Отброс

– Ребята, вы мне все объясните, - наконец спросил Грей Уоррена, понизив голос, - или заставите меня поиграть в «двадцать вопросов»?

Уоррен улыбнулся ему поверх своей чашки с кофе.

– Не знаю. Мне даже нравится наблюдать, как ты барахтаешься.

– Похоже, это не на одну ночь.

– Он здесь уже шесть недель или около того, я думаю.

Грей приподнял бровь.

– Он живет здесь?

– Да, - сказал Тейлор из кухни, доказывая, что их разговор был каким угодно, только не личным.
– В гостевой спальне.

Грей улыбнулся Уоррену.

– Он имеет в виду твою старую игровую комнату. – Его оценивающий взгляд вернулся к Тейлору.

– Значит, ты видел шкаф. Тебе это нравится?

Тейлор улыбнулся ему, практически не сводя глаз с Грея.

– Мне нравится все.

Грей рассмеялся.

– Хороший ответ.

Было забавно наблюдать, как Тейлор флиртует с ним. Уоррен знал, о чем думает Грей. Он знал, что в этот момент Грей представлял, как привязывает Тейлора к своей кровати. Ему было интересно, каково это - иметь Тейлора на другом конце поля.

– Черт возьми, Уоррен, - сказал Грей, не потрудившись понизить голос.
– Ты просто везучий сукин сын.

– Ты даже не представляешь.

Глава 10

Двадцать минут спустя Грей наконец ушел, оставив Уоррена и Тейлора в неловком молчании.

– Ты не должен был этого делать, - сказал Уоррен, опускаясь обратно в кресло в своей гостиной.
– Я никогда не ожидал, что ты будешь лгать ради меня.

– Я знаю.
– Тейлор стоял у окна, наблюдая, как Грей отъезжает.
– Я не хотел, чтобы у тебя были неприятности.

На нем все еще был этот чертовски соблазнительный халат. Что-то в этом цвете подчеркивало золотистое сияние его кожи. Уоррену с самого начала было достаточно сложно сопротивляться ему. Ему придется либо запретить эту одежду, либо купить Тейлору еще сотню точно таких же.

– Как ты думаешь, он мне поверил?
– Спросил Тейлор, опуская занавески на место.

– Я не думаю, что это имеет значение.

Тейлор забрался на колени Уоррена, оседлав его бедра. Он положил руки Уоррену на грудь.

– Вы были любовниками?

– Кто? Ты имеешь в виду меня и Грея?

– Да.

– Не в том смысле, который ты имеешь в виду.

– Это значит, что так оно и было.

Уоррен неловко поежился, вспоминая о том, как наспех подрабатывал руками в пустыне.

– Трудно объяснить ту войну людям, которые там не были. Все думают, что это что-то вроде взвода в цельнометаллической оболочке, но Ближний Восток - это не Вьетнам. Мы не продирались сквозь какие-то чертовы джунгли, уворачиваясь от снайперов и мин. Афганистан был больше похож на периодические вспышки самого жуткого дерьма, какое только можно вообразить, перемежаемые неделями абсолютной скуки.

Тейлор не ответил, и Уоррен понял, что он не понял.

Хорошо. Пора перестать ходить вокруг да около и просто быть честным. Были ли они с Греем любовниками?

– Да, мы пару раз выручали друг друга, но только в Афганистане. И даже тогда это был скорее способ развеять скуку, чем что-либо другое. Он не в моем вкусе, а я не в его.
– Он провел тыльной стороной ладони по щекам Тейлора.

– С другой стороны, ты как раз в его вкусе.

Тейлор рассмеялся и поцеловал его.

– Хорошо, что мне не нравятся копы.

– Могу я теперь задать тебе вопрос?

– Конечно.

Уоррен скользнул под мягким, как масло, халатом вверх по гладкому бедру Тейлора и коснулся аккуратных рядов шрамов.

– Расскажи мне об этом.

Тейлор спрыгнул с его колен так быстро, что Уоррен почти ждал, что он упадет.

Он поплотнее закутался в халат и отошел от кресла Уоррена, чтобы забиться в угол дивана, скрестив руки на груди и устремив пристальный взгляд на занавешенное окно.

– Ты мне ничего не скажешь?

Тейлор покачал головой.

– Я не хочу об этом говорить.

– Почему бы и нет?

– Потому что люди никогда не понимают. Всякий раз, когда я говорю им об этом, они начинают говорить о консультациях и жестоком обращении и о том, как, по их мнению, они могут меня вылечить.

Уоррен изо всех сил старался сохранять бесстрастное выражение лица. Тейлор никогда бы с ним не заговорил, если бы думал, что это повлечет за собой осуждение.

– Тебе не нравится, когда они говорят о том, что хотят помочь?

– Мне не нужна помощь. Во всяком случае, не в этом смысле.
– Тейлор нахмурился, все еще скрещивая руки на груди в защитном жесте.
– Они не понимают. Ты не можешь просто так стереть шрамы. Они всегда будут с тобой.

Уоррен подавил желание потрогать шрамы на своем лице.

– Ты не обязан мне рассказывать. Я знаю о шрамах все.

Тейлор вздохнул, опуская взгляд.

– Я не это имел в виду. Я не имел в виду сами шрамы.

– И что дальше?

– Такие люди не знают, каково это - быть сломленным. Они хотят, чтобы я стал таким, как они. Как будто я могу быть нормальным. Как будто я никогда не был сломлен. Но так не получится. Некоторые вещи уходят слишком глубоко, понимаешь?

– Ты прав. И ты знаешь, что я понимаю это так же хорошо, как и ты. Так почему ты не хочешь мне рассказать?

Тейлор задумчиво поковырял кутикулу.

– Нам ведь хорошо вместе, правда?

– Так и есть. Какое это имеет отношение к делу?

Подбородок Тейлора слегка задрожал, напомнив Уоррену о сыне Шугар, но он, казалось, был полон решимости не расплакаться.

– Потому что, как только ты поймешь, я стану тебе не нужен. Все, что ты будешь видеть - сломленного человека. Ты никогда не будешь воспринимать меня так, как сейчас.

Уоррен задумался. В его гостиной было тепло, тихо и безопасно, но Тейлор выглядел так, словно был готов сбежать.

Уоррен наконец встал. Он подошел к книжной полке и снял вазу. Он поставил ее перед Тейлором на кофейный столик, повернув к нему залатанную сторону, затем вернулся на свое место.

– Разбитая когда-то, не значит разбитая сейчас.
– И он сомневался, что что-то может изменить его чувства.

Тейлор некоторое время смотрел на вазу, сжимая и разжимая челюсти. В конце концов, он вздохнул.