Отдел дознания

— Люди при судах работают за мизерный оклад, там, в основном, трудятся женщины за… не имеющие ни малейшего стимула работать хорошо, да и просто, опасающиеся за свою жизнь. И, главное препятствие в плодотворной работе то, что Завод стоит на Левом берегу, а я работаю на Правом, и товарища я пристроил в наш, районный суд. Соответственно мы не можем помогать Заводу никак.

— Хорошо, я это понял, мы на одном берегу, вы на другом. Что делать то нужно, Павел? Ты же не поныть ко мне пришел, а с какой-то идеей, я правильно тебя понял?

— Григорий Андреевич, мне надо, чтобы вы сняли офис, самый скромный, на территории Дорожного района, зарегистрировали там обособленное подразделение Завода — юридическое бюро, ну и товарищу моему надо будет изыскать возможность, процент какой-то от полученных от контрагентов денег и имущества выплачивать.

Глава 15

Глава пятнадцатая.

Сентябрь 1993 года.

Я сосредотачиваюсь.

У генерального директора было такое лицо, как будто он собирался кинуть в меня чем-то тяжёлым — мне больших усилий стоило не начать дергаться, когда босс потянулся к лежащему рядом с ним пеналу от каких-то дорогих ручек, а продолжать смотреть в глаза своему собеседнику. Стоило ему только попытаться что-то сделать, началась бы драка, после чего я ушел бы из этого кабинета навсегда — нельзя позволять руководству переходить красную линию, иначе ваши отношения неудержимо покатятся вниз, превращаясь из связи «работодатель-наемник» в связку «барин –смерд».

Но генеральный, очевидно, сам что-то почувствовал, руку свою прибрал и заговорил на тон ниже.

— Объяснись. Объяснись, зачем, когда людям зарплата с полугодовой задержкой выплачивается, когда меня каждый день рабочие атакуют, я должен снимать для тебя офис в центральной части города?

— Ну вы прям назвали — офис в центральной части города. Сейчас там десятки институтов и прочих контор полупустые стоят, потому что массовые сокращения идут повсеместно, и кабинет мне нужен самый простой и небольшой, лишь бы к территории Дорожного района относилась.

— Хорошо, самый простой кабинет — это все равно деньги. Зачем?

— Григорий Андреевич, есть закон, где ясно и четко написано, в какой суд подавать и прочие, малоинтересные вам вещи. И, если у вас на территории Дорожного района есть официально зарегистрированное обособленное подразделение, которое занимается юридическими вопросами, я как-то смогу обосновать, почему вашими исполнительными листами занимается судебный исполнитель при Дорожном суде, а также, почему милиция Дорожного района, в моем лице, в исключительных случаях, оказывает этому исполнителю практическую помощь. А если ваш Завод с Дорожным районом ничего не связывает, то как объяснить, что судебный исполнитель взыскивает долги перед вашим заводом?

— Ну допустим. — директор отвернулся к окну и забарабанил по столешнице сильными пальцами: — У Завода в чем будет выигрыш?

— Давайте сделаем так — мы через два месяца подобьем результат и если вы увидите разницу, то продолжаем работать, арендуя офис, а если нет…

— И что будет если нет?

— Ничего, просто прекратим аренду.

Очевидно, что директор ожидал от меня другого ответа, так как он долго молчал, нервно рисуя на листочке бумаги какие-то узоры, после чего отбросил ручку в сторону.

— Хорошо, ищи офис, привози мне договор и фотографии, а я подумаю.

Вопрос с заявлениями владельцев погребов в иных локациях Дорожного района, по которым у меня были явки с повинной от заключенного Попова и показания, с проверкой их на место, от «свидетеля» Славенюка, я решил просто. Так как времени сидеть на металлических крышках погребов в ожидании, когда появятся владельцы подземных хранилищ с целью забрать или, напротив, заложить на хранение овощи или домашние заготовки, времени у меня не было, то в один, не самый прекрасный день, на каждом погребе была уложено, упакованное в прозрачный файл, объявление, что в связи с решением снести незаконно вырытые, на муниципальной земле, погреба, в ближайшую субботу будет встреча с представителем администрации, который ответит на все имеющиеся вопросы граждан. Время указывалось разное, с учетом интервала, необходимого для каждой встречи.

Как вы понимаете, все встречи с населением из числа погребовладельцев, в основном, происходили по одному сценарию. Сначала меня встречала агрессивная группа граждан из числа самых обездоленных и особенно обиженных новой демократической властью. От применения физического насилия к «представителю администрации» оберегала только милицейская форма и наличие зубастой пасти Демона, жизнерадостно гавкающего из приоткрытого окна «Ниссана».

Дав людям прокрываться и выплеснуть негативные эмоции, я минут за пять добивался тишины, после чего объявлял, что у меня для собравшихся две хорошие новости, после чего объявлял, что решение о сносе незаконных хранилищ отложено на неопределенный срок, а жулик, вскрывший зимой или весной их погреба сейчас находится в тюрьме, кается и очень хочет погасить причиненный гражданам –владельцам погребов, материальный ущерб. Образцы заполнения заявления закреплены на лобовом стекле автомобиля, а бланки заявлений с самыми дешевыми шариковыми ручками, которые я купил в количестве ста штук и заранее списал на убытки, можно получить у меня. В суд или милицию ходить не надо, после вынесения приговора на ваш адрес будут приходить извещения о возмещении вреда от преступника. На большие деньги рассчитывать не стоит, но какие-то деньги придут. Обычно изъявляли желание написать заявление процентов семьдесят собравшихся, написание заявлений занимало около часа, после чего, собрав заполненные бланки и отобрав у народа часть ручек, которые не «ушли» с концами, я ехал к новому месту сбора. По моим расчетам, в течении двух месяцев я, проставляя даты подачи заявлений, мог работать не особо напрягаясь и числится молодцом в глазах моего начальства. За это время я собирался разобраться со своими, изрядно обмелевшими, финансовыми потоками и попробовать раскрыть тайну смерти женщины из погреба, в продвижению в раскрытию этой загадки, у меня, к сожалению, дела шли не очень хорошо.

Посетив несколько оптик и медицинских центров, работающих с контактными линзами, я был разочарован — линзы на «-9,50» вообще били не ходовыми, с ними практически, никто не работал, окулисты-коммерсанты, в основном, заканчивали свой модельный ряд на восьми диоптриях, и вообще, такую упаковку от линзы никто опознать не мог, а данные производителя на фольге облатки отсутствовали. Конечно, я не охватил и десятой части клиник и оптик Города, которые торговали линзами, но тревожные звоночки в голове уже зазвучали.

Локация — частный сектор центральной части Города.

— Привет. — я отделился от забора.

— Кто здесь? — невысокая хрупкая девушка испуганно охнула, после чего пригляделась к темнеющей с тени двухметрового дощатого забора, фигуре и вполголоса ругнулась: — Громов, черт такой, напугал! У меня чуть сердце не разорвалось… Ты что здесь прячешься?

— Да не прячусь я, просто тебе тут жду. — я отлепился от забора: — А у тебя в доме свет не горит и тишина, только кот с крыльца орет…

— Кот орет? — Тамара Александровна Белова обогнула меня и заспешила отпереть калитку: — Заходи скорей, щеколду задвинь за собой.

Стоило нам оказаться во дворе, с крыльца, с обиженным мявом, под ноги Тамаре бросился худой черный кот с белой манишкой на груди.

Девушка подхватила кота на руки и, что-то нежно воркуя, потащила в тепло дома, приглашающе оставив дверь приоткрытой.

— Одна живешь? — я скинул куртку в сенях и вошел в комнату.

— Нет, с мужиком. — Тамара кивнула в сторону кота, что, восторженно задрав хвост трубой, уже что-то увлеченно, с утробным урчанием, жрал из миски на полу: — Трутень несколько месяцев жил, но выгнала, сильно много кушал, причем, что характерно, трижды в день…

— Я твой намек понял, но хоть чаю нальешь? — я уселся на табурет у обеденного стола.

— Да даже накормлю, только подожди десять минут. — Тамара улыбнулась мне и открыла дверцу в холодильника.

Спустя полчаса.

— Спасибо. — я благодарно кивнул, принимая от гостеприимной хозяйки большую керамическую кружку с каким-то иероглифом на боку, что заполонили, в последнее время, магазины: — Очень вкусно было.

— Ну и хорошо. — Тамара налила себе и села напротив, глядя на меня сквозь пар, поднимающегося от ее чашки: — Рассказывай, зачем приехал?