Отбор ведьм для Господина Зла. Новые чувства под снегопадом

Мне интересно, что обо всём этом думает Ёлка, ведь столько злых персонажей из сказок — перебор для одной маленькой девочки и одной зимней ночи.

Но она, пригревшаяся и измождённая долгой работой на холоде, уже задремала в кресле. Такая красивая, розовощёкая, светловолосая…

Я подхожу к зеркалу в полный рост и рассматриваю своё отражение.

В последний раз делала это дома, прежде чем уйти.

Прошла будто бы не одна неделя, но на самом деле сколько… день? два? Хотя теперь будет уместнее считать ночами.

Ёлка маленькая, с жиденькими локонами с золотинкой и голубыми глазами. Могли ли я в детстве быть похожей на неё? Не помню. Ничего не помню.

И почему меня это никогда раньше не заботило?

Бруклия первые месяцы ахала — в основном только Бруклия, потому как девочки мало что понимали, а Робер, как и многие наши мужчины, никогда не был словоохотлив. Но потом и она перестала, привыкла к тому, что у меня нет прошлого. Что я родилась у них на глазах.

Но — странно — могла говорить и всё понимала. Не путала птицу с собакой, а чайник со сковородкой.

Кто-то ещё звал меня снежным духом, говорили, что я пришла из леса, чтобы растаять, когда проклятье Джека спадёт — летом.

Но вскоре все убедились, что я живая, тёплая и вполне себе милая девушка.

Им было удобно со мной. Мне тоже.

Сейчас всё иначе. И я начинаю задаваться вопросами такими простыми и такими сложными одновременно.

Кто я? Откуда? Почему меня неумолимо тянет к ледяному дракону?

Что скрывает Джек?

Что скрываю я сама?

Вглядываюсь в отражение, оно молчит и лишь тоненько усмехается, давая понять, что не раскроет никаких тайн.

Что ж, раз так, то с внутреннего мира, стоит переключиться на внешний. Пока что. Ведь здесь довольно весело!

Вот только я выгляжу так странно, что, будь у меня другой характер, и взгляда бы не посмела поднять на красивого — тролля — мужчину рядом со мной.

Ну ладно — Джек. Я не совсем понимаю, зачем этот дикарь вообще носит штаны. Но что бы подумал Робер, застав меня в таком виде? Самодельная шуба из шкур, словно я человек из начала времён, голые ноги, за которые не кусает мороз, сапоги. Встрёпанные косицы. Осунувшиеся немного лицо.

Растеряла бы я всё очарование в его глазах?

Задумавшись об этом, будто впервые, я вдруг чувствую себя какой-то неладной, неправильной… и уязвимой.

Мне не хочется, чтобы на меня кто-то смотрел, даже господин зла, даже Сандра, даже маленькая Ёлка.

Какое, однако, странное чувство.

И в тот момент, когда оно достигает своего пика, заставив меня тревожиться, позади появляется ухмыляющийся, пылающий как всегда, Джек.

— Любуешься собой, Изольда? — его голос немного более хриплый, чем обычно, и это заставляет меня насторожиться.

Он подходит, обнимает со спины, чуть притянув к себе, я тут же отвожу взгляд от зеркала, чувствуя, как неумолимо краснею. Хочется сказать: «Издеваешься?». А потом: «Отпусти!». Сама себе удивляюсь. Столько странных чувств кружатся во мне, словно колкие снежинки. Сердце колотится в груди громко и быстро, и Джек, будто услышав, кладёт на него большую, горячую ладонь и выгибает бровь.

— Ты нравишься мне, — выдыхает он.

Глава 23. Новое платье

— Что? — спрашиваю я, ахнув и замерев, будто маленький зверёк от испуга.

Я не понимаю, серьёзно он или шутит. И как мне реагировать. Что думать? Что делать? Когда я поняла, что нравлюсь Роберу, точно знала, что он не позволит себе ничего лишнего. Только сделает предложение, от которого я откажусь. Тролль же… едва ли знает, что это такое, судя по привычке касаться меня так, будто бы у нас есть какие-то договорённости.

Я знаю, он считает всех ведьм своими.

И что на любую у него есть право.

Но я с этим не согласна!

Заметив испуг в моих глазах, он оставляет поцелуй в волосах и на виске, убирает руки и шепчет горячо в ухо:

— Слишком много о себе думаешь, Изольда…

— Тебе видно вэль вскружил голову, — усмехаюсь я, рассудив, что мне не стоит ни о чём беспокоиться.

— Решил пошутить, — ухмыляется тролль.

Я открываю рот, чтобы сказать ему пару ласковых, но… По сути, Джек есть Джек, шутить не запрещено, у троллей странный юмор и — по сути — я сама несколько раз выводила его на эмоции.

Так что теперь мы квиты. А мне бы что-нибудь, чтобы почувствовать себя увереннее. Но только не сливочный, смягчающий мир напиток. Кто-то здесь должен оставаться в трезвом рассудке, чтобы присмотреть за Ёлкой.

У Бруклии было пару ароматных настоек, а на мой первый Новый Год вообще удалось попробовать неслыханную вещь. Вино! Говорят, когда-то оно не было диковинкой, но зима внесла свои коррективы, и теперь этот божественный нектар — напиток для самых состоятельных людей, к которым даже Робер не относился.

Но он сказал, что это наш первый праздник. Что я — подарок. А это нужно как следует отметить.

— О чём задумалась? — спрашивает Джек, не глядя на меня, расхаживая по магазину и перебирая платья на вешалках.

— О той жизни, где пекла пироги, шила, играла с детьми в снегу, а по выходным иногда ездила на рынок с Робером…

— Робер, — выдыхает тролль. — Изольда…

— Что?

— Хочешь вернуться к нему? — странным тоном спрашивает, будто бы не до конца уверен в вопросе.

— Нет, я же говорила…

Он хмыкает, молчит, молчит, вешает платья на руку, вновь молчит. А я перевожу взгляд с него на дремлющую Ель и на ту комнату, где Сандра, попивая вель, расхаживает из стороны в сторону. Она явно ещё не вышла из своего внутреннего мира. Джек застаёт меня врасплох, вмиг оказавшись рядом. И протягивает кучу платьев.

— Вот, иди примерять, — командует он.

— Почему ты решил, что именно эти мне подойдут?

— Я, — широко ухмыляется он, — потрогал твою грудь.