Отброс

Удивление Тейлора заставило его поднять глаза на отца, пытаясь оценить искренность последних слов. Он никогда не мог понять своего отца. Отец, должно быть, заметил сомнение в его глазах.

– Ты мой сын, Тейлор. Сейчас я люблю тебя так сильно, как никогда.

Тейлор сглотнул, чувствуя, что тонет.

– А как же мама?

– Последним ее желанием было увидеть тебя перед смертью.

Тейлор прикрыл глаза, разрываясь между стыдом и недоверием. Все эти годы он взращивал в себе столько злости, но внезапно понял, что его родители этого не заслуживают. Как всегда, именно Тейлор, казалось, потерпел неудачу.

– Я знаю, что с тех пор, как Джимми умер, все изменилось.

– продолжил его отец.
– Я знаю, как сильно его самоубийство ранило тебя.

– Нет, это не так.
– На мгновение в комнате воцарилась тишина. Горе Тейлора было слишком велико для слез. Все, чего ему на самом деле хотелось, это свернуться калачиком и уснуть. Просто уплыть и никогда не возвращаться. Ему казалось, что он мог бы спать вечно.
– Ты никогда не понимал.

– Ну, может, и нет. Но я хочу попробовать.

– Дэннис, - сказал Уоррен тихим голосом.
– Расскажи Тейлору о Джеймсе. Об обвинениях.

Это привлекло внимание Тейлора. Он поднял глаза и увидел, что его отец удивленно смотрит на Уоррена.

– О чем ты говоришь?
– Спросил Тейлор.

Его отец покачал головой.

– Я не думаю, что это хорошая идея. Я не понимаю, как это может чем-то помочь в данный момент.

– Поверь мне. Для Тейлора это будет иметь значение.

Тейлор понятия не имел, о чем они говорили, но тот факт, что Уоррен знал что-то, чего он не знал, заинтриговал его. Уоррен не стал бы настаивать, если бы не считал это важным.

Его отец пару раз открыл и закрыл рот. Тейлор подумал, что он хочет возразить, но в конце концов он вздохнул, и его плечи опустились, признавая поражение. Тейлор подался вперед на своем стуле, ожидая.

– В тот последний год, - сказал его отец, наконец встретившись взглядом с Тейлором.
– Когда Джимми учился в колледже, одна девушка обвинила его в попытке изнасилования.

Тейлору показалось, что его сердце перестало биться. Он прижал руку к груди, ошеломленный этим новым открытием. Он словно катался на старомодных американских горках с деревянными перилами, весь мир сотрясался. У него было такое чувство, будто у него самое страшное похмелье в жизни. Комната бешено вращалась вокруг него. Ему пришлось побороть рвоту.

– И поэтому он...?
– Но нет. Джеймс не убивал себя. Тейлор не мог заставить себя поверить в это. Он, конечно, не мог сказать этого вслух. Джеймс никогда бы не бросил его нарочно.

Его отец прочистил горло, снова взглянув на Уоррена, словно ища поддержки.

– Адвокаты сказали, что это, вероятно, не получилось бы. Такие вещи в любом случае трудно доказать. Это было что-то вроде «он сказал, она сказала». После смерти Джимми дело было закрыто. Не было смысла продолжать расследование.

– Вы никогда не говорили мне.

– Мы не хотели, чтобы ты знал.

– А что, если бы дело дошло до суда?
– Спросил Тейлор, его шок сменился гневом.
– Тогда бы вы тоже солгали об этом?

Его отец развел руками, неловко пожимая плечами.

– Честно говоря, я не знаю. Мы просто надеялись, что дело не зайдет так далеко. Твоя мама была уверена, что он невиновен.

– Конечно, так оно и было.
– Тейлор практически выплюнул в него эти слова. Возможно, его отец не заслуживал такой горечи, но ей больше некуда было деваться.
– Она всегда считала его идеальным.

– Нет. Не идеальным. Она просто не думала, что он способен на изнасилование.

Тейлор вцепился пальцами в подлокотники кресла, пытаясь остановить безумное вращение мира.

– Поверьте мне, он был способен на это, что бы вы ни думали.

Он действительно сказал эти слова своему отцу? После стольких лет он внезапно предал Джеймса самым ужасным образом. На мгновение отец просто уставился на него, открыв рот. Удивление сменилось замешательством. Замешательство постепенно переросло в нечто такое, чего Тейлор не мог вынести. Тейлор крепко зажмурился, жалея, что не может вернуться к этому утру. Когда он выходил из «Лоу», светило солнце и пели птицы. Он все еще верил, что Райли чист, и что его мать жива. Это был слишком прекрасный день для таких ужасных откровений. Комната закружилась быстрее, чем когда-либо. Его желудок сжался.

– Тейлор, - тихо сказал его отец.
– Господи.

По голосу отца Тейлор понял, что тот снова плачет. Для Тейлора простое облегчение от слез было чем-то таким, что было доступно только другим. Комната продолжала кружиться вокруг него. Позывы к рвоте были сильнее, чем когда-либо.

– Ты хочешь сказать, что...

– Нет.
– Тейлор вскочил на ноги, не уверенный, что успеет добежать до ванной, прежде чем его вырвет. Даже кухонная раковина показалась ему слишком далекой.
– Я ничего не хочу говорить тебе. Мне нужно, чтобы ты ушел.

Он прошел дальше, чем ожидал, через кухню, через заднюю дверь, добрался до самой дальней цветочной клумбы, прежде чем упал на колени, и его вырвало так сильно, что перед глазами потемнело. Он ничего не ел с самого завтрака. Единственное, что вышло наружу, была бледная водянистая желчь. Он пригоршнями сгребал в сторону жирную темную почву и закапывал свидетельства своей слабости, скрывая их от посторонних глаз.

Наконец, он уткнулся лбом в землю и заплакал.

***

Уоррен стоял в своей гостиной, не зная, что делать. Все инстинкты подсказывали ему пойти за Тейлором. К сожалению, у Дэнниса, похоже, был такой же инстинкт, и Уоррен знал, что Тейлор больше не сможет выносить своего отца сегодня.

– Не надо, - сказал Уоррен, хватая Дэнниса за руку, чтобы помешать ему последовать за сыном.
– Оставь его.

У Дэнниса, по крайней мере, хватило такта не сопротивляться ему. Он легко уступил.

– Он никогда не говорил мне, - сказал он, поворачиваясь к Уоррену.
– Он никогда ничего не говорил.

– Честно говоря, я не думаю, что он многим рассказывал.

– Но он обожал Джимми. Он ходил за ним повсюду, как щенок. Если Джим был... Если он был...
– Он запнулся, не в силах вымолвить ни слова.
– Почему Тейлор никому не сказал, что Джим причиняет ему боль?

– Потому что Тейлор любил его. Джеймс был самым важным человеком в его жизни. Что бы ни произошло между ними, Тейлор предпочитал верить, что это нормально. Или, может быть, ненормально, но... - Он с трудом подбирал нужные слова.
– Жизнеспособно, полагаю. Он решил рассматривать это как форму любви.

– Господи Иисусе.
– Дэннис опустился на диван, обхватив голову руками.
– Мои собственные сыновья. В моем собственном доме. Какой же я психолог? Как я мог этого не заметить?
– Он посмотрел на Уоррена, на его лице было что-то среднее между готовностью защищаться и печалью.
– Это то, что ты хотел знать, верно? Как я мог этого не заметить?