Открытие Индии (сборник) [СИ]

– Деловая поездка. У вас здесь образовалась весьма перспективная команда КВН, реальный претендент на место в первой лиге. В этом доме живёт директор. Решали кое-какие вопросы.

– В этом доме?! Весёлые и находчивые, оказывается, не бедствуют.

– Когда это находчивые бедствовали?

– Что за еврейская манера отвечать вопросом на вопрос!

– Узнаю Игорёшеньку, – усмехнулась она. – Совсем не изменился. Желание хоть как-нибудь сострить резко преобладает над чувством меры.

– Зато я тебя не узнаю, Майка, – сказал Игорь. – Такая стала мадама, ох, да и только. Фам-фаталь в натуральную величину. Зачем подобной женщине приманивать простого парня вроде меня? В качестве ужина? Ты – королева упырей, Майка?

– Продолжаешь молоть свой бред, – констатировала она.

– Ну, поелику никакого другого не имею, обхожусь своим.

Она покачала головой.

– Слушай, Игорёшка, ты, конечно, гад редкостный, заноза страшная, но я по тебе скучала.

– Такая же фигня, – вырвалось у него.

Майка наклонила голову, потрогала носик – очевидно, скрывала торжествующую улыбку. Ещё бы! Королевы упырей всегда достигают целей.

Через секунду она предложила:

– Если у тебя найдётся часок, можем поболтать в другом месте.

– Пожалуй. Ваши варианты, мадам.

– У… у тебя?

– Исключается.

– Жена?

– Да причём тут жена! Жена у тёщи, вместе с дочкой. А я ремонт затеял, краской разит – хоть святых выноси.

– Тебя и вынесло.

– Прямо на тебя. Правда, забавное совпадение?

– Продол…

– …жаю молоть свой бред.

Они рассмеялись. Игорь хохотал, смотрел на Майку и начинал чувствовать, что пятнадцать лет – те пятнадцать лет, что прошли со времени их расставания – тают и становятся ничем. Майка снова была отличная девчонка – свой парень, с которой можно говорить о чём угодно и вести себя запросто.

Она отперла «Ситроен» (Игорь уважительно присвистнул), посмотрела ему прямо в глаза и спросила:

– Тогда у меня?

– Легко, – сказал он.

* * *

Майка нарисовала пальцем на груди Игоря очередную арабеску и вдруг сказала:

– Гляди, седой волосок.

Он приподнялся на локте, задумчиво осмотрел её великолепное тело, словно скопированное с древнеиндийских фресок, потыкал пальцем в собственный живот и вынес вердикт:

– Сусанна и старец. Картина нитроэмалью.

– У тебя настоящий сдвиг на почве этой эмали, – сказала Майка, лениво потянувшись. После чего откатилась к краю постели, встала и прошествовала к окну. Раскрыла створки. Сразу запахло сиренью: июнь. – Уверяю, Игорёшенька, по сравнению с большинством сверстников ты выглядишь на пять баллов.

– Польщён высокой оценкой, – сказал он. Кажется, чересчур желчно: фраза о сверстниках, чьи фигуры она имела возможность изучить достаточно хорошо, задела-таки его самолюбие. – В таком случае, ты – на все десять с плюсом. Впрочем, боюсь проявить недостаточную объективность. Не с кем сравнивать кроме собственной жены да… да и всё, пожалуй.

– Она тебе дорога?

– Что?

– Светлана действительно дорога тебе? Ты счастлив в супружестве, Игорь?

«Господи, „счастлив в супружестве!“ Ощущаю себя участником ток-шоу» – подумал Игорь и осклабился:

– Извините, мадам, но перепихон, даже самый упоительный, ещё не причина открывать перед вами душу.

Она развернулась. На фоне окна – уже занимался рассвет – невозможно было рассмотреть выражения её лица. Однако Игорь понимал, вряд ли оно лучится иконописной добротой.

Всё-таки кое-кто здесь полный мудак, подумал он.

– Тогда я сама всё расскажу. А ты меня после поправишь, если где-то ошибусь.

И она рассказала. Как есть. Короткими беспощадными фразами. Точными, будто удар профессионального забойщика скота. О мучительной тоске, пришедшей на смену любви. О жалости Игоря к стремительно увядающей Светке и ещё большей жалости к себе, вынужденному вновь и вновь доказывать опостылевшей женщине, что она, как и прежде, желанна. О странной горчащей нежности к Ирушке; этой маленькой и болезненной копии жены. Обо всём.

Майка была – Фемида, сбросившая перед судимым любовником не только одежды, но и повязку с глаз. Меч её пронзил сердце Игоря и вышел из-под лопатки. С кончика его срывались дымящиеся капли. В воздухе витали эфирные тела поэтических метафор, которыми Игорь намеревался замаскировать презрение к самому себе.

– И тебе не было противно отдаваться такому ничтожеству? – глухо спросил он, когда Майка закончила говорить.

– Нет, – Майка покачала головой. – Потому что ты не ничтожество. Ты просто не знаешь, кем ты можешь быть, Игорёшка. Кем должен быть. Я тоже не знала, пока не нашла… не отыскала… не открыла…

– Что? – подбодрил он. – Клинику коррекции фигуры или секту сайентологии?

– Новый Иерусалим, – сказала она серьёзно.

– Ой, блин, – сказал Игорь. И добавил: – Абзац, приехали. Станция «Кащенко».

Вместо того чтобы обидеться или распсиховаться, она захохотала. Она повалилась на кровать, она болтала в воздухе ногами, хлопала в ладоши и повторяла сквозь смех: «а вот и не приехали, не приехали!». Игорь посмотрел-посмотрел на это дело, хищно задышал – и бросился её целовать. Удержаться не было никаких сил.

– Стоп, стоп, стоп, любострастный старец! – Майка очень ловко вывернулась из его объятий. – Сусанна, возможно, и готова уступить твоим приставаниям, но заявляет – пока не время! Идём-ка.

– А куда?

– А на балкон.

– Ах, на балкон… Что ж, наверное, это будет весьма занимательно.

– Ты даже не представляешь, Игорёшка, насколько тебе будет занимательно.

Она крепко взяла его за руку, потянула: «стэнд ап, лэд!».

Они вышли на балкон.

Игорь обомлел.

* * *

Дом, типовой девятиэтажный дом, в котором этой ночью Игорь утратил гордое право называться верным супругом, исчез. Вместо бетонной крупноблочной стены за спиной была гладкая малахитовая поверхность – сплошная и, кажется, бесконечная. Во всяком случае, слева и справа, а также сверху она простиралась настолько далеко, что совершенно терялась в какой-то розоватой дымке. Наверное, именно такую дымку поэты называют «предрассветной» и «сквозною». Балкон, где стояли Игорь и Майя, был единственным элементом, нарушавшим девственно-ровную вертикаль стены. Сразу под ним начиналась хрустальная бездна. Впрочем, бездна – слово красивое, но малоподходящее, потому что там, внизу, сотнях в двух метров, определённо что-то имелось: золотое и белое, голубое и изумрудное. Кажется, это был город. Но вовсе не тот мегаполис, в который привезла Игоря на «Ситроене» не по годам юная Майя Эберт, повелительница упырей и кавээнщиков.