Отдана чудовищу

— Я не знаю. Я уже верила. А сейчас… Из-под меня словно землю вышибли.

Сердце пропускает удар. Я не могу видеть ее слёзы. Именно я причинил боль. Нужно было вышвырнуть её подругу. А лучше вообще не забирать с собой.

— Я люблю тебя, малыш. Очень сильно, — в глазах Олеси появляется надежда. Я тянусь к ее губам, хочу поцеловать. И знаю, что сейчас она мне позволит. Но нас отвлекает голос Майкла.

— Эй, голубки! Помощь нужна? — Майкл бросает спасательный круг. Леся хватается за него. Похоже, у нас были зрители. Стояли и смотрели за нашей перебранкой. И Богдан здесь, он смотрит на Лесю, и залпом выпивает содержимое квадратного стакана. Уходит.

Не нравится мне его взгляд. Его явно интересует моя жена. А вот хрен ему! Моя девочка! И точка!

Леся держится за спущенную веревочную лестницу.

— Я помогу, — поддерживаю её под аппетитную попку. Помял немного. Не удержался.

— Дурак! — фыркает она. Бьюла заворачивает её в приготовленное полотенце. Я хватаюсь за лестницу и делаю толчок, выпрыгиваю из воды. — Позёр, — ехидничает Леся, отходит от меня.

Отец Олеси сверлит меня ненавидящим взглядом. Я тушуюсь. Все эти дни он демонстративно делал вид, что меня не существует. Что я пустое место. Всё ещё злится за нашу первую встречу? Отец просил припугнуть. Надо бы извиниться. Как-то это не по-человечески.

Я открываю рот, чтобы начать разговор, но он меня перебивает.

— Держись подальше от моей дочери! — грозно трясет указательным пальцем перед собой.

— Александр, простите меня. Мы не так начали. Я прошу прощения за то, что было в тайге. Что на свадьбу вас не позвал. Но я люблю вашу дочь.

— А я не верю! Ты сын своего отца. Если бы я смог тогда ее защитить, тебе бы не видать Олеси, как своих ушей. Я знаю, что задумал Мстислав.

— К делам отца я не имею никакого отношения. Мы с Майклом говорили по этому поводу. Он знает мою позицию. Предложил присоединиться к нему. И я согласился. Я обеспечу Олесе спокойное мирное будущее.

— Если бы не свадьба, я бы убил тебя прямо здесь, на месте. Один на один бы справился с тобой. Но я уважаю эту семью. Они помогли мне, и я не могу отплатить им черной неблагодарностью. Но когда все кончится, я заберу Лесю, и ты к ней ближе чем на два километра не подойдёшь. Я тебе обещаю! — Саша ушел. Я нервно зачесал волосы назад.

— Да что за черт!

— Проблемы? — Майкл сжал мое плечо в знак поддержки.

— Как видишь.

— Ты должен понять Сашу. Не дави. Покажи что тебе можно доверять.

— Я не понимаю, что он всё ещё злится?

— Ты не отец. Тебе не понять, что можно глотку перегрызть за своего ребенка. Будь я на его месте, ты был бы уже трупом.

Класс! Мало того, что нужно Олесю убедить, что я ее люблю, так ещё завоевать расположение её отца.

Мы прибыли на виллу. После нашего разговора, Саша все время сопровождал Олесю. Я не мог подойти, стоило это сделать, тесть бросал на меня предупреждающие взгляды. А мне оставалось смотреть издалека, как он кормит её тортом с ложечкой. А она смеётся. Так открыто и искренне. Моя солнечная девочка. В груди сжимается все от тоски и невыносимой нежности. Я так бы хотел сам это делать. Кормить её, наблюдать как она облизывает губы перепачканные белым кремом. Мне остаётся только наблюдать на расстоянии.

Танец молодых объявили поздно вечером, когда багряный закат сменился темнотой и зажгли лампочки, развешенные по всему саду. Площадка для танца была на террасе, откуда был слышен плеск воды и шум волн. Мы стояли полукругом. Я занял место напротив Олеси. Под дружные аплодисменты Сэм и Бьюла вышли в круг. Организатор попросила нас отойти в сторону, и только потом я понял зачем.

Зазвучала музыка. Сэм закружил Бьюлу в танце. Они смотрели друг на друга как влюбленные. Так оно и было. Нежно, заботливо, любяще. В каждом движение. Танец получился очень сложным. Видно, что ставил его хореограф. Под конец Сэм поднял ее на руки и закружил. Вокруг нас загорелся фейерверк. Ярким светом вырываясь из палочек, установленных полукругом. Вся женская аудитория восхищённо ахнула. А я поймал взгляд Олеси.

Словно это мы сейчас кружились в страстном танце и это я гладил её по открытой спине, сжимал хрупкую талию. Её грудь часто вздымалась. Фиолетовые глаза полны неприкрытого желания. Я сгорал под этим взглядом. По спине бежал рой мурашек. Её белая кожа в свете всплесков огней выглядела фантастически.

Невыносимо быть в пяти метрах от нее и не иметь возможности прикоснуться. Потому что папа-цербер, как я мысленно окрестил Александра, неукоснительно следит за тем, чтобы я оставался на своем месте. Подальше от нее.

Молодые откланялись. У них впереди горячая брачная ночка. Сэм буквально пожирал свою, теперь уже жену, взглядом. А мне, как и несколько дней подряд ничего не светит. С моей Олесей. Опять буду бессильно колотить подушку, проклиная чёртову Машу и весь её род до пятого колена. Останется только фантазировать с каким бы удовольствием я снимал с моей девочки это платье. И что бы потом сделал. Бессонная будет ночка.

— Проблемы? — не заметил как ко мне подошёл Дёма.

— Есть такое. Строгий папочка не подпускает к дочери.

— Как мне это знакомо, — понимающе хмыкнул Дёма. — Вальтер, второй отец Лулу, вообще спал в моей комнате. Следил, чтобы я не залез к ней. Не подпускал нас друг к другу.

— Ничего себе.

— Боюсь, я буду таким же. Сейчас, когда смотрю на свою дочь, Эмили, отлично это осознаю. Но тебе могу помочь. Я отвлеку Сашу.

— Это будет отлично! Спасибо.

— Сочтемся, — Дёма подмигнул мне и пошел к Олесе. Он что-то сказал Саше. Тот с сомнением посмотрел на Олесю. Прошептал ей на ухо. И ушел.

Выпив залпом бокал шампанского, пошел к ней. Леся стояла ко мне спиной. Слушала песнь известной группы, покачиваясь в такт музыке. Мой взгляд скользнул к манящим бёдрам, поднялся по спине к хрупким плечам. Схватил ее за руку и потащил за собой. Она заколотила меня по плечу.

— Глеб! Глеб! Что ты делаешь? Куда ты меня тащишь?

Мы обогнули дом. Спустились к пляжу. Здесь музыка звучала приглушённо, едва различимым фоном.

— Лесь. Это же я. Не бойся меня, — нежно провел по ее щеке. Я должен действовать осторожно. Как бы мне не хотелось, зверски содрать с нее платье, поднять на руки, и войти в нее жёстко, вбиваться в нее размашистыми толчками, я должен укротить страсть, должен терпеть. Чтобы все то, о чем мечтаю, претворить в жизнь. Я не могу её потерять. Тогда мне хана. — Я хочу потанцевать с тобой. Просто танец. Один. Пока папа не видит, — на последнем предложении улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, обнимая меня за шею. — Красивая получилась свадьба.

— Да. Все очень здорово и романтично.

— Я, за этот вечер, часто вспоминал нашу. Наш танец, — мы медленно покачивались под музыку. Уносясь в воспоминания.

— Я тоже.

— Уже тогда я влюбился в тебя. Наверное, даже раньше. Просто не осознавал. Боялся.

— Чего?

— Потерять свободу. Я был дураком.

— А сейчас не боишься? Я могу тебе её дать. Развестись.

— Теперь она мне не нужна. Теперь для меня свобода, быть вдали от тебя — ад. Я не знаю как жить без тебя. Ты так быстро залезла мне под кожу. Я дышу только тобой. Все мысли только о тебе. Малыш, поверь. Я очень тебя люблю. Ты же тоже меня любишь. Прости. Но в том, что случилось нет моей вины. Я могу думать только о тебе.