Отдана чудовищу

— Позволь мне поухаживать, — Богдан берет стеклянную чашку с салатом и щедро накладывает в тарелку.

— Они вряд ли будут завтракать, — отвечает Майкл.

— Брачная ночь, по-видимому, выдалась жаркой, — комментирует Вальтер, горячо смотрит на Амелию.

— Всё, всё. Хватит, — накрываю руку Богдана своей. Слышу как напротив меня Глеб скрипит зубами. Папа же довольно улыбается. Ясно, что он задумал. Не секрет, что Богдан нравится ему больше, чем Глеб. Мне же он интересен как друг, босс. Нет между нами химии. Да и сам Богдан, хоть и пытается это отрицать, всё ещё сохнет по Андреа. И все что он делает, лишь бы ее позлить. И я его отлично понимаю.

Сейчас, когда Глеб смотрит ревностно, жарко, я довольно улыбаюсь. Пусть почувствует то, что чувствовала я. Когда с салатом покончено. Беру с тарелки пирожное, смотрю на Глеба, коварно улыбаясь, запускаю палец в крем и слизываю, смотрю прямо на него. Его глаза полны похоти, я знаю о чем он думает, сжимая край стола. Воздух между нами заряжается. Кажется вот сейчас, он перескочит стол и воплотит свои мечты.

— Лесь, — предупреждающе шепчет он, а я строю из себя дурочку. Делаю вид, что не понимаю о чём он.

— Все поели? — Богдан резко встаёт. — Предлагаю пойти искупаться.

— Отличное предложение, сынок, — говорит Майкл. А я лихорадочно вспоминаю какой купальник взяла. Старенький. Который покупала год назад. Ну и пусть! Я ж не собираюсь соблазнять собственного мужа. А так хотелось бы.

Через пятнадцать минут спускаюсь по каменной дорожке. На мне черный купальник в виде полоски на груди, а на бедрах повязано чёрное парео. Глеб стоит в компанию мужчин. Они что-то обсуждаю. Не разбираю слов. Глеб смеётся, запрокинув голову. Он в одних черных боксерах. И я залипаю на мышцы, по которым стекает вода. На дурацкие кубики, которые так и манит потрогать. Он поворачивает голову, ослепительно улыбаясь. Беру себя в руки и иду к девчонкам, занявшим шезлонг. При каждом шаге парео красиво отлетает, оголяя ногу. И он смотрит на меня, обдавая жаром каждую клеточку тела.

Болтаю с Лулу. Она рассказывает о городе, который строит Майкл.

— Конечно, жаль будет, если будущее пойдет по самому плохому сценарию. Папа Майкл считает, что твой свёкр, может все отнять, если мы не будем принимать условия новой жизни.

— И тебе не жаль будет все бросить? У вас с Дёмой сеть отелей. И новый строится в Сан-Франциско.

— Мы поборемся ещё. Но если не получится, город оборотней станет нам пристанищем. Для меня, принципы важнее. Я не буду участвовать в этом геноциде. Моим детям не будут внушать мысль, что люди это низшие существа. Моя бабушка человек. Как я могу такому потакать? Мы не прогнёмся под новые устои.

— Я с тобой согласна. Но страшно становится.

— Ничего. Переживём. Выстоим. Наши мужчины храбрые и сильные. Они что-нибудь придумают. А Глебу придется защитить тебя от своего собственного отца.

— Думаешь он пойдет против воли отца? Я же жизненно необходима Мстиславу.

— Он тебя любит. У него не останется выбора.

Последними на пляж спускаются Сэм и Бьюла. Так трогательно идут держась за ручку, обмениваясь взглядами.

— Я к девочкам. А ты принесешь мне коктейль? Здесь бар говорят обалденный, — говорит Бьюла, проводя по груди мужа рукой.

— Давай, малыш. Отдыхай, набирайся сил. Ночью они тебе понадобятся, — они целуются, а мы дружно охаем.

— Вы такие милые, — говорит Андреа. Бьюлу засыпают вопросами, делятся впечатлениями о прошедшей свадьбе.

— Ну хватит, девочки. Пойдёмте лучше купаться. Вода просто чудесная.

Бьюла скидывает голубое парео-платье. Мы взявшись за руки бежим к воде по тёплому белому песку. Мужчины перестают разговаривать, провожают нас взглядами. А потом присоединяются к нам. Все кроме Глеба.

Все разошлись по парам. Даже Андреа визжит, когда Богдан тащит её под воду. Лишь я одна.

Возвращаюсь на берег, сажусь на шезлонг и достаю солнцезащитный крем. Моя белая кожа совсем не переносит солнце. Краснеет, потом облазит. Открываю крышку. Ко мне подходит Глеб. Взгляд останавливается на сильных бедрах, задерживается на боксерах, ползет вверх по кубикам.

— Коктейль? — понимающе хмыкает он, правильно истолковав мои пылающие щеки. Я сильно надавливаю на тюбик и крем белой полоской ложится на ноги.

— Держи. Я сам размажу, — сует мне в руку бокал с зонтиком. Садится напротив меня. Лицом к лицу. Сильные умелые руки, втирают в бедра крем, ползут выше, подбираясь к эпицентру пожара.

— Ты мокрая, — хрипло говорит он.

— Я купалась.

— И я вижу как у тебя торчат соски. Ты же хочешь, малыш. Сколько ещё будешь меня мучать, Лесь?

— Глеб, я просила. Не дави на меня.

— Переворачивайся на спину, — выдавливает крем на руку. — И попку тоже намажу. Не хочу, чтобы она обгорела.

— Глеб, — холодно приветствует отец. — Я сам позабочусь о дочери. Спасибо. Ты свободен.

— Я не уйду. Я ее муж!

— Мы исправим это досадное недоразумение.

— Саша, — он резко встаёт. — Не лезьте туда, куда не спрашивают!

— У тебя был шанс! А ты изменил моей девочке с этой шалавой!

— Пап! Глеб! Перестаньте!

— Отлично! — Глеб вытирает крем о папину грудь. Раз Леся так хочет, я уйду!

— Леся! — обращается отец ко мне. — Ты забыла кто он? Кто его отец? Ты же нужна ему лишь потому, что без тебя дни Мстислава будут сочтены.

— Что? — переспрашивает Глеб. — Вы вообще про о чем говорите?

— Твой отец убил мою жену, маму Олеси. Он просто высосал из нее энергию. А она была его истинной. То же хочешь сделать ты! Вам никто не нужен кроме власти и вечной жизни. И не смей пудрить голову моей девочке!

— Вы можете все нормально объяснить? Я ничего не понимаю. Причем туту Олеся, её мама? Отец не хочет ее убивать. Да. У него есть просьба, чтобы мы поскорее обзавелись детьми. Но это нормально хотеть внука.

— А для чего ты знаешь? — Глеб растерянно посмотрел на меня.

— Твой отец с ума сошел?

— Он не сумасшедший. Это правда, Глеб.

Я рассказала всё Глебу, хотя папа был против. Все собрались вокруг нас. Простой отдых на пляже превратился в важное совещание.

Сэм задумчиво обнимал Бьюлу. Лулу иногда отвлекалась от споров, что делать дальше и как обезопасить меня, крича детям, чтобы не заходили в воду.

— Я его убью! Он с самого начала планировал, чтобы Олеся была его подпиткой! Он это уже делал? — Глеб вопросительно смотрит на меня.