Отель на краю ночи

– Подождите! – крикнул ему вслед Коренев, но Влад не остановился, через секунду он свернул за угол и исчез из вида. Егор снова взглянул на Анну.

– Ты уверена, что Ева мертва?

– Да.

– Как она погибла?

– Она… – Анна пыталась овладеть собой, однако голос ее еще дрожал. – Она выстрелила себе в горло… Случайно.

Данил сбросил с плеч руки Грача и шагнул к Анне.

– А что случилось с Настей? – быстро спросил он. – Почему она не с вами?

– Да, и где Альберт? – мрачно поинтересовался Грач.

Анна сумела ответить лишь со второй попытки.

– Настя… ушла. Я не смогла ее удержать. А Альберта… – Она перевела взгляд на Егора, – его убила Ева. Застрелила из револьвера.

Анну снова начало трясти, и Коренев прижал ее к груди.

– Нужно идти, – сказал он. – Настя наверняка будет искать мать. Нельзя, чтобы девочка добралась до номера раньше нас.

Анна подняла лицо и взглянула Егору в глаза:

– Почему?

– Потому что ее мать удавилась, – сказал Рувим Иосифович. – Повесилась на банном полотенце.

7

Чем ближе Влад подходил к гостиной, тем тревожнее делалось у него на сердце. Из сбивчивых слов Анны он уяснил только одно – Ева осталась одна, и с ней произошло что-то крайне неприятное. В глухом бормотании писательницы проскользнула фраза «ее убили», и, конечно же, Влад расслышал, но его рассудок не зафиксировал жуткие слова. Невозможно представить, что Ева – такая живая, такая активная и непобедимая – может умереть. Полная чушь! Мало ли какую нелепицу можно произнести в бреду!

Дверь оказалась не заперта. Влад вошел быстрым шагом и замер на пороге.

– Ева! – воскликнул он с горечью.

Девушка лежала на столе, и ее широко раскрытые глаза неподвижно смотрели в потолок. Влад сразу увидел рану на шее, но его воспаленное сознание отказывалось верить увиденному – словно в цепочке нейронов, передающих информацию от глаза к мозгу, произошел сбой.

Влад перевел взгляд на труп Альберта, лежащий посреди комнаты. Он смотрел на него несколько секунд, затем, явно потеряв интерес к нему, снова взглянул на Еву и быстро подошел к столу.

– Ева! – Влад порывисто схватил певицу за плечи и приподнял со стола. – Ева!

Под ботинком что-то отвратительно чавкнуло. Влад опустил глаза и увидел, что подошва угодила в вязкую, темную, клейкую лужицу. Он не сразу понял, что это, а когда понял, с ужасом отдернул ногу и, поскользнувшись, едва не рухнул на пол.

Ощущение огромного горя обрушилось на Влада внезапно и раздавило его. В горле перехватило дыхание, руки задрожали. Он прижал тело Евы к груди и заплакал – горько и открыто, как ребенок.

Он плакал до тех пор, пока не выплакал все слезы. Даже когда слез не осталось, он продолжал всхлипывать. От волос Евы, густых, золотисто-белых, все еще пахло духами. Влад вдыхал этот запах, и он казался ему таким живым, таким волнующим, что он снова засомневался. А мертва ли она?

– Ты ведь не умерла? – дрогнувшим голосом спросил Влад. – Ева, ты ведь все еще жива?

Он отстранил от себя любимую и вгляделся в открытые голубые глаза. Ему вдруг показалось, что в самой глубине замерцал тусклый свет, словно кто-то чуть-чуть приоткрыл крышку колодца, и луч солнца воспламенил поверхность воды. Но в следующее мгновение свет потух, и глаза Евы вновь стали мертвыми, как у манекена.

Еще несколько секунд Влад вглядывался в мертвенно-бледное лицо, затем осторожно и медленно, словно обращался с чем-то хрупким, положил тело обратно на стол. В оцепеневшем лице, в немигающем взгляде, в чуть приоткрытых губах, обнаживших полоску белоснежных зубов, Владу почудилось вдруг что-то неприлично интимное, почти постыдное, словно Ева лежала на столе голой.

Подойдя к окну, Влад сорвал штору и тщательно укрыл ею свою подругу. Затем, машинально расправив складки, медленно отошел к стене и устало опустился на пол. Влад чувствовал себя потерянным и беспомощным, как ребенок, забытый родителями на вокзале в чужом городе.

«Что же теперь делать? – мучительно думал он, обхватив голову большими ладонями. – Что же теперь делать?»

И вдруг он понял – что. Вернее – вспомнил.

Кольцо!

Влад открыл глаза и уставился перед собой.

– Кольцо! – взволнованно проговорил он вслух.

Он принялся судорожно рыскать по карманам, пока не наткнулся на коробочку из красного бархата, лежавшую во внутреннем кармане пиджака. Крышка с легким щелчком открылась, и бриллиант засверкал, преломляя свет ламп.

Несколько секунд Влад смотрел на кольцо, затем перевел взгляд на стол. Ева по-прежнему была накрыта шторой, но ее правая рука свесилась со стола, и хрупкие бледные пальцы казались сделанными из белого стекла.

Влад поднялся с пола и, пошатываясь, двинулся к столу. Сердце его сжалось от любви и тоски. Дрожащими пальцами достал он из коробочки кольцо с бриллиантом и надел его на палец Еве.

– Навсегда… – беззвучно прошептали его губы. – Вместе…

За окном сверкнула ослепительная молния. Лампы дневного света на потолке замигали. Раздался негромкий хлопок, и все лампы, кроме одной, потухли. Комната погрузилась в полумрак, освещаемый тусклым, синеватым светом единственной уцелевшей лампы.

Влад взял холодную руку Евы и прижал ее к своим губам. Рука эта казалась сделанной из мрамора.

– Прости, что не сделал этого раньше, – пробормотал он.

Затем опустил руку на стол и прикрыл ее краем шторы. Пора было уходить. Влад выпрямился и хотел повернуться к двери, как вдруг услышал рычание.

У стены стоял здоровенный черный пес. Вместо того чтобы испугаться, Влад, совершенно неожиданно для себя, обрадовался его появлению. Рука сама легла на рукоять ножа, кровь забурлила. Владу хотелось убивать. Этот пес – откуда бы он ни взялся – был живым олицетворением беды. И Влад был полон решимости разделаться с тварью.

Пес стоял у стены, пригнув голову и глядя на Влада исподлобья. Шерсть у него на загривке поднялась дыбом.

– Ну, давай… – тихо проговорил Влад, глядя псу в глаза и доставая нож. – Давай, скотина… Нападай!

И пес напал. Влад взмахнул тесаком – он вложил в удар всю силу, всю ненависть и всю свою злобу. Лезвие полоснуло пса по шее. А в следующую секунду пес сбил Влада с ног, и они оба повалились на пол.

Падая, Влад выронил нож. На лицо ему полилась теплая собачья кровь, в нос ударил отвратительный запах псины. Влад приготовился к борьбе, но пес дернулся и обмяк.