом отнюдь не был уверен – все, что делал эр, всегда имело смысл.