Открытие Индии (сборник) [СИ]

Сейчас Виктор мог хорошенько рассмотреть «живую игрушку». Полметра ростом, густая дымчато-шоколадная шерстка, нежные ручки с крохотными розовыми пальчиками. Только у самца вовсе не по-игрушечному торчал багровый корешок пениса, а самка… Дьявольщина! Глаза у неё были человеческими. Совершенно.

– Зачем их делали двуполыми? – спросил он.

– Во-первых, детям полезно иметь представление, каким манером продолжается жизнь на планете. Во-вторых, детёныши у них получаются настоящие лапочки. А в-третьих, – такое производство гораздо дешевле.

– Они… разумны?

– Гораздо меньше, чем даже я, – сказала Марфа. – Закопаем?

– Сожжем, – решила Василиса. – Так быстрее. И без того уйму времени потеряли.

– Быстрее? – переспросил Виктор, имеющий кое-какое представление о том, с какой скоростью горят трупы.

– У меня имеется пирофор. Хочешь, заодно запечём зайца?

Диковато взглянув на неё, Виктор замотал головой.

– Прости, – сказала она.

…Виктор сидел к месту аутодафе спиной. Лишь иногда оборачивался: посмотреть, скоро ли конец. Палениной почему-то потянуло, когда пламя уже начало сходить на нет. И тогда он, хоть и давал себе зарок, что промолчит, не удержался, продекламировал нашумевшее:

Ревела толпа сквозь дым:В петлю сволочей! На кол!И в брюхо вгоняли имБеременный пулей ствол.И каждый из них звалИскусанным ртом смерть.И каждый из них сталКак воздух и как свет…

Марфа как-то неуверенно, тоненько, по-щенячьи – не то осуждая, не то недоумевая – тявкнула на него и рысцой побежала к Василисе. Искательно заглянула в глаза. Неизвестно, что разглядела там собака, однако хвост её ушёл далеко под брюхо, а спина бессильно прогнулась.

А Василиса едва сдерживалась, чтобы не разреветься, как девчонка. Лёлик Кокорин снова её поимел. Стишатами этими сволочными. Лживыми, лживыми насквозь!.. и так похожими на правду…

Но даже не это было главным.Чебурашки.Зомбик и Килечка.Её чебурашечки…

* * *

Облава настигла их в пещере.

Уже под вечер как-то вдруг, совершенно неожиданно налетел холоднющий ливень с пронизывающим ветром. А тут, как по заказу, возникла эта гигантская каменюга похожая на эмблему «Макдоналдс» (а правильнее, на задницу) и обнаружился лаз, ведущий под неё! Разве можно было удержаться от соблазна и не укрыться внутри? А как они обрадовались, когда буквально в пяти шагах ( «гусиных», разумеется, шагах; на карачках) от «входа» обнаружился просторный сухой грот! Даже не то чтобы просторный, а – огромный, много больше, чем камень на поверхности. Виктор тут же сбросил мокрую куртку, выпросил у Василисы фонарь и устремился исследовать стены в поисках наскальных рисунков каменного века.

Почти сразу он наткнулся на второй лаз – гораздо более широкий, чем тот, что привёл их сюда. Виктору показалось, что там кто-то таится, готовясь наброситься. Сердце немедленно заколотилось с бешеной скоростью. Он пожурил себя за «пещерную во всех смыслах трусость» и в целях преодоления страха полез навстречу воображаемой опасности.

То, что опасность совершенно очевидная, он понял даже прежде, чем Василиса закричала «Витька, вернись!» Даже прежде, чем забубнила – и тут же смолкла – «Ангара».

Сначала он отбивался фонарём. Когда фонарь вырвали – а может, он выронил его сам – кулаками и зубами. Почему-то казалось, что нападающие берегут его. Меньше били, больше пытались облапить, повалить, придавить, скрутить.

И почему-то молчала, всё ещё молчала «Ангара».

Уже после он понял, что Василиса попросту боялась срезать в темноте и сутолоке очередью его самого. Узнал, что андроиды не любят калечить, а тем более уничтожать тех, кого наметили как жертву для «разделочного цеха». Что Василиса нарочно кружила и петляла по лесам, зная: обитатели разорённого логова следуют за ними, выжидая момента. Собираясь вернуть «законную добычу» – Виктора.

Но это всё было потом. После того, как в шумы хриплого дыхания и шарканья подошв вклинился низкий собачий рык, а сквозь аммиачную вонь упоительно запахло мокрой псиной. После того, как прямо над ухом у Виктора влажно хрустнуло, и кто-то леденяще завыл, а по руке (он отпихивал чью-то харю), обильно потекло липкое и горячее…

– Ложись, идиот! – гаркнула Марфа.

Он повалился, увлекая за собой кого-то маленького, вёрткого, цепкого. Пробороздил по камню щекой, бровью, взвыл благим матом. В рот попал локоть маленького и цепкого. Он изо всех сил сжал челюсти. И руки он тоже сжал. Под руками что-то подалось.

И тут наконец-то забубнила «Ангара».

* * *

– Не казнись, ясно тебе! Приказываю!

– Есть не казниться, – тявкнула Марфа.

– Сколько штук? – спросила Василиса.

– Восемь, – ответила Марфа. – Как ты и предполагала.

– Кто-нибудь ушёл?

– Нет.

– А флаер?

– А что флаер? Топливо они выжгли досуха. С полкилометра пешедралом топали.

– Жалко. Где Лёлик?

– Виктор, Оленька. Мы спасли Виктора, браконьера. Лёлика Кокорина – не успели.

– Какая разница? Где он?

– «Розовое масло» разливает. Говорит, зарыть жмуров ни сил, ни времени не хватит. А бросать не по-человечески как-то. Сожжём.

– Гуманист хренов.

– Он одного – сам прикончил. Одну, вернее. Ангелочек, как с открыточки. Ты должна помнить её… Бывшая пассия Кокорина.

– А-а! Своими, значит, руками, сучку удавил. И то хлеб.

– Ты опять путаешь. Я говорю о Викторе.

– Плохо ему?

– Как сказать. То ревёт, то матерится как сапожник. То всё вместе.

– Теперь, значит, без связи? Трубе, говоришь, каюк?

– Ага. Вдребезги.

– Врёшь, тварь, она ж военная. Специсполнение корпуса.

– Рикошетом, видно, зацепило. Да ты лежи, лежи, Василиса.

– Что – лежи? Что – лежи! Я ж сдохну тут без связи и транспорта, сука ты тупая! Не-ет, вы точно с Лёликом сговорились! У меня полноги…

– С каким Лёликом? Ты бредишь! Сейчас, сейчас, милая, увидишь, что это не Лёлик… Витька, бросай ты там возиться, бегом сюда!

– Отставить лай, собака. Я в порядке. Слушай приказ. Не позволяй ему прикоснуться ко мне. Ясно? Выполнять.

– Что? Кому? Да ведь я сама не смогу… Василиса! Василиса! Эй, очнись! Ав-уууу, мать твою! Ав-уууу! Ав-уууу! Ууууу!!!

* * *

Дело выходило худое. Хуже некуда. Марфа не подпускала Виктора к раненой ближе, чем на два шага. Это было выше её сил, выше всего. Не инстинкт, не клятва – блок. Василиса, отдав последний приказ, подписала как минимум один смертный приговор.

Как минимум.

Как помочь человеку, у которого открытый перелом бедра и, похоже, очень скверная рана внизу живота? Как, если здоровенная овчарка не позволяет не только заняться раной, но даже вколоть антибиотик или хотя бы обезболивающее? Ах, если б он был врачом!