Отчего бывает радуга

– Ну чего стал?
– спросил Вадим.

– Тише ты!..
– остановил я его.

– Ну и тьма - хоть глаз выколи!
– шепнул Вадим.

– Там человек семь...
– сказал я.

– Где?

– Метрах в семидесяти. Двое терракотового цвета...

– Парни, где вы?
– громко спросил Витольд.

Терракотового цвета тип зачем-то поднял руку (в полнейшей темноте это видеть мог только я) и пьяным голосом громко сказал:

– Вита, ты не волнуйся... Побольше юмора! Мы, Вита, здесь...

– И я с пачкунами здесь, - удовлетворенно сообщил Витольд.
– Жаль, что и второй здесь...

– попытался было объясниться Витольд.
– Я уж думал: ни к чему ведь он...

– Довольно!
– повелительно прервал его буро-фиолетовый.
– Свет!

При слове "свет" я почти механически сунул руку в карман, достал светозащитные очки.

Три луча забегали по сизоватой траве. Едва успел я надеть светофильтры, как лучи метнулись к нам - два ярких пучка. Третий луч светил мне в спину, освещал лицо Вадима. Несмотря на светозащитные очки, яркий свет ослепил меня. Я закрыл глаза.

Секунд через пять-семь буро-фиолетовый властным голосом приказал:

– Погасите свет! Друзья мои!
– негромко обратился он к своим сообщникам.
– Законы природы вступили в силу. Во тьме спасительной пусть совершается правосудие природы. Пусть торжествует!..

Несмотря на легкий шум в вершинах деревьев, в лесу было удивительно тихо, наверное, потому, что ветер пролетал только над лесом. Светившиеся сплошь тем или иным светом - словно то были мятущиеся рои пламенных насекомых, в целом образующих нечто вроде подвижных человеческих фигур, неизвестные личности уже со всех четырех сторон стягивались к нам.

Нас на мгновение осветили тремя фонариками. Семеро шли с четырех сторон, медленно приближались к нам.

– Погасить!
– негромко скомандовал буро-фиолетовый.
– Вита, а что это у них за ящики?

– Это этюдники, - ответил Жилятков.
– Там у них мазня, кисти и краски...

В его как будто бы пустых, легкомысленных словах слышалось что-то безысходно жуткое, как будто все было предрешено. Все они были абсолютно уверены в успехе своей операции. Но они и боялись. Боялись себя. И как истинные, наглые трусы пытались черное дело превратить в пошлое паясничанье. И буро-фиолетовый говорил, гипнотизируя себя и своих сообщников. Своими полунамеками грязно-фиолетовый пытался нагнать на нас страху и деморализовать нас, а своих сообщников распалить.

Мне было ясно, что все эти субъекты ниготкового цвета оказались в остинском лесу совсем не случайно. И может быть, Жилятков из города приехал в одной с нами электричке и дал им об этом знать. Удобным обстоятельством, очевидно, решено было воспользоваться: ночь, глухой лес, нас всего двое... Большинство из них были уже подвыпившие. То-то у пятерых ниготковый и околониготковый цвета были так искажены винными парами.

– Что они делают?
– шепотом спросил Вадим.

– Подходят... чтоб учинить физическую расправу.

– Надо убежать. Чего ждать?

– Собака только и ждет, чтоб от нее начали убегать... Они вооружены, может быть.

– Ну и видишь ты нас, Константин Дымкин?
– спросил буро-фиолетовый.

– Говори с ним вместо меня, - шепнул я Вадиму.

– Нет, не вижу, - громко ответил Вадим.
– Темно, хоть глаз выколи.

Они все стояли вокруг нас, шагах в десяти по кругу.

– Значит, Костя, нашлись такие, которые мешают тебе жить? Мне надо знать... И чтоб я больше не возвращался к этому вопросу.

Пока он это говорил, я по возможности беззвучно и быстро подскочил к одному из злодеев. Неслышно, едва дыша, я стоял около глинисто-терракотового типа. Я видел его бессмысленное, словно бы пробковое, лицо, пусто глядящие во тьму глаза.

– Да нет, никто мне жить не мешает, - недолго думая, ответил Вадим на вопрос буро-фиолетового.
– Что, я вам это говорил, что ли? Когда я вам это говорил?

– Если ты задашь мне еще хотя бы один вопрос...

– Хорошо, я не буду спрашивать, - сказал Вадим.

– У тебя что-то произошло с глазами, - сказал буро-фиолетовый.
– Ты видишь какой-то там цвет... Назови людей, которых ты видел. Ты их знаешь?

Пока они перебросились этими фразами, я присел около глинисто-терракотового типа, едва державшего свой фонарик в обвисшей, расслабленной руке. Я осторожно, двумя пальцами взял фонарик за рефлектор и несильно дернул вниз. Фонарик оказался у меня в руке. Тип сразу же нагнулся и стал шарить в траве, едва слышно, злобно ругаясь.

А я был уже около обладателя второго фонарика. Момент был удачен. В первое мгновение кирпично-оранжевый негодяй даже не заметил, что лишился фонарика. Когда он, словно что-то вынюхивая в траве, высоко поднимая руки с растопыренными пальцами, заметался на четвереньках, я стоял уже около третьего, ярко-каштанового типа. Этот желчно, по-мефистофельски чему-то улыбался.

– Значит, - спросил буро-фиолетовый, - ты ясновидением не обладаешь?

– Да какое там ясновидение!
– сказал Вадим.

В это мгновение я дернул фонарик.

– Вырвали! Вырвали!..
– растерянно запричитал каштановый. В полнейшей тьме ничего не видя, расставив руки, он пытался кого-то поймать.

– Свет!!
– яростно потребовал буро-фиолетовый. Недалеко передо мной вспыхнул ослепительный свет. Луч был направлен в ту сторону, откуда только что доносился голос Вадима. Оказывается, у злоумышленников был четвертый фонарик.

Ни мгновения не раздумывая, я подскочил к слепящему пятну и тем фонариком, который только что оказался в моей руке, нанес удар по этому единственному источнику света.

Стало темно.

– А, прохиндей!
– рявкнул буро-фиолетовый.
– Ловите их! Но поменьше шуму, балбесы!

Они носились, расставив руки, натыкались друг на друга, налетали на кусты и деревья.

Я бросился к Вадиму, побежал следом за ним.

– Догнать и поймать!
– громко, по-адмиральски распорядился буро-фиолетовый.

– Вадим!
– крикнул я.
– Не двигайся! Я иду к тебе!

– А-а!!
– взревел буро-фиолетовый.
– Эта бестия здесь!
– Широко раскрыв глаза, подняв лицо кверху, быстрыми прыжками из стороны в сторону он бросился ко мне. Он бежал, широко расставив руки, слегка откинув их назад. Чуть отступив и тут же выпрямившись, я, словно тореадор, пропустил разъяренного быка мимо.

Он пробежал метров десять и резко остановился, поводя головой. Мне было не до него.

Я бросился к Вадиму. Там сшибались, хватали друг друга сообщники буро-фиолетового.