Отброшенные в Африку

Привязав к бросательному линю (веревка 10мм в диаметре) крючок-тройник размером с растопыренную детскую ладонь, обмотали его белым пластиковым пакетом, который должен был играть роль кальмара. Потом привязали пятикилограммовую гирю в качестве грузила и смайнали всю эту конструкцию за борт, предварительно привязав линь к трубе стойки кормового тента.

Не успел кок Коля, выполнявший по совместительству функции боцмана и специалиста по экстремальной рыбной ловле, довязать последний узел веревки на стойке, как линь натянулся как струна, и из воды со стороны кормы вылетел на поверхность золотистый в свете падающего за горизонт солнца, громадный, килограммов на 20, тунец.

С хлопком лопнул линь, его обрывок выгнулся дугой и хлестнул по конструкции тента, достав Николая по щеке и шее.

Экстремальную рыбалку кэп тут же прекратил, запретив использовать последний бросательный линь. А Коле, как раненому, поручил легкую работу: сделать из одного длинного линя два коротких, на корму и на бак. Чтобы больше не умничал с рыбалкой.

Таким образом, появился повод для открытия бутылочки коньяка – вне вахты, конечно и исключительно для согрева. Тост, естественно, звучал как заздравная раненому тунцом или получившему оплеуху от тунца коку Николаю. Ему и нам было приятно.

Время шло, монотонные вахты сменяли одна другую. Топливо основного запаса в танках заканчивалось, и у нас появилось новое развлечение – раз в два дня мы поднимали из трюма четыре бочки солярки и перекачивали ее в расходную цистерну. Перед началом процедуры меняли курс, чтобы меньше заливало и качало. Все было отработанно, происходилобыстро и весело, пустые бочки летели за борт, мы становились легче, и качало нас больше.

С постоянными подворотами курса, мы незаметно для себя нарушили очень четкий приказ большого босса: не подходить к берегу ближе, чем на 50 миль.

На уровне подсознания хотелось уцепиться взглядом за береговую линию. Мы уже устали. Поэтому кэп особо не выравнивал курс на положенную дистанцию, и когда на излете 3 недели мы увидели полоску берега, то пошли по ней с приподнятым настроением и радужными надеждами на благополучный исход нашего предприятия.

И через несколько часов поняли, что ошиблись, обнаружив по корме догонявшую нас длинную лодку. Людей в ней видно не было.

По тому как изменился в лице наш капитан и как резко, без подготовки к «повороту по-штормовому», он переложил румпель направо, изменив курс на перпендикулярный очертаниям земли, мы поняли: шутки закончились, обеда на белой скатерти, скорее всего, не будет. Но эта неприятность показалась нам сущим пустяком – после того как со стороны подвернувшей за нами каюки прогремел выстрел и на срезе борта показались похожие на головешки головы преследователей.

Подставившись под бортовую волну, мы здорово рисковали сделать классический оверкиль, но свойства поплавка, которыми обладал «Осетр», спасли нас от участи товара на невольничьих рынках Африки. Или, скорее всего, от более непроизносимой участи, ибо необитаемых островов поблизости не было, а преследовавшие нас люди наверняка не придерживались старинного пиратского обычая, согласно которому живых и невредимых пленников просто высаживали на какой-нибудь пустынный берег.

Скорость наша сильно упала, но и лодка, точно так же рискующая перевернуться, сбросила ход, хотя и продолжала потихоньку ползти к нам. Капитан подозвал помощника и спросил, сколько и какого типа патронов мы прикупили перед походом в соответствии с нашим заявлением морскому регистру.

– Все по нормам! – рявкнул помощник капитана, по совместительству радионавигатор и радист.

Следующий приказ кэпа «Заряжай, Юра!» привел меня в полный в восторг, хотя я сначала не понял, куда и что мне следует заряжать. Вылупив на кэпа глаза, я услышал от него свою подробнейшую характеристику пополам с указаниями, где и как мне лучше применить свои умственные способности. И желательно, побыстрее, потому что на лодке уже можно было разглядеть размахивающих мачете парней, которые были почему-то в строительных касках. Как нам потом рассказали, они используют каски для вычерпывания захлестывающей лодку воды, ну и придания себе грозного вида, конечно.

Я установил две звуковые сигнальные ракеты в специальные направляющие трубы и посмотрел на кэпа. Он стоял рядом со мной на пеленгаторной платформе и целился в пиратов из сигнальной ракетницы. Только при такой бортовой качке, которая болтала нас и лодку, эффект мог быть только от абордажа, и то навряд ли.

С лодки по нам стреляли, но все пиратские пули уходили или в воду, или в небо. То же произошло и с нашими сигнальными ракетами, одна ушла в воду, вторая – за ней туда же. Зато, когда я потянул за спусковой линек звуковой ракеты, у которой рабочее тело – звук, а эффект сопоставим с грохотом от разрыва 500-килограммовой авиационной бомбы, наши ожидания полностью оправдались. Прямого попадания в этом случае и не требовалось – вполне достаточно было того, что ракета полетела в сторону пиратов.

Головы и руки с ножами мгновенно исчезли. Лодка просела на нос – ясно, сбросили ход. Я дергаю за вторую веревочку и – победа! Вражеское судно мастерски поднырнуло под волну и взяло курс к берегу. А мы еще пять часов штормовали курсом коллеги Колумба, держа на Америку. И только внутренне успокоившись, пошли на разворот, так же, как и каюка поднырнув под гребень. В очередной раз надежно сработали наши самодельные отливные заслонки, позволив при почти уже родной килевой болтанке отпраздновать избавление от приключения с неприемлемым результатом.

Тем временем мы опустошили все бочки с запасами солярки. Прикинув по карте, во сколько во временном и топливном измерениях нам обошелся бой с пиратами, мы поняли, что если держатьсярекомендованного большим боссом курса, то полного расходного бака до гвинейской Баты нам не хватит, не дотянем порядка 20 миль. Так что дай нам морской бог попутного ветра, волны и течения!

Такими или почти такими словами помолился, наверное, каждый из нас. Не вслух, конечно, про себя. Когда поведение стихий начинает совпадать с нашими желаниями, волей-неволей веришь, что над нами раскрыто крыло удачи, и надо сказать, что все последние события и их благополучный исход доказали, что оно существует. Потому что легким бризом от взмаха этого крыла мы и были вынесены в тихие в это время года и теплые воды Гвинейского залива и, выработав практически последние капли топлива, бросили якорь примерно в миле от пустынного причала порта Бата во время неповторимого тропического заката.

От переполнявших нас ощущений и в нарушение всех морских правил (нас, правда, несколько извиняли кажущиеся дикость берега и пустынность порта) мы решили отстрелять оставшиеся пиропатроны аварийной сигнализации – вкачестве салюта в честь нашего прихода. Ну и чтобы хоть как-то обратить на себя внимание, потому что на наши запросы по радио никто не реагировал.

Внимание на нас обратили, правда, как оказалось позже, военные. В сумерках на берегу замелькали лучи фар автомобилей – одного, двух, трех… Нам осветили причал, и мы пошли на швартовку.

В результате устроенного нами салюта мы заработали солидный штраф и прошли через полный досмотр «Осетра» и наших личных вещей, которые нам было велено вынести на палубу. После того, как военные выяснили наш статус и убедились в том, что мы не плохие парни, которые собирались устроить пиратский налет на город, они тепло попрощались с нами. Люди в форме пообещали нам всяческую помощь – потом, когда у нас опять будут коньяк и деньги. То, что у нас было, они уносили с собой после досмотра, больше напоминавшего банальный грабеж.