Отбор не приговор

"А это Ткущая Свет, вторая главная претендентка на Малую Корону", прищурилась Лотанари и пропела:

— А я верю в Повелителя. Он не мог просто равнодушно наблюдать за моими действиями. Я ведь человек, и не разбираюсь в травоведении. Кто и как растет — для меня это темный лес. Я уверена, что милорд Ллинос просто нашел другой выход.

Скандал, на который рассчитывала леди Шан Нейрин не получился. Ткущую Свет кто-то ловко заткнул, а Плетущая путь была слишком умна. Да, вначале она позволила себе грубость, но, судя по всему, эльфийка уже вспомнила о наблюдении.

«Вероятно, новорожденных эльфов выкладывают на лед, чтобы подморозили свои души», пришла в голову Лоте нелепая мысль. «У нас бы уже драка случилась, эх».

— Да и потом, — Лимаатрис тоже поднялась из-за стола, — мы существенно доработали наш подарок. И вряд ли кто-то сможет переплюнуть Нерис.

«Это уж точно», хихикнула про себя леди Шан Нейрин. «Вряд ли кто-то рискнет скрестить с чем-нибудь поющее древо». Тут Лота вспомнила про фасоль и поежилась, все же ее немного пугали эльфы-селекционеры. Да и эльфийки с такими наклонностями тоже были пугающими.

Никто из эльфиек больше не произнес ни слова, и Лота решила покинуть общую гостиную. Направившись к двери, она краем глаза заметила выражения лиц невест — до крайности ошеломленные — но оборачиваться не стала.

— Чем ты их так шокировала? — спросила Лотанари, когда за ней и Лимой закрылись двери.

Фыркнув, лисица уклончиво ответила:

— Ничего такого — просто открыла пространственную складку и положила туда немного еды. Или ты хочешь ужинать яблоками?

— А немного еды — это сколько?

— Сколько поместилось, — отрезала Лимаатрис. — Я расту, вообще-то. Чтобы мех лоснился, чтобы лапки бегал и нос, собака, наконец-то, начал выполнять свои обязанности — на это нужно много энергии. А сколько энергии в кислых яблоках?! То-то.

— Яблоки были не кислые, — все же возразила Лотанари.

— До мяса все яблоки кислые, — отрезала лесная красавица. А кто сегодня древо одаривает? В смысле, Повелителя?

— Я не знаю, наверное, на обеде скажут. Простите, да-да, я к вам обращаюсь, — Лотанари окликнула высокого, статного эльфа.

Удивленный, он послушно остановился и подождал, пока подруги к нему подойдут.

— Как я могу найти Идриса? Того эльфа, что сопровождал нас в Эльфхиир?

Безымянный эльф помолчал, затем осторожно ответил:

— Кажется, я знаю, о ком вы говорите. Постараюсь найти, но ему нельзя в башню невест. Вы согласны посетить Дождливую гостиную? В основной части дворца?

— А мы имеем право туда ходить? — подозрительно уточнила Лотанари.

— Разумеется, — кивнул эльф. — Если мне удастся найти его, то ваша служанка проводит вас. Не забудьте — именно Дождливая гостиная. Не Дождевая и не гостиная Парящих Капель.

С этими словами эльф поклонился и ушел. До самых покоев Лима честно молчала. Потом, хватая ртом воздух, хотела что-то сказать, но резко передумала. После чего, сердито пыхтя, подобрала с низкого столика бумагу и карандаш и размашисто написала:

«Сдурела?!», а вслух произнесла:

— И что же тебе понадобилось от нашего сопровождающего?

Лотанари немного смутилась, но спокойно ответила:

— Отдать то, что обещала.

А на листе, где уже красовался лаконичный вопрос лисицы, принцесса написала:

«Я же обещала ему рисунки».

— Отбор невест устроен для Идриса Эйлога Ллиноса, — с нажимом произнесла Лимаатрис.

А на листе появилось сердитое:

«Оскорбленный мужчина может испортить тебе жизнь! Крути романы после отбора!». И это «после» было выписано с такой силой, что даже бумага порвалась.

Удивленно посмотрев на непривычно серьезную лисицу, принцесса осторожно ответила:

— Это всего лишь рисунки.

— А я всего лишь не хочу тебе своей судьбы, — буркнула Лима и, резко перевоплотившись, устроилась в своем кресле.

На все попытки Лоты разговорить подругу и убедить ее вернуться в человеческий облик, Лимаатрис реагировала сердитым фырчанием. А в итоге и вовсе скрылась под пледом, выставив наружу только пушистый зад.

«Что за глупости?», сердито думала Лота и раскладывала на столе свои акварельные принадлежности. «Идрис просто друг, эльф, который хорошо к нам с Лимой отнесся. Ни о каком романе не может быть и речи! Тем более, что мне придется стареть рядом с вечно-молодым возлюбленным… Нет уж, это слишком жестоко».

Отложив в сторону рисунки, Лотанари заметила, что она нарисовала портретов Идриса куда больше, чем заметила. Просто большая их часть была схематичными набросками. Но в тонких линиях угадывался именно этот веселый, ехидный эльф, а не недостижимый Повелитель.

«Я видела куда более красивых мужчин. Парней. Да вот хоть даже наши боевые маги — высокие, широкоплечие и тоже веселые», бурчала про себя леди Шан Нейрин и, одновременно, быстрыми легкими движениями кисти набрасывала акварельный набросок. Просто… Ну неловко как-то, отдать Идрису всего несколько портретов?

«Да и нас с Лимой можно нарисовать», подумала Лотанари.

Полностью погрузившись в процесс, Лота не заметила, что подруга выспалась, перевоплотилась и, поправляя одежду, стоит у нее за плечом.

— Вот дурная-то, — тяжело вздохнула лисица. — Прям как я.

— Конечно, как ты, — отозвалась леди Шан Нейрин и повернулась к подруге, — я же тебя рисую.

— Я не об этом, — отмахнулась Лима. — Знаешь, вечером, после церемонии подарков, погуляем по саду. Я тебе что-то расскажу.

— Тогда, может, возьмем часть спрятанной еды и устроим вечерний перекус на природе?

— Хорошая мысль, — согласилась лисица и, сев к столу, принялась рассматривать рисунки.

— А почему мы такие размытые? В беседке?

— Потому что я принцесса, которая любит писать акварели, а не профессиональный художник, — возмутилась Лотанари. — Да и потом, это просто набросок. Память хранит все куда лучше. Этот набросок напомнит, а разум дорисует недостающее.

Когда рисунки просохли, Лотанари собрала их в стопку и обернула это все тонкой бумагой. В этой бумаге она хранила свои старые акварели, которые не захотела оставлять во дворце.