Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Отчим. Куколка для Монстра
Шрифт:

— Не надо мне угрожать. Я знаю, чего ты хочешь. Я много что знаю про тебя. И я не мать, которая будет смотреть на тебя как влюбленная дура.

Что вообще я несу? Молчать надо, собирать информацию и не дать заполучить компанию, которую построил мой отец.

— О, я знаю, какие мысли сейчас копошатся в твоей маленький прекрасной головке.

Он гладит по волосам, я дергаюсь в сторону.

В моем положении, когда я сижу практически голая, с раздвинутыми ногами, спорить смешно и глупо.

— Но ты уже моя. Запомни. Моя и ничья больше. А если

еще раз увидишься с тем щенком, дальше включи фантазию и представь худший вариант.

О чем он говорит? Снова угрожает?

— В следующий раз я тебя трахну, и ты будешь не против, ты будешь кричать подо мной, стонать и просить еще, — шепчет на ухо, а я кусаю губы, понимая, что совершила очередную глупость.

Уходит, оставляя шлейф терпкого парфюма и запах секса и моего стыда, въевшегося в кожу вместе с его поцелуями. Хочется провалиться сквозь землю и там зарыться в глубокую нору. Как вообще я могла вновь ему это позволить? Трогать, целовать, говорить так со мной?

Нужно срочно в душ. Спрыгиваю с комода, иду в ванную, снимая на ходу джинсы. В голове пустота, лишь тело все еще помнит прикосновения, ласки, соски покалывает, низ живота тянет.

Глупая, какая глупая дура. Как вообще назвать то, что сейчас произошло? Измена? Предательство? Горн изменяет своей жене с ее дочкой? Господи, какой стыд.

Включаю холодную воду, плотно сжимаю челюсти. Стою так, пока не начинает трясти. Вздрагиваю, когда слышу хлопок, словно что-то упало. Смотрю под ноги, выхожу из душа и чуть не падаю назад, но удерживаюсь за стену.

— Придурок! Напугал меня! Идиот! Какого хрена ты здесь делаешь?

Хватаю полотенце, прикрываюсь. Антон просто стоит и смотрит, улыбается, скривив губы, в глазах блеск и похоть. Чешет пах, член торчит в брюках.

— Совсем дурак?! Пошел вон отсюда! Вон, я сказала!

— Если можно дяде, то можно и мне.

Что? А ну, вон пошел! Вон, я сказала!

Кричу, хватаю все подряд со столешницы, кидаю в Антона. Не хватало еще завести личного маньяка в собственном доме.

Глава 20

Фингал под левым глазом и на скуле Антоши радовал.

Не то чтобы я была такая кровожадная или желала ему зла, но не нужно заходить без спроса ко мне в ванную, когда я там голая, и уж тем более не нужно пускать на меня слюни и демонстрировать стояк.

Извращенец.

На всей левой части лица был отек, парень жевал с трудом, а на завтраке, где на удивление собрались все домочадцы, царила гробовая тишина. Но она меня вполне устраивала. Почти поминки по моей гордости и целомудрию.

Не знаю, кто так постарался и разукрасил Антошу, вышел он из моей комнаты без увечий. Кинутые в его спину несколько предметов не считаются, но сама экзекуция осталась за кадром, а я бы хотела на нее посмотреть.

Нет, все-таки я кровожадная.

Мать за столом молчала, вяло ковырялась в тарелке, мучила салат и кусок огурца, даже не пила мартини и сок, нарушая

традиции, не иначе как дождь пойдет в январе. Антоша несколько раз кидал на меня злобные взгляды, а мне хотелось показать ему средний палец.

На Дмитрия Германовича старалась не смотреть, но кожей чувствовала его внимание. Я все помню, что было вчера: свое наказание, свои эмоции, свое моральное падение и такие яркие чувства. Я хотела его, хотела большего — именно с ним, с этим загадочным и недоступным для меня мужчиной. Мне нравились его власть надо мной, его голос, то, что он говорил и делал, а главное — как.

Снова снились странные сны: я на каменной плите, обнаженная, но меня уже ничего не сковывает, я все делаю добровольно, смотрю на человека в маске, а потом размазываю по телу теплую кровь, которой он меня поливает.

Бред. Но такой красочный.

— Я уезжаю вечером на пару дней, надеюсь, ничего не случится за время моего отсутствия?

Слова пронеслись эхом по кухне. Все посмотрели на Горна, а он на меня. Эти слова были адресованы мне.

— Если кто-то хочет выйти, делает это в сопровождении Вальтера и придумывает вескую причину.

— Но, Дмитрий…

— Ты меня плохо расслышала, Инна? Это касается всех!

— Нет, хорошо, извини, дорогой.

Смотреть противно было, как мать унижается. Я бросила вилку, привлекая к себе внимание:

— А с какого это времени я должна у кого-то спрашивать разрешение, чтобы покинуть дом, и еще находиться в сопровождении? Я не пленница и не гостья, я здесь живу и могу уходить и приходить, когда хочу.

Федор сзади кашлянул, Горн медленно поднял на меня глаза, откинулся на спинку стула. У меня дыхание перехватило от одного взгляда, движения, от того, как он повел бровью и провел пальцами по щетине, показывая череп с огненными глазницами на кисти.

Он черт, дьявол, порок. Три в одном.

Моя душа уже горит в огне его порочного пламени, а я, вместо того чтобы бежать, добровольно прыгаю в его пекло. И меня не останавливает ничего — ни то, что он муж моей матери, ни то, что она — это заметно — влюблена в него и смотрит, как на божество, а Горн лишь позволяет быть рядом.

Меня ничего не останавливает, может быть, лишь крупицы совести, а вот его, если он захочет трахнуть меня прямо здесь, сейчас, на глазах у всех, на этом столе, не остановит ничто и никто.

— Затем, что, пока ты здесь, ты живешь по моим правилам, Виталина. Все живут так, и никто не жалуется, да, Инна?

Дмитрий демонстративно берет мать за руку, целует пальцы, смотрит на меня с хитрым прищуром. От этого по спине бежит ледяной пот, в груди колет, сжимаю брошенную недавно вилку до белых костяшек.

Что это? Ревность? Нет, это недопустимо.

— Да, милый, да. И не надо сопротивляться, Вита, Дмитрий знает, как лучше всем нам.

Он, что, мозги ей промыл?

— Даже как лучше для компании? Именно для этого он скупил через подставных лиц акции, и именно для того, чтобы заполучить ее полностью, я здесь.

Поделиться с друзьями: