Отброс

– Сначала мы называли себя «Несостоявшиеся Домы», но потом бывший Грея сказал что-то о том, что он еретик, потому что всегда выступает против того, что другие люди считают правдой, и он просто принял это. Он вроде как убедил нас, что мы не потерпели неудачу. Мы просто решили нарушить правила. В то время, я думаю, это дало нам немного надежды. Это заставило нас почувствовать себя бунтарями, а не неудачниками, поэтому мы согласились.
– Он протянул руки.
– Вот и все. Это все, что у меня есть. Только ты можешь решить, достаточно ли это правдиво.

Тейлор сцепил пальцы, раздумывая.

– Стюарт - это тот мужчина на фотографии в ящике вашего стола?

Глупо было удивляться такому вопросу. Тейлор уже признался, что шпионил. Конечно, он видел фотографию, которую Уоррен спрятал подальше.

– Да.

– Ты любил его?

– Всем сердцем.

– Как давно он ушел?

– Прошло уже пять лет.

– Ты все еще любишь его?

– Нет.
– Уоррен покачал головой.
– Иногда мне кажется, что я ненавижу его, но я говорю себе, что в этом нет смысла. Этому просто не суждено было случиться.

Тейлор поджал губы, раздумывая. Наконец, он кивнул.

– Ладно. Это было действительное признание.

Уоррен откинулся на спинку стула и стал ждать. Тейлору потребовалось некоторое время, чтобы решиться заговорить. Было очевидно, что это далось ему с трудом. Наконец, он вздохнул.

– Если ты произнесешь слова «консультация» или «терапия», я выйду за дверь прежде, чем ты закончишь предложение.

Уоррен кивнул.

– Справедливо.

Тейлор еще немного пожевал губу. Он взял с дивана подушку и прижал ее к груди.

– Когда-то у меня был брат.

Это было простое заявление с серьезным подтекстом.

Однажды.

Не сейчас.

Но это было еще не все. Даже близко не так. Уоррен инстинктивно это понимал.

– Он был на два года старше меня. Его звали Джеймс. Все остальные члены семьи звали его Джим или Джимми.
– Он грустно улыбнулся.
– Для меня он всегда будет Джеймсом.

Уоррен подождал еще немного, пока Тейлор боролся со своими демонами.

– Дело в том, что...

И тут до него дошло. Уоррен собрался с духом, желая сохранить невозмутимое выражение лица, что бы Тейлор не рассказал.

– Мы делали то, чего не должны были делать братья.
– Тейлор остановился, наблюдая за Уорреном, ожидая осуждения, которое, вероятно, обычно вызывало это заявление.

Уоррен только кивнул.

– Хорошо.

– Иногда по ночам он приходил ко мне в комнату. Он приходил ко мне в постель.

Уоррен снова кивнул.

– Хорошо.

Тейлор надул щеки, сжимая подушку в ладонях.

– Иногда он просто прикасался ко мне или заставлял меня прикасаться к нему.
– Он крутил подушку, его глаза были устремлены в потолок, щеки медленно становились красными.
– Но когда он злился, он делал больше.

– Больше?
– Спросил Уоррен, пытаясь подбодрить его, не вынося осуждения.
– Ты хочешь сказать, что он бил тебя?

Тейлор кивнул.

– Иногда, да. Но тогда он... он проникал в меня. – «Проникал» было интересным выбором слова, особенно для Тейлора, который использовал слово «трахал» так, словно оно выходило из моды.

Уоррен обдумал следующий вопрос.

– Пальцами или...?

– И тем, и другим, - сказал Тейлор, и слова, казалось, давались ему теперь легче.
– Но мне больше нравилось, когда он делал это правильно.

Уоррен кивнул, изо всех сил стараясь сохранить каменное выражение лица. Он постарался, чтобы его голос звучал ровно и бесстрастно, когда спросил:

– Тебе понравилось, когда он занимался с тобой сексом?

Тейлор улыбнулся ему, и его глаза внезапно наполнились слезами.

– Я любил его.

Уоррен кивнул, желая, чтобы его сердце оставалось каменным.

– Конечно, ты любил. Он был твоим братом.

Тейлор кивнул, наклоняясь вперед, все еще прижимая подушку к животу.

– Видишь, никто этого не понимает! Они говорят что-то вроде «подвергался насилию» и «подвергался растлению». Но это было не так! Джеймс любил меня.

– Я уверен, что любил.

Тейлор снова прикусил губу, и Уоррен решил подтолкнуть его еще раз.

– Ты сказал «когда он выходил из себя». В основном тогда он делал это так, как тебе нравилось?

Тейлор кивнул, его глаза молили о понимании, на которое Уоррен не был уверен, что сможет ответить.

– Никто другой никогда не обращал на меня внимания. Всем было наплевать. Джеймс был спортсменом, квотербеком и звездой. А я был просто неудачливым ребенком, которому не удавалось даже получить тройку по математике или английскому. И дети в школе дразнили меня, но Джеймс понимал меня.

– Он понимал?

– Да. Он заметил меня, когда никто другой не замечал.

– Но ты продолжаешь говорить, что он заставлял тебя делать все это, как будто ты не хотел.

– Сначала я был против. Позже мне понравилось быть с ним, но ему не понравилось, что я слишком быстро соглашаюсь. Ему понравилось, когда я сказал «нет».

Уоррен кивнул, надеясь, что Тейлор не заметил, как этот ответ пробрал его до глубины души.

– Значит, ты сопротивлялся, просто чтобы сделать его счастливым?

– Да. И иногда я специально выводил его из себя.

– Чтобы он пришел к тебе в комнату?

Тейлор кивнул.

– Точно.

– И это срабатывало?

Тейлор закрыл глаза.

– Да.
– Это был шепот. Словно какая-то молитва.
– Иногда он сначала бил меня, но потом оказывался сзади и занимался со мной любовью. А иногда он заставлял меня встать на колени и отсосать у него. И вот однажды…

Уоррен ждал, чувствуя, как внутри у него все сжимается.

– Однажды он долго не приходил ко мне. Так что я зашел к нему в комнату и разбил три или четыре его новейших диска. И в ту ночь он за волосы вытащил меня из моей комнаты на пустырь за нашим домом. Там его ждали двое друзей.
– Уоррен старался не вздрагивать, зная, что за этим последует.
– Они некоторое время передавали меня по кругу. Били меня. Заставляли меня сосать их. Я думаю, они заставляли меня делать разные вещи.

Уоррен заставил себя кивнуть.

– Хорошо.

– И до этого момента это был самый потрясающий оргазм в моей жизни.

Кивни. Продолжай кивать. Ничего не выдавай.

– Я понимаю.

– А потом Джеймс отвез меня домой и уложил в постель. Он укрыл меня одеялом и сказал, что любит меня. И он дал мне обещание.

– Что он пообещал?
– Уоррен чувствовал, что ему это не понравится.

– Что он всегда будет рядом. Что он всегда будет заботиться обо мне, как в ту ночь.