От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое

– В распоряжении Французского правительства есть информация о том, что с советской стороны были высказаны пожелания получить китайский порт в Южном море. Это море Индокитая, и поэтому хочу попросить разъяснений по поводу этой информации.

Молотов успокоил:

– Советское правительство не имеет никаких претензий на получение порта в Южном море. Если оно и заинтересовано в получении каких-либо портов, то такими портами являются Дайрен и Порт-Артур. Эти порты нужны на некоторое время, до тех пор, пока не будут построены советские порты на Дальнем Востоке.

Москва еще нужна была американцам. Так, вставал вопрос и о судьбе оказавшихся в Китае американских военнопленных. Гарриман 24 августа писал Молотову: «Меня просили уведомить Вас о том, что согласно нашей информации вблизи Мукдена находится приблизительно 1200 американских военнопленных и 5 гражданских интернированных лиц, задержанных японским правительством. Мое правительство просит содействия Советского правительства в ускорении возвращения этих людей под американский контроль. Мое правительство было бы весьма благодарно за все то, что советские власти тем временем смогут сделать для обеспечения их благосостояния».

Ответ Гарриману пришел за подписью Вышинского 26 августа: «Настоящим имею честь сообщить, что эта просьба американского правительства передана на срочное рассмотрение соответствующих военных властей. О принятых ими мерах я не премину Вас уведомить».

Ситуация благополучно разрешилась. 29 августа Гарриман благодарил Молотова: «Я хотел бы уведомить Вас о том, что генерал Уайнрайт, а также несколько других американских офицеров, освобожденных Красной армией в районе Мукдена, прибыли в Чунцин.

Я хочу выразить свою благодарность за оказанное Вами содействие, которое будет весьма оценено всеми».

Однако дружеских жестов становилось все меньше. Окончание войны с Японией подвигло американских аналитиков резко переключиться на нового противника – СССР. 24 августа секретариат Объединенного разведывательного штаба (JIC) известил начальников штабов о намерении пересмотреть предыдущий доклад – Объединенного разведывательного комитета № 250/1 от 5 февраля 1945 года – «Возможности и намерения СССР в послевоенный период». Требовалось дать оценку возможностям и намерениям России в новой ситуации.

25-27 августа

Хирохито, зная о резком падении дисциплины в японских войсках, 25 августа обратился со вторым посланием к вооруженным силам: «Мы обращаемся к нашим преданным солдатам и матросам по случаю объявления демобилизации Императорской армии и флота.

После тщательного рассмотрения положения в стране мы приняли решение сложить оружие и отменить военную подготовку. Нас переполняют глубокие чувства при одном лишь упоминании о заветах наших императорских предков и при мысли о верности, которую проявляли столь долго наши отважные бойцы. Мы глубоко скорбим обо всех павших в боях и умерших от болезней.

Когда мы объявили демобилизацию, то нашим самым большим желанием было, чтобы она прошла согласно плану, быстро и под строгим контролем, что стало бы убедительным примером высокого организационного уровня Императорской армии и флота.

Мы призываем вас, солдат вооруженных сил, выполнить возложенную на вас задачу в соответствии с нашими пожеланиями. Выберите себе гражданские профессии, оставаясь добропорядочными и верными подданными, и, стойко перенося жизненные тяготы и преодолевая трудности, направьте всю вашу энергию на решение задач послевоенного восстановления».

Обращение императора помогло успокоить войска.

Постепенно затухая, спорадические военные столкновения продолжались – на Сахалине и на Корейском полуострове.

Утром 25 августа морской десант был высажен в сахалинский порт Отомари (Корсаков). В тот же день советские войска вступили в административный центр Южного Сахалина – город Тойохара (Южно-Сахалинск), – где располагался штаб 88-й пехотной дивизии. Организованное сопротивление японского гарнизона на Южном Сахалине, который насчитывал около 30 тысяч солдат и офицеров, по сути, прекратилось.

А в Корее, как рассказывал Мерецков, соединения 25-й армии в тот день «освободили в городе Сейян (Сиань) (Синпхо? Сончжин? – В.Н.) заключенных, содержавшихся японцами в концлагере. Среди них оказалось 16 довольно видных военных и административных деятелей Англии, Голландии и США, в разное время попавших к японцам в плен. Все они проявляли неподдельную радость по случаю освобождения и благодарили советских офицеров, но в принципе относились к нам по-разному».

Но уже разгорались новые конфликты. 25 августа в Китае патруль китайских коммунистов приказал остановиться американскому спецподразделению из четырех человек под командованием капитана Джона Бёрча. Тот отказался, вспыхнул спор, посыпались взаимные оскорбления, и Бёрча застрелили. В США его объявят «первой жертвой третьей мировой войны между коммунистами и уменьшающимся свободным миром». И именем Бёрча будет названа влиятельная ультраправая организация. «Общество Джона Бёрча» развернет знамя борьбы с любыми проявлениями коммунизма – в Европе, Азии, но, в первую очередь, в самих Соединенных Штатах.

Трумэн 25 августа, получив из Госдепартамента согласованный текст жесткого ответа Сталину на его резкое письмо, направил его в Москву. Там говорилось: «Поскольку речь идет о базе на Курильских островах, то моя мысль заключалась в том, что пользование правами посадки на центральной группе Курильских островов во время оккупации Японии было бы существенным вкладом в те совместные действия, которые мы будем предпринимать в связи с осуществлением условий капитуляции Японии, так как это обеспечило бы еще один путь авиационной связи с Соединенными Штатами для использования в чрезвычайных случаях в период оккупации Японии…

Вы, очевидно, неправильно поняли мое послание, так как Вы говорите о нем, как о требовании, обычно предъявляемом побежденному государству или союзному государству, которое не в состоянии защищать части своей территории. Я не говорил о какой-либо территории Советской республики. Я говорил о Курильских островах, о японской территории, вопрос о которой должен быть решен при мирном урегулировании. Мне было известно, что мой предшественник согласился поддержать при мирном урегулировании приобретение этих островов советской стороной… Если Вы рассчитываете на нашу поддержку Вашего желания получить в постоянное владение все Курильские острова, я не могу понять, почему Вы считаете оскорбительным, если я прошу Вас рассмотреть просьбу о предоставлении прав для посадки самолетов только на одном из этих островов».

То есть президент, помимо прочего, прозрачно намекнул на то, что не считает вопрос о Курилах окончательно решенным.

Послание Трумэна вручил Сталину при личной встрече 27 августа Аверелл Гарриман. Он с самого начала считал идею получить базу на Курилах безнадежной затеей и, передавая письмо, заметил:

– Получив первое послание от президента Трумэна по этому вопросу, я опасался, что оно будет неправильно Вами понято. Последнее послание Трумэна вносит ясность в это дело.

Сталин поинтересовался: