Отбор. Выжить, чтобы победить

— А принц?

— А что принц? Разве будешь счастлив с любым? В этом отборе принимало участие много мужчин. Выиграли его лишь три девушки, образовалось три пары. Четвертая девушка не прошла отбор. И вот я здесь.

— А ребенок? Чей он? Мужа?

— Нет. Он оттуда, — я вновь показала наверх. — От него там отказались. В одном из испытаний мы возились с детками, от которых отказались родители из- за их врожденных дефектов, и в финале вновь пришлось с ними столкнуться, и я поняла, что не могу так просто закрыть глаза на все это.

А ведь и правда, нельзя так просто пускать на самотек. Взять одного ребенка — недостаточно. Сколько их там? Не меньше двадцати. Надо будет позвонить девочкам, поговорить с ними. Понятно, что за них решить я не могу. Но там Ян остался, и он может повлиять на Владыку, а наша Аврора может повлиять на мужа. И надо поговорить со Славиком, ну, то есть Павликом. Надо переучиваться вновь его называть. Может, переиначить имя на прозвище. Ну, там Зайчик, Малыш, Медвежонок или еще кто? Тогда в любом облике точно не выдам его.

— Переубеждать бесполезно, да? — похоже, сестра все же знает меня.

— Да.

— Тогда желаю тебе счастья, ты его заслужила.

— Благодарю, Даш.

— Пойдем вместе гулять с детками?

— А у меня коляски нет.

— А это что за коробка? — спросила Даша у входной двери.

Я заглянула внутрь. Коляска. Разобранная только.

— Давай вначале приберемся, — предложила она. — Потом позавтракаем и гулять!

— Хороший план, — согласилась я, положила малышку в кроватку и пошла набирать в ведро воду. Она начала плакать, но я быстро вернулась и начала полы мыть как раз рядом с ней.

Прошло полгода, как мы жили в Нижнем мире. Мы уже прочно обосновались. Павлик работал без выходных, я — возилась дома по хозяйству да с дочкой. Муж ей очень мало времени уделял, так как его почти не оставалось. Мы даже просто поболтать почти не успевали. Иногда он приходил, и кулем просто бухался на постель.

— Почему ты работаешь без выходных?

— Потому что ординатура — недешевое обучение.

— То есть, ты деньги платишь за нее? Вместо зарплаты, ты наоборот, тратишь?

— Да.

— Бред полный! Мало того, что ты выше самых лучших врачей, так еще и должен платить за сомнительную практику?

— Родная, я на общих условиях! Хорошо, что у меня хоть деньги есть на семью…

— А если платить не станешь?

— То меня выпрут.

— И это все врачи так?

— Все. Чтобы быть врачом, надо отработать в ординатуре два года. А это, в том числе, и два дежурства в месяц, помимо учебы-практики.

— Прогуляй! Невозможно жить без выходных! Ты работаешь на износ!

А он уткнется в мою шею, вдыхает мой запах, и гладит мои волосы. И засыпает.

И вот сейчас, после очередного трудового дня, я упрашивала мужа сделать операцию дочке, но он ни в какую не соглашался.

— Почему ты упираешься, Павлик?

— Маш, это сложно. Я не уверен в своих силах. И есть еще кое-что.

— Что?

— Инвалид никому не нужен. Но стоит Лине сделаться здоровой, как ее заберут.

— Но почему?

— Потому что больные дети не нужны. А здоровые…

— А мы можем что-то сделать для других? Иначе их скоро стерилизуют… А кого-то могли уже сделать бесплодным.

— Вот сама посуди: что мы можем отсюда?

— Я могу пообщаться с девочками, они поездят по мозгам мужьям…

— Думаю, ты уже это давно сделала. И как результат?

Я опустила глаза долу. Действительно, все было плохо.

— Маш, вот смотри, как я это вижу. Помнишь, я тебе говорил, что есть отсталые души, которые творят бесчинства? Они должны быть, иначе их бы не было. А теперь подумай, почему рождаются инвалиды и почему их нет в Нижнем мире.

— Их убивают еще на стадии зародыша, — признала факт я.

— Это гуманно или нет?

— Жить в таком теле — мучение, — ответила я, поразмыслив. — Но оно ведь для чего-то нужно…

— Ничего в природе не происходит просто так.

— Но почему им не дают жить здесь, в Нижнем мире? — продолжала допытываться.

— Потому что общество слишком отсталое, чтоб о таком задумываться. Та участь, которая ждет их здесь, жуткая. Мы смягчаем условия тем, что воплотиться они могут лишь там… — он показал наверх.

— Но за что мучения такие родителям…

— Значит, заслужили. Только они не желают исправлять, оставляя детей. А значит, вымирают.

— Но… Дети ведь мучаются за поступки родителей и потомство иметь не могут. Да и они нормально хоть развиваются, с ними занимаются, общаются?

— Потому что считается, что будут плодить таких же калек. И это не далеко от истины. Занимаются, да — есть учителя, которые с двух лет начинают проводить уроки. До этого только медсестры общаются.

— Но как же… — не договорила, но детьми не занимаются, только ухаживают, поболтают немного. Но этого слишком мало для каждого ребенка.

— Маш, никто не хочет исправлять причину. А генетика — это род. И это карма. И она несет в себе, в том числе, и родовые проклятия.

— Но ведь у клонов эта функция выключена — продолжения рода. А у этих детей — нет. Значит, природой им не заблокировали эту функцию.

Муж задумался.

— Ладно, я поговорю с отцом. Уговорила. Но на большее не рассчитывай! — а я полезла обнимать и целовать любимого.

Он расцвел. И таким шансом воспользовался. Повалил меня на постель и начал покрывать поцелуями.

— Тихо, малышку разбудишь… — шикнула я.

— Пора ей братика родить?

— Думаешь, еще не рано?

— Ну, ты ж была готова еще полгода назад…

Да, точно. Ждала, придут или нет следующие женские дни. А когда пришли раз, два, три… все ждала, что больше не придут.

К слову, с девчатами я общалась, пока ни одна не забеременела.

В чем причина была, пока не нашли. Но Аврора и Жанна тоже обрели женские дни. Муж сказал, что по мановению волшебной палочки так сразу редко у кого происходит. А у нас статистика вообще была никудышняя, так как всего три девушки замуж выходили.