Отчим. Куколка для Монстра

Нервы ни к черту. Но в свете последних событий это неудивительно. А еще эти странные видения и сны. Максимально реалистичные, мистические, кошмарные. По мне психушка тоскует; если расскажу Ксюхе, не поверит.

А вдруг правда мой отчий — сатанист? Вообще, не исключаю такую возможность, в нашем современном и немного диком мире какой только дичи нет. Надо будет почитать об этом, но точно не на ночь.

Не давала покоя не только моя фантазия, но и поцелуй. Но воспоминания о нем гнала прочь.

Может, зря я так дернулась и ушла с ужина? Сидела бы, разглядывала публику, на десерт обещали что-то вкусное. Но я не выношу, когда мне указывают и что-то навязывают, Горн делал именно это, словно ему известно больше, чем мне. Словно он всемогущий правитель всего и всех.

Я почти с двенадцати лет самостоятельно принимаю решения, академия не в счет, там мы все подчиняемся правилам добровольно. Но вне ее стен я не позволю управлять своей судьбой.

Не засну сейчас, бесполезно. Взяла телефон, он наконец зарядился, было несколько пропущенных от Ксюши и сообщения от её брата Борьки и Павла. Не стала никому отвечать, но подруге позвонила, хотя та не взяла трубку. Набрала ее снова:

— Алло, Ксюха, куда пропала?

— Витка, привет, извини, телефон сдох, вот от слова «совсем», уронила, а он разлетелся на несколько частей, так обидно. Выпросила у отца новый, пришлось ему вспомнить о том, что у него есть хоть и незаконнорожденная, но дочь. Боря говорил, чтобы не смела просить, ну, ты знаешь, он у меня гордый капец какой.

— Я решила, что ты загуляла.

— Да куда там? Ты же не осталась, гулять не с кем, да и Борька не позволит. Как ты там? Как добралась? Что мать с новым мужем?

— Долетели хорошо, здесь зима настоящая, я уже отвыкла от такой, когда снег белый и он все валит и валит с небес.

Прошла к окну, даже его поменяли, но широкий низкий подоконник оставили, даже подушка лежит декоративная. Я любила на нем в детстве сидеть, мечтать, смотреть на лес и звезды. Забралась с ногами, поправляя короткий топ, продолжая разговаривать с подругой.

— А сам отчим, как он, что за дядька? Старый, поди, и страшный?

— Нет, я думаю, он моложе матери. Очень странный, довольно привлекательный мужик, кстати. Знаешь, вот ему бы рекламировать туалетную воду в готическом антураже, со сценарием дьявольской мессы, во всем черном. У него даже татуха на кисти — череп с огненными глазницами.

— Ого, вот это типаж. И где Инна такого нашла, в СПА?

— Вот это надо узнать. Еще они сделали в доме ремонт, он словно чужой мне стал, ты бы видела елку в холле, это «привет, психушка», она серебристая. Еще есть Антон, это племянник отчима, со взглядом латентного извращенца. Я в серпентарии, кругом ядовитые гады.

— Так тебе не скучно там. Отчим Дракула, братишка Чикатило. — Ксюша засмеялась.

Я не стала распространяться о своих странных снах и видениях, а еще поцелуе того самого порочного и чертовски привлекательного отчима. Ксюха с ума сойдет.

— А еще в самолете познакомилась с парнем.

— Он-то нормальный?

— Вроде да.

— Симпатичный?

— О, да, и веселый.

— Борькино сердце будет разбито.

— Мы ему не скажем.

— И что парень? На свидание звал?

— Почти. Звал показать город и его хорошие места.

— А еще к себе посмотреть кино, да?

— Нет, так далеко не звал.

Немного расслабилась, болтая с подружкой, пока Ксюха шутила и фантазировала, что и как у нас должно быть с Пашей, посмотрела вниз и вправо, на снегу был красный свет. Приподнялась, чуть не свернула шею, но больше увидеть не смогла. Что может светить красным? Фонарь? Гирлянда?

— Ладно, Ксюш, спать буду, у нас уже полночь.

— Давай, как что, пиши и звони, у меня теперь новый крутой телефон. Пока.

— Хорошо, пока.

Свет на снегу не давал покоя. Убрала телефон, открыла окно, морозный воздух обжег лицо и грудь, но я высунулась наружу. Точно, из окна на первом этаже пробивался красный свет. Это кабинет отца, да, точно, там раньше был именно он. Сейчас не знаю, Горн с мамашей могли все перестроить.

Вздрогнула от испуга, ударилась виском о раму, когда на телефон пришло сообщение.

— Черт! — прошипела я и закрыла окно.

«Спишь или решила меня игнорировать? Но я парень наглый, я буду писать, пока не ответишь».

Паша был милым, даже улыбнулась.

Надела толстовку, взяла телефон, прошла до двери, стараясь быть как можно тише, начала проворачивать дверной замок. Закрылась, чтобы не ходили всякие и не пугали меня, а еще не целовали. Прежде чем выглянуть в коридор, выключила на телефоне звук, заправила за уши распущенные волосы.

??????????????????????????Любопытство и полное отсутствие чувства самосохранения гнало меня на первый этаж узнать, что там такое светит из окна, окрашивая снег в красный цвет. Я, дура, могла и не прятаться, это мой дом, где хочу, там и хожу, куда хочу, туда и заглядываю.

Но кто сказал, что я умная? К тому же где-то шастают Вальтер, Горн и его племянник. А чем занимаются они, когда весь дом погружается в сон, было очень интересно. Вдруг выпадет возможность застукать их за чем-то пикантным?

Шагнула в коридор, глаза привыкли к темноте, тихо. Зажав в руке смартфон, пошла вперед. Дойдя до лестницы, посмотрела в темноту правого крыла дома, куда мне ходить категорически запретили. Ну, в данный момент я туда не стремлюсь, а будет надо, никого не спрошу, пойду и все разведаю.

На первом этаже только елка светила неоновой гирляндой так, что резало глаза. Спустилась, осторожно ступая голыми ногами по холодному камню, держась за перила. У входной двери замерла, прислушиваясь, уловила звуки, пошла на них.

Стоило остановиться, включить голову, развернуться и пойти спать, но нет, Туманова если вляпывается в дерьмо, так по самые уши. Если что, скажу, что спустилась попить водички.

Пройдя пустую гостиную, вышла на кухню, здесь мирно гудел холодильник, пошла дальше. Том должны быть кладовая, две комнаты для прислуги, еще одно помещение. Не знаю, что там сейчас, может, Вальтер и Федор живут именно там?

Из-под двери кабинета сквозь тонкую щель пробивался красный свет.

Зажмурилась, пошла дальше, ладони вспотели, по спине бежал пот. Не заметила, как все это время кусала губы, вновь пошла кровь, ее металлический вкус осел на языке.

Не могла понять, откуда идет звук, он словно был везде, вокруг меня, окутывал, заставлял сердце биться чаще. Внутренний мандраж нарастал, я шла вперед, задержав дыхание.

Когда моя фантазия уже накрутила всяких ужасов — от картины жертвоприношения, как мой отчим, вонзив нож в человеческое тело, вскрывает живот и вытаскивает из него кишки, до того, как он, прокусив шею какой-нибудь девушке, пьет из нее кровь, — в руке прогудел телефон.