От я до я
Шрифт:
— Мы… да мы тут с девушкой… А что, нельзя? Это же территория университета, мы здесь учимся.
— Какой курс? Фамилии?
Палево!
— А вы кто? — интересуюсь я, решая идти ва-банк, и по мелким глазкам мужика понимаю, что в точку попал. Да вы сами не хотите светиться.
— Мы из администрации вуза, — быстро приходит в себя толстый. — Вы как сюда попали?
— Через калитку. — Продолжаю играть ничего не понимающего идиота. — Так там не было написано ничего.
Ловлю на себе взгляд Мамаева, на его морде написано, что он не университетский сморчок. Одни его туфли стоят
— Так как фамилии? — негромко повторяет он и продолжает меня внимательно рассматривать.
Взгляд его не нравится — он явно уже не верит, что мы здесь просто так оказались. Пристально так оглядывает, а я прижимаю к себе Занозу еще крепче.
— Мужики, — обращаюсь к парочке и понимаю, что лажанул. — Извините, я это… не хотел… но вы ж сами не представились… Отпустите, а? У девчонки брат здесь учится, убьет, если узнает, — выдаю вслух первое, что в голову пришло.
— Идите! — командует толстый. — И чтобы сюда больше ни ногой! Совсем распоясались. У вас субботник, вот и убирайтесь. Отсюда.
Мамаев выглядит недовольным, но молчит. Дважды меня просить не надо, беру Юльку за руку и быстро веду ее обратно к калитке. Она покорно идет рядом, молчит, но и ладонь не отнимает. А я чувствую на спине неприязненные взгляды. Да, придется и правда выйти — в другой раз вернулся бы дослушать. Но они сейчас точно свалят отсюда. Мало ли еще кто залезет обниматься. Кошусь на Занозу — лицо напряженное, губы сжаты, смотрит строго вперед. И не поймешь же, что у нее в голове. Вот многое бы отдал, даже этот разговор Мамаева с толстым, за то, чтобы покопаться сейчас в твоей голове. Да все бы отдал!
И что дальше? Мысли о девушке рядом вытесняют Мамаева из головы. Что она сделает? Сбежит? Притворится, что ничего не было? По морде даст, что увлекся и слишком в роль вошел? Да, это она может…
Еще пара метров, и калитка окажется перед глазами. Прямо как переход из одного мира в другой. Как же меня шандарахнуло, раз такая фигня в голову лезет!
Юля отнимает свою ладонь — мягко, но решительно. Рука машинально потянулась за ней. Не сразу даже сообразил, что делаю, только когда поймал на себе внимательный взгляд Занозы.
— Да я помочь просто хотел, чтобы не наступила ни на что.
Она ухмыляется и первой выходит через калитку. Нет, точно как в другой мир. Оборачивается ко мне и, наконец, произносит первые слова:
— Разумовский! Ну ты и осел!
Глаза горят ярче обычного. Вижу, в себя еще не пришла, потряхивает ее. Делает шаг вперед ко мне…
— Почему осел? — Тишину разрывает еще один знакомый голос. — Или это такое дружеское прозвище?
Юля резко оборачивается, а я уже смотрю на Полину, которая стоит у стены. Мы ее и не заметили сразу. Давно стоит?
Чувствую, как Заноза напряглась. И я вместе с ней.
— Дружеское, конечно, это дружеское прозвище. — Заноза первой приходит в себя и прямо смотрит на Полину. — Он вообще меня Хулией зовет. Считаю, что на «осла» точно наиграл.
Лученко вежливо улыбается, но молчит. Лишь взгляд переводит с меня на Юльку. Ждет еще чего-то? Объяснений? Что за фигня? Тут никто ни перед кем не отчитывается.
— А
ты что здесь делаешь?Полина чуть приподнимает бровь. Слушай, девочка, мне твоя мимика сейчас вот вообще никак не интересна. На вопрос ответь.
Она прочитала это на моем лице, похоже, потому что тут же заулыбалась.
— Да я просто гуляю, ну… если можно так назвать.
Гуляешь, значит? Там, куда ни один нормальный человек не заберется без повода?
— Не знала, что четвертый курс тоже запрягли на субботник, — озвучивает Вьюгина мои мысли.
Точно помню, что по субботам утром Поля плавает в бассейне. Один раз даже меня пыталась вытащить.
— Нет, мы в этом не участвуем. Я заехала в универ, потому что ты утром кое-что оставил, — обращается ко мне. — Я привезла. Может, тебе понадобится. Хотя, по-моему, ты там практически не бываешь.
Достает из кармана ключи от комнаты в общаге. Странно, хорошо помню, как утром клал их в куртку. Даже похлопал сейчас по карманам. Ну конечно, нет.
— Спасибо! Понадобятся.
Юлька стоит рядом, смотрит в сторону, но я чувствую, что ей неловко. Как-то интимно получилось с этими ключами. Не так, как есть на самом деле. Хотя обычно я не заморачиваюсь, как выгляжу со стороны, но не сейчас.
— Ладно, тогда я поехала. До вечера, Янош. Юль, пока! Не переусердствуйте здесь.
— В смысле? — Заноза настороженно хмурится. Она не любит недосказанности, когда ей что-то важно. И это новость для Лученко. Поля даже смутилась на пару секунд.
— Ну да, тяжести не таскайте. Юль, через три недели областные соревнования. Так что никаких травм и растяжений. Береги себя.
Смотрю ей вслед и ловлю себя на мысли, что рад ее уходу. Одной проблемой меньше. Лученко вроде бы без заскоков и бабской дури типа ревности. И тем не менее. А вот с Занозой…
— Юль?
— Ты осел, Разумовский, — устало произносит она. — И это не дружеское прозвище, это констатация факта. Нас же чуть не поймали. Ты понимаешь, что было бы…
— Ты набросилась на меня, Заноза! Грозила удушением, обниматься полезла… Да у меня разрыв шаблона: первый раз друга поцеловал.
— Ты осел самовлюбленный, — облегченно выдыхает Юлька. — И клоун.
Напряженность уходит с ее лица, она снова становится понятной мне Занозой. Такой, какой я привык ее видеть. Потому что сейчас я перед ней такой же понятный и безопасный клоун, который даже по-настоящему серьезную ситуацию готов обстебать и поглумиться над ней. Юлька расслабляется, понимает, что ей ничего не грозит. Да, так будет лучше. По крайней мере, пока.
— Клоун, — соглашаюсь я. — А ты Заноза. Пошли отсюда, пока нас не хватились.
— Думаешь, не хватились?
— Сейчас посмотрим. — Завожу руку, чтобы хлопнуть ее по спине, но Вьюгина выгибается, не дает прикоснуться к себе. — Чего?
— Руки не распускай, пожалуйста, — произносит тихо, но без тени улыбки на лице.
Рано расслабился, значит.
— Вьюгина, у тебя паранойя? Кто руки распускал? Держал их на моей шее? Я вообще жертва!
Она недоверчиво улыбается, а потом даже извиняется:
— Ты так обнял меня сильно, и мне тогда показалось…
Не показалось.