От я до я
Шрифт:
— Формально субботник — дело добровольное, и оно не только для перваков. Но в деканате намекнули, да и ребята со второго курса прямо сказали: если не пойдем, могут быть проблемы. Со временем.
— Точно папе расскажу! Пусть знает!
Гуля Юсина хлопнула ладонью по столу, а мне стало немного смешно. Не знаю, кто у нее папа, но субботник университетский…
— Единственный вопрос — пока не ясно, в эти выходные он будет, или все же перенесут на следующие.
Народ продолжает возмущаться, но толку-то? Я, в принципе, уже смирилась, что целый день буду убирать внутреннюю территорию университета
— Есть еще одна новость, — говорю я, когда возмущение немного поутихло. — Наташа Романова больше не будет у нас учиться. Перевелась в другой вуз. В деканате сказали.
— Ого!
— А такое возможно?
— Даже не попрощалась…
— А что случилось?
Снова обсуждение, но не такое активное — субботник, конечно, всех волновал куда больше.
— Янош очень расстроится! — неожиданно громко произносит Ксю, и в аудитории сразу наступает тишина. — Дня не проходило, чтобы он о ней не вспоминал. Такое впечатление произвела…
— Да он прикалывался, Ксюх, — быстро подхватывает тему Гуля. — У него этих Наташ… со счета сбиться. Да, Юль?
— А где Янош? — спрашивает Осипова. — Он же раньше не пропускал…
На меня устремлены глаза всех девчонок, даже Арина заинтересовалась. Я лишь пожимаю плечами, потому что понятия не имею, где пропадает клоун. Вчера вечером Андрияш высадил брата где-то в центре города, мы с профессором отчетливо видели, как Янош перебежал дорогу и нырнул в ждущую его черную иномарку. Ту самую. Я уверена, что с ним все в порядке, но мог бы и включить мобильный.
— Все бывает впервые, я лично только рад! — встревает Сашка Корнеев, а я с тоской смотрю в окно — на улице с ночи льет дождь. Раньше мы все в парке тусовались, разбредались кто куда, а сейчас…
— Тань, позвони Яношу, если тебе так интересно. Номер могу дать.
— Так не отвечает…
Время до последней пары еще есть, поэтому мы с Солдатенковой идем на кафедру физкультуры — сегодня должны объявить состав факультетской сборной по баскетболу, куда пробовалась Арина.
— Как выходные, Юль?
Незабываемо! Захочешь — не забудешь. Один клоун чего стоит.
— Нормально. Твои как?
— Тебя же не было в общаге эти дни, верно? — Арина хитро улыбается, как будто вот-вот поймает меня на обмане.
— Я с сестрой за городом была.
— А я слышала, тебя к общаге вчера Разумовский подвозил, который препод. И вы вдвоем были.
— И что? Он близкий друг мужчины моей сестры. Просто подвез…
— Да я чего? — Солдатенкова возмущается, она вообще-то редко когда интересуется чужой жизнью, вот я и удивилась ее вопросам. — Я просто разговор поддержать. Кто-то из общаги слил сегодня утром на логике, вот теперь гадают: ты со старшим братом мутишь или с младшим?
Отвечать, к счастью, не пришлось: мы уже подошли к кафедре. Ищу глазами тренера университетской сборной по волейболу — она здесь! Только один шанс, я большего не прошу. У меня уже мысли были записать видео с собой и ей подкинуть. Ну нельзя же так игнорировать человека!
— Меня взяли! Взяли в сборную! — Солдатенкова радостно прыгает рядом, а потом крепко меня обнимает. — Ура!
Сегодня это, пожалуй, само приятное событие, ну, помимо того, что не успели
мы с Аринкой уйти с кафедры, как раздался звонок из деканата…— Я даже не знаю, как тебе сказать, но… испанский опять отменили! Чувствую, что мы все пролетим с промежуточным зачетом, даже если нам его на декабрь перенесут, — сообщаю я.
— Можно попросить Яноша позаниматься!
Аринка хохочет, я а уже который раз за день задаюсь вопросом, куда исчез клоун. Андрияш сегодня на паре не удивился его отсутствию, мне бы тоже не стоит беспокоиться.
До общаги добираюсь намного раньше обычного, в голове уже созрел четкий план сегодняшнего вечера. Ведь комната в моем полном распоряжении — соседка Алена еще утром предупредила, что у нее планы. Иногда приятно побыть наедине с собой, особенно после таких чумовых выходных. Я все боялась, что Бессмертный выгонит нас всех из своего дома, но он лишь сочувственно на меня поглядывал и молчал.
Так. Похоже, у Алены изменились планы — дверь приоткрыта, а мы всегда ее запираем, когда уходим. И ни у кого, кроме нас, нет ключей, ну только у коменданта, но это не считается. Толкаю дверь и замираю как вкопанная. Это не Алена. Вот совсем не она.
— Хулия! Я заждался.
Развалился на моей кровати и улыбается. На моей! Почему не на Алениной? Почему именно на моей?! Юля, спокойно. Спокойно.
— Ты как попал сюда, клоун? — Машинально отмечаю, что он в другой одежде, не в той, в которой был на выходных и в которой пересел вчера в черную тачку. Значит, был в своей общаге и переоделся. Вопрос в том, что он делает здесь, у меня?
— Через дверь и сердце твоей соседки. Прикинь, я ее знаю, оказывается! — В руках у Разумовского моя тетрадь по латыни. — Но она сказала, что ты позднее вернешься.
— Не верю, что она тебя здесь оставила! И вообще, я хотела бы переодеться, Янош. Если ты заметил, я промокла, мне нужны сухие вещи.
— Могу закрыть глаза. — Разумовский ухмыляется и поправляет мою подушку у себя под головой. — Но зачем? Никто не уникален, да, Заноза?
— Давай вали за дверь быстро.
Я стягиваю с себя крутку и аккуратно отжимаю мокрые волосы.
Клоун нехотя поднимается и так укоризненно смотрит на меня, словно я совершаю что-то ужасное.
— Я бы с тобой так не поступил, — бросает он уже у двери.
Переодеваюсь быстро, но Янош умудрился за эти две минуты трижды попроситься обратно.
— А теперь рассказывай, что ты тут забыл и почему в универе не был.
Сижу на своей кровати, сушу полотенцем волосы. Клоун примостился на стуле и задумчиво меня рассматривает.
— Я никогда не был в твоей общаге, вот и решил посмотреть. Думал, я в дыре живу. Оказывается, что нет.
— Спасибо, Янош!
— Не за что. Я проспал утром. В одиннадцать только проснулся, решил, что ехать на пары смысла нет. Андрияш возмущался?
— Нет. А предупредить не мог?
— Ты волновалась! — радуется как мальчишка. — Я знал! Не мог, потому что утопил ночью телефон в душе. Но я уже все восстановил.
Он вытаскивает из кармана джинсов новенький мобильный и продолжает:
— И я, кстати, кое-что нашел. Двигайся.
Бесцеремонно разваливается на моей кровати, заставляя меня отодвинуться чуть ли не на самый край.