Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные

– Ну, Сашка! – недовольно сказал Славка, не дал даже повеселиться!

– Понимаю тебя, - отозвался я. Даже разогреться не успел. Все целы? – обратился я к своим.

– Гришке бок разрезали.

Я осмотрел небольшой разрез, который мог быть большим, если бы не широкий пояс. Наши девочки достали аптечку:

– Шить? – спросили меня.

– Спросите у Гришки, - ответил я, - разрез неглубокий, шрам будет незаметный. С другой стороны, вам нужна практика. Решайте сами, - я отошёл к бревну и сел на него. Рядом присел Славка.

Наши воины выстроились, кто мог стоять, перед нами.

Со стороны наших сестёр милосердия послышалась какая-то возня и вопли.

– Что там? – поинтересовался Славка.

– Гришку зашивают.

– Сильно порезали?

– Царапина.

– Зачем тогда шьют?

– Практикуются. Теперь Гришке стоять на воротах и уворачиваться от мячей, которые будут пробивать всей командой.

– Жестоко у вас.

– Тяжело в учении… Где твои страдальцы? Ведите к милосердным сёстрам.

– Не, мы сами.

– Вы умеете вправлять кости? А то можно ещё хуже сделать. Мы практиковались в травмпункте, ассистировали врачам в гололёд.

– Всё-то ты продумал.

– Нужно заботиться о своей стае.

– У тебя тут только стая?

– Видишь зелёные галстуки? Это скаутский отряд нашего класса. Кстати, ты подал мне дельную мысль. Для стаи я введу серые галстуки. Так. Отряд! Строиться! – встал я, - в две шеренги становись!

Я пошёл осмотреть боевые потери.

Особых потерь не было. Появилось несколько синяков, кому-то разодрали штаны, кому-то куртки порезали.

– Не очень хорошо, - недовольно сказал я, - чем будете объяснять синяки?

С Димкой побоксуетесь, что – ли?

Ребята молчали. Зачем возмущаться, если командир хочет, чтобы битвы проходили без потерь?

С воплями подбежал Гришка.

– Разрешите встать в строй? Спасите от этих палачей!

Палачи бежали следом.

– Заштопали больного? – спросил я их.

– Надо йодом смазать, да повязку наложить, а он бегает! Визжит, как девчонка!

– Забирайте! А ты, Гриша, не усугубляй! И так провинился по самое нехочу!

– Есть… - вяло ответил Гришка, и был уведён девчонками долечиваться.

– Вольно, разойдись. Зашивайте пока свою рвань.

– Что решил? – спросил я Славку, - тот пожал плечами:

– Не знаю. К тебе я не пойду.

– Почему?

– Д ну, ходить под девчонкой…

– Я не девчонка!

– Я-то знаю, другие на смех поднимут.

– В стае часто вожаками бывают волчицы.

– Волки умнее людей.

– Тогда думай. Помощь точно не нужна?

– Если можно, пусть вывихи вправят.

– Договорились. Сейчас организуем. «Толик, подойди».

Толик не слышит меня, он думает, что сам хочет сделать то, что я прошу.

Толик не подошёл, подбежал.

– Как ты вовремя! – похвалил я, - передай, пожалуйста нашим сестричкам, пусть вправят вывихи.

– Есть! – козырнул Толик.

– Военная дисциплина? – спросил Славка.

– Да, когда мы на задании, приказы командира не обсуждаются без разрешения.

– Круто. Я подумаю. Кем ты планируешь меня поставить?

– Капитаном своей команды, - пожал я плечами, - кстати, ты обещал нам матч.

– Сделаем. Боюсь, и там вы разнесёте нас в пух и прах.

– Смотря, какой у вас тренер… - опять раздались вопли со стороны больных.

Славка поёжился: - не хотел бы я попасться в руки твоим живодёркам!

– Они делают благородное дело, не обижай моих девочек. Ну, всё. Нам пора, у меня ещё один визит. Хочу на военной базе полигон арендовать, надо идти, договариваться.

– На какие шиши, - криво усмехнулся Славка, - или о бескорыстии – только красивые слова?

– Отчего же? добрым словом многого можно добиться, особенно, если обратиться с ласковым словом к своему будущему свёкру.

– Везёт тебе, Сашка, - вздохнул Славка, - и муж красавец, и свёкор – начальник базы.

– Вот и возьми часть везения себе.

– Ладно, пока!

Мы пожали друг другу руки и разошлись.

Противоборствующие стороны покинули пустырь. Вражеский арсенал мы закопали здесь же, негоже по городу ходить вооружёнными, можно и в ментовку попасть. А вот почему ребят Быка не трогают? Это наводит на определённые размышления.

– Толик! – сказал я, когда мы приехали в город, - Нам с Сашей надо к его родителям. Надо договариваться насчёт полигона с папой.

Толик надул губы: - Я уже лишний? Вы там, наверно, на ночь останетесь.

– Может, и останемся. А ты с Юриком. Будет нам всем просторно.

– Да, вы там без присмотра…

– Толик, не наглей.

– Ладно, - тяжело вздохнул Толик, - я буду ждать, не задерживайся.

– Ты можешь себе представить, - когда мы разошлись в разные стороны, - ещё осенью он пробирался под мои окна тайком, чтобы только увидеть мой силуэт в окне?

– Чем больше позволяют, тем больше хочется, по себе знаю. Однако, как сильно Толик тебя любит! А тут я: раз, и отбил!

– Да, вы молодцы с Толиком. Дружите, заботитесь друг о друге, снимаете друг другу напряжение…

– Откуда ты… Толик сказал?! – покраснел Саша.

– О таком разве говорят? разве что в сердцах, но Толик не мог. Я тебе разве не говорил, что в пошлой жизни я был мальчиком? Я всё про вас знаю, даже знаю, что вы чувствуете, как тяжело вам, что надо выпустить накопившееся. Я понимаю и прощаю вас. Не прощу только измены, потому что половой акт предполагает симпатию. Там у вас чуть ли не любовь, а тут, как ты сказал, мучение.

Саша посопел и спросил.

– А ты как? Тебе же тоже хочется.

– Жутко хочется. Но, во - первых, у меня нет предстательной железы, а во-вторых, я теперь не принадлежу сама себе, всё это твоё, поэтому держусь.

– Ты моя самая любимая, Саша, прости меня, если чем обидел.

Дома мы помылись от пота, переоделись в шортики и маечки, и, в ожидании папы занялись обсуждением насущных дел.

Я поделился своей мыслью о выделении стаи из отряда посредством присвоения им серых галстуков. Саша горячо одобрил это предложение, потому, что сам хотел к нам, но возраст не позволял, вырос он уже из пионеров. Теперь же до него ещё нам предстоит дорасти.