От я до я

После того как случилась облава в баре, все мои родственники сразу же объединились и решили, что мне угрожает смертельная опасность. Мама с тетей настаивали на том, чтобы я переехала к родителям Василисы, сама Васька топила за шикарную квартиру Бессмертного, а я хотела оставить все как есть. А то и так столько изменений…

— Вась, мне ничего не грозит, даже твоя мама с этим не спорит.

Обнимаю сестру и, еще раз поблагодарив ее, спускаюсь на улицу. Сумка легкая — учебники я еще вчера перевезла в общагу, оставались только мелочи. Я и правда рада вернуться, хотя прежней моя жизнь уже точно не станет.

Рому я больше не видела и не знаю, когда теперь его увижу. Уехал, даже не попрощался. Да просто сбежал, точнее говоря, его родители эвакуировали. Я зря думала, что он уже обрезал пуповину и смог избавиться от их влияния. Ничего подобного! Не успела ему лично сказать, что все знаю — и что он мне врал, и что явно изменял, и что Яноша оболгал. Он и его родители явно не знали, с кем решили связаться.

Никогда злорадством не отличалась, но когда вчера прочитала в новостях об отставке в связи с уходом на пенсию зампрокурора Баскакова, испытала удовлетворение. Чуть было не отправила ссылку клоуну. Но он наверняка и сам все знает. Не думаю, что Кощей что-то скрывает от него и от Андрияша.

«Привет, не успеваю латынь сделать. У тебя уже готово?»

Ну надо же! Солдатенкова просит списать. Это что-то новенькое.

— Привет! — Арина отвечает со второго гудка. — Скажи, что, Янош уже все перевел?

— Перевел! Утром прислал, а еще испанский. Кстати, у меня есть до конца семестра все лекции по языкознанию. Хочешь?

— А то! Как же все-таки выгодно с тобой дружить, Вьюгина. Ты где сейчас?

— Еду в общагу, знаешь, а ведь реально соскучилась. Вчера поняла, когда книги отвозила.

— Странная у тебя ностальгия. Ну раз у тебя еще и испанский готов… — Аринка задумчиво тянет слова, явно ждет моего предложения, и оно, конечно, поступает.

— Приезжай в общагу, поболтаем.

— Уже! — Мгновенная реакция Солдатенковой заставляет улыбнуться. — Купить что-нибудь?

— Если только себе, меня за эту неделю так откормили, что еще пару килограмм — и от тренировок могут отстранить. Считай, я на диете.

Нажимаю на отбой и вижу пропущенный — Таня звонила. А у нее что? Вроде же все разрулили. Никаких наркотиков, конечно же, не нашли, это был просто предлог для того, чтобы изъять запись драки Яноша и Ромки. Дядя Баскакова понажимал на нужные рычаги в местных органах, ну они и проявили ретивость.

Мне Олег под большим секретом показал скан заявления моего бывшего парня. Я читала и глазам не верила, хотя почерк действительно Ромкин. Он написал, что никогда прежде не встречался с Разумовским до драки, но тот угрожал его застрелить. Якобы Рома даже оружие у него видел.

— Могли бы потом и подбросить, реши они его упрятать надолго. Интересные родственники у твоего бывшего приятеля, Юлия, — говорил Бессмертный спокойным ровным тоном, а у меня волосы на голове шевелились от страха.

Не представляю, что случилось бы, не будь Андрияш другом Кощея, не будь Васька его девушкой.

— Вмешалось бы посольство, папа подогнал бы мировую общественность, — лениво комментировал в скайпе Янош. — Мы тоже не пальцем деланные, Заноза. Но это заняло бы время, а тут все на территории Кощея. Ты, кстати, знаешь, кем был его отец? Баскаковы самоубийцы отмороженные просто и многим дорогу перешли в этой жизни. Вот их радостно и сожрали, когда они так открыто полномочия свои превысили.

Улыбаюсь, вспоминая наш утренний с ним разговор. Обычных сообщений клоун теперь не признает — всегда звонит по утрам, зевает через слово, но звонит.

Так, моя остановка!

Подхожу к нашему подъезду и вижу Солдатенкову на скамейке. Надо же, быстрее меня добралась.

— Так рада сюда вернуться?

— Да. Латинский тебе уже перекинула. Видела?

— Спасибо, но все равно с ним надо поработать, Андреева всегда видит при разборе, кто списал, а кто нет. Как дела у Яноша?

— Нормально, — коротко отвечаю и молчу, пока мы с другими студентами толкаемся в коридоре.

— Скучаешь? — С Солдатенковой такое бывает. Обычно в душу она не лезет, но иногда так капитально за меня берется, что пока все не вытрясет, не успокоится. По-моему, сегодня именно такой день.

— И да, и нет, — честно отвечаю. — Он же всегда в телефоне, мы разговариваем по нескольку раз на дню. Мне иногда кажется, что мы, когда он здесь был, не всегда так много общались, как сейчас. И знаешь, все не так, как с Ромой. Я ведь даже ни одного его товарища по команде не знала, он присылал мне несколько селфи на фоне символики «Барселоны», ну еще виды красивые моря и гор. И все. Я на самом деле понятия не имела, как он живет и что делает.

— А с Разумовским по-другому, хочешь сказать? Он же…

— Бабник? И тоже мне врет? А смысл? Мы с ним не встречаемся, он мне не парень, мы общаемся как друзья. Мне кажется, я тоже живу сейчас в Кракове, уже начала польскую речь различать, он же любит по улице ходить и болтать со мной. Я даже один раз с его мамой говорила, недолго, правда, но сам факт. Янош тогда у нее в больнице был.

— Как она?

— Не очень хорошо. Даже через скайп видно, что ей тяжело. Янош много времени с ней проводит. Он хороший сын, не думала о нем такого раньше.

Арина усаживается за стол и начинает вслух разбирать перевод. Предложение за предложением. Делает это довольно быстро, Янош, как обычно, еще и разъяснения прислал. Андреева не придерется. Я правду сказала Арине — мы с ним очень много разговариваем, обо всем, он даже про Корнеева вчера спрашивал. Только пока про Лученко не рассказала, не хочу, чтобы он переживал. Я никогда не скажу Солдатенковой, как сильно мне не хватает его рядом, как хочу дотронуться до него, просто дышать с ним одним воздухом, слышать его дурацкие шутки над преподами. Обнять его…

— Понятно, когда он вернется? — Арина отрывается от перевода и вопросительно смотрит на меня.

— Нет. Но не думаю, что скоро. Как я понимаю, реабилитация идет не так быстро, как хотелось бы.

— Но ведь Андрияш уже вернулся. Завтра у нас с ним первая пара. Думаешь, у него нет никого там? Ну кто-то типа Полины, или Жанны, или…

— Или любого женского имени? Я не знаю. Он мне ничего не обещал, как и я ему. Не имею права спрашивать его даже об этом. Прости, я не хочу об этом говорить!