Откровение

– Нет, но я слышал о нем. За последние пару дней я много о нем наслышался.

– Ну, вам предстоит услышать еще больше. Я хочу, чтобы вы сейчас приехали к нам. Думаю, вам полезно послушать, что он собирается рассказать.

– На какую тему?

– Предпочел бы не говорить об этом по телефону, - осторожно ответил шериф.

Он боится, подумал отец Эндрюс. Шериф боится.

– Хорошо, - сказал он в трубку.
– Сейчас выезжаю. Попрощавшись с шерифом и положив трубку, священник некоторое время сидел молча, глядя на черный телефонный аппарат, и чувствовал, как холод медленно пробирает его изнутри. Появилось внезапное предчувствие смерти. Или гибели.

Ливень, начавшийся в середине дня, незаметно перешел в мелкий бесконечный дождь. Над вершинами Зубцов перекатывался гром. Отец Эндрюс бегом пересек двор и нырнул в машину. Он не захватил с собой в Рэндолл дождевик, потому что не знал о муссонах. В Фениксе дожди летом - большая редкость. Он завел двигатель и включил дворники. Щетка с правой стороны почему-то только дергалась, но не работала.

Он вырулил на дорогу и поехал не торопясь, пристально глядя перед собой через небольшое полукруглое чистое пространство стекла, оставляемое одним работающим дворником. Дорога свернула к реке, бурой и грязной из-за дождя; с восточной стороны лесопилки находился мост. Сквозь лобовое стекло ему была видна труба котельной, из которой навстречу дождю смело рвались в небо энергичные клубы дыма. Вдруг полыхнула красная вспышка, и отец Эндрюс ударил по тормозам.

Что это?

Еще одна - яркий красный свет залил все кругом. Даже листва деревьев стала кроваво-красной.

Молния. Это была вспышка молнии, и отец Эндрюс с изумлением уставился в небо. Ему никогда раньше не приходилось видеть красных молний. Вот еще одна. За ней - другая... третья...

Наконец он отпустил тормоз и поехал дальше. Что-то странное в этих цветных молниях, что-то ему в них не понравилось, даже стало как-то тревожно. Но он постарался сосредоточиться на дороге и не обращать внимания на необычно громкий и раскатистый гром и молнии, которые уже вспыхивали почти непрерывно.

Он свернул направо, на Главную, и подъехал к офису шерифа. Припарковав машину как можно ближе ко входу, он в несколько прыжков преодолел открытое пространство и приостановился в вестибюле, вытирая ноги и стряхивая капли дождя с волос.

– Ненавижу такую погоду, - улыбнулся он, обращаясь к миловидной дежурной.

– А нам нравится, - с улыбкой откликнулась она.
– С муссонами тут гораздо легче жить. Чем могу быть полезна?
– добавила женщина, вспомнив о своих служебных обязанностях.

– Мне нужно увидеться с шерифом Велдоном. Я Дональд Эндрюс.

– Отец Эндрюс! Шериф ждет вас. Я провожу.
– Дежурная встала, толкнула качающуюся калиточку, разделяющую вестибюль и ее рабочее место, и двинулась по коридору в глубь здания.
– Они в конференц-зале.
– Через несколько секунд она толкнула массивную дверь, просунула голову и сообщила: - Пришел отец Эндрюс.
– Придержав дверь, она пропустила посетителя внутрь.

Шериф уже встал с кресла, протягивая руку.

– Рад вас видеть, отец.

Отец Эндрюс пожал протянутую руку, но внимание его переключилось на мужчину в строгом деловом костюме, который сидел с противоположной стороны стола посередине комнаты. Брат Элиас. Он медленно двинулся вперед, глядя в лицо проповедника. Глаза брата Элиаса - сплошные черные зрачки - немигающе смотрели на него.

Шериф обошел вокруг стола и сел рядом с проповедником, кивком приглашая священника занять свободное кресло. Эндрюс предпочел место напротив шерифа. Придвинувшись ближе к столу, он мог разглядеть, что булавка галстука брата Элиаса выполнена из золота в виде маленького распятия. И запонки в виде крестов.

Шериф снял шляпу, положил на стол перед собой и громко прокашлялся.

– Вы сказали, что слышали про брата Элиаса, - заговорил он, обращаясь к священнику.
– Что именно вы слышали?

Отец Эндрюс бросил взгляд на проповедника. Ему показалось неловко говорить о том в третьем лице, словно об отсутствующем.

– Немного, - ответил он.
– Так, слухи.

– Например?

– Со мной разговаривали некоторые из моих прихожан. Они говорили, что он проповедует по городу, делает предсказания...

– Так, предсказания, - кивнул шериф.
– Какого рода предсказания? Вам их называли? Отец Эндрюс покачал головой.

– Он предсказывал пожары в церквях, - негромко заговорил Джим.
– И церкви горели. Он предсказывал, что будут красные молнии. Мы видим красные молнии.
– Он помолчал.
– И предсказывал, что будут землетрясения.

– И мухи, - добавил брат Элиас, слегка улыбнувшись.

– И мухи, - согласился Джим и внимательно посмотрел на священника.
– Как вы это можете истолковать?

– Не знаю, - честно признался Эндрюс.
– А как я должен это истолковывать?

– Спросите у него, - предложил шериф.
– Может, вы увидите какой-то смысл в том, что он говорит. Священник повернул голову к брату Элиасу.

– Почему сбываются ваши предсказания?

– Противник уже среди нас, - произнес проповедник.
– Нечистый здесь.

– Что значит "противник уже среди нас"?
– подался вперед отец Эндрюс.
– Вы хотите сказать, сатана? Действительно, физически, именно здесь?

– Сатана здесь, - повторил брат Элиас.
– И он собирает воинство, призванное помочь ему свершить его дело.

– Но что значит "здесь"? Вы имеете в виду - здесь, на Земле? Или здесь, в Рэндолле?

Брат Элиас впился своими черными глазами в глаза Эндрюса.

– Он здесь, - заговорил он, постукивая указательным пальцем по столу, подчеркивая каждое слово.
– Здесь, в городе. Он набирает себе слуг, готовясь к грядущей битве с силами Господа. Здесь будет поле брани.

Джим поднялся, устало почесывая пятерней в волосах.

– Почему вы решили, что он здесь?
– спросил он.
– В фениксе тоже были осквернены несколько церквей. Откуда вы знаете, что он не там?

– Он здесь.

– Почему?

– Кто знает, почему сатана делает то, что делает, почему он направляется туда, куда направляется? Достаточно знать, что он здесь, среди нас, что он собирает свое воинство, готовясь к решающей битве, к битве, которая была предсказана...

– Стоп, - громко произнес Джим.
– Я утомился от вашего бреда. Не думаю, что готов поверить во все эти сказки насчет конца света, - продолжил он, уже обращаясь к отцу Эндрюсу, - но для меня вполне очевидно, что он имеет отношение ко всему этому. Не знаю, каким образом. Может, он ненормальный. Может, я тоже ненормальный, но мне кажется, он понимает, что здесь происходит. Как вы думаете?