Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

В поисках утешения друзья переправляются через Гремец. На глаза им попадаются телеграфные столбы. Высокие, прямые, с подпорками, они, словно солдаты, шагают строем по полю, перемахивают через ямы и канавы и, выбравшись на шоссейку, уменьшаясь, точно врастая в землю, пропадают в лесу за поворотом дороги. По столбам протянута на белых чашечках ржавая проволока. По ней, сказывают, идут письма-телеграммы со станции в уездный город. Но пока что писем не видать. На проволоке густо сидят, точно бусы, нанизанные на нитку, ласточки, чешут носиками под крылышками и щебечут. Яшка прогоняет

их палкой: ласточки могут помешать письму бежать по проволоке.

Друзья усаживаются возле одного облюбованного столба и ждут. Не первый раз они это делают, и все не счастливится: писем нет и нет. И сегодня не везет. Должно быть, в праздники письма по проволоке не отправляют.

Столб гудит, как улей пчел. Ребятам кажется, что они слышат дальний невнятный разговор. Может быть, и в самом деле по проволоке разговаривают? Вот бы послушать!

Они прижимают уши к шершавому столбу, но разобрать ничего не могут.

– Давай метиться в чашечку?
– предлагает Шурка.
– Кто скорее попадет?

В придорожной канаве нагружают карманы камешками. Целятся и, разбежавшись, швыряют камни.

Изловчившись, Шурка первый попадает в чашечку. От нее отскакивает изрядный кусок. Ребята с любопытством рассматривают. Нет, это не стекло, а вроде белой глины, из которой делают чайные блюдца и чашки. Шурка прячет осколок за пазуху - есть теперь что подарить Катьке.

Петуху завидно, он сопит, сердито толкает Шурку, говоря, что тот мешает ему целиться.

Вот уж неправда! Никто Яшке не мешает, он просто не умеет кидать камни.

– Надо камушек держать вот так, тремя пальцами, - показывает Шурка. И глаз зажмурить левый...

– Не учи ученого!..
– ворчит раздраженно Петух и продолжает кидать камешки по-своему.

Его преследует неудача. Злясь, он пуще прежнего горячится. Камни летят градом - и все мимо. Бывает же, не повезет человеку, хоть лопни!

Шурке жалко смотреть на Яшку, на его поспешные, неловкие взмахи руки. Так бы, кажется, и помог Яшкиному камешку лететь прямо-прямо в чашечку. И зачем Яшка врет, что Шурка мешает ему целиться? Очень обидно слышать такую напраслину от друга.

Шурка усердно и независимо бомбардирует телеграфный столб.

Не соблюдая очереди, Яшка швыряет свой камень вместе с Шуркиным. Два камня летят и жужжат, как майские жуки.

Дзи-инь!

Чашечка разбита.

– Попал! Мой камень!
– радостно кричит Петух, кидаясь за осколками.

– Нет, я попал!
– поправляет Шурка, думая, что Яшка в пылу недоглядел хорошенько.
– Твой камушек во-он куда сиганул... мимо столба, в канаву.

– Это твой туда, а мой прямо в чашечку, - настаивает Петух.

– Да нет же... Честное слово, ты промазал!

Яшка показывает кукиш:

– На-ка, выкуси!

Шурка уставился на друга. Зачем он говорит неправду? Ведь у столба валяется не его, а Шуркин, похожий на яичко, камень. Конечно, белые глянцевитые черепочки хороши, всякий скажет. В них можно играть, как в взаправдашнюю посуду. Но Шурка не жадный. Попроси по чести, и он уступит хоть все. Так нет, Петух чужое зажилить хочет, чтобы потом хвастаться перед ребятами, будто он метится лучше Шурки.

Да друг ли он после этого?

Что-то недоброе поднимается в душе Шурки. Он бежит к столбу с твердым намерением отнять черепки. Яшка, нагнувшись, подбирает их торопливыми, вороватыми движениями. Руки у него трясутся. И этот вид трясущихся рук щиплет Шурку за сердце.

– Мы вместе попали, Яша, вместе!
– кривя душой, говорит он миролюбиво.
– Давай делить чашечку.

– Делило в Питер укатило... Не трожь! По морде съезжу!
– яростно угрожает Яшка.

Вдребезги, как чашечка, разлетается жалость.

– Попробуй тронь!
– вспыхивает Шурка.

– И трону.

– Ну тронь, тронь!
– наступает Шурка, нацеливаясь в лохматую голову приятеля, ставшего вдруг ненавистным врагом.

Слезы горькой обиды и гнев душат его. Он повторяет обрывающимся голосом все одни и те же слова: "Тронь, тронь!.." - и боится, что Петух струсит, не тронет, и тогда нельзя будет вцепиться ему в волосы. К счастью, Яшка и не думает отступать, он решительно готовится к драке засучивает рукава праздничной рубашки.

В эту минуту Шурка не боится, что Яшка сильнее его, подзадоривает:

– Слабо! Ну тронь... тронь!

– Ну... на!

Сцепившись, они падают на землю, колотят друг друга кулаками, царапаются, кусаются.

Шурке удается оседлать Яшку; он дерет его за волосы, приговаривая сквозь слезы:

– У-узнаешь... как чужие ча... чашечки воровать!

Неожиданно он сам оказывается под Яшкой; тот, прижав его к земле коленками, бьет кулаком по загривку.

– Мой ка-амень попал! Мо-ой!

Шурка сбрасывает Яшку. Они разбегаются в стороны, чтобы, отдохнув, еще сцепиться. Но ни тот ни другой не решаются.

Драка кончилась.

Они еще долго швыряются камнями и дразнятся.

Но все тише и тише Яншин голос, вот и слов не разобрать, и сам Петух, маленький, как козявка, ползет по дороге к гумнам. Шурка остается один. Царапины на руках саднят. Он смачивает их слюной. Подбирает осколки чашечки и искоса следит за Яшкой. Он порывается что-то крикнуть и не решается.

Чем дальше уходит Яшка, тем беспокойнее становится у Шурки на душе. Его не радует, что драка с Яшкой Петухом первый раз в жизни кончилась вничью, - значит, силенок у Шурки прибавилось и, главное, он не струсил. Да на все это наплевать! Таясь в траве, крадется он по Яшкиному следу, нагоняет и, высунувшись, из травы, тихонько зовет:

– Яша, постой... что скажу... На, возьми черепочки. Мне не жалко.

Но Петух притворяется, что не слышит и не видит Шурки, и пропадает за амбарами.

Шурка бросает в траву скучные осколки телеграфной чашечки и расстроенный идет домой.

Глава XXIII

НЕОЖИДАННЫЕ ОТКРЫТИЯ

Гости все еще сидят за столом. Теперь мать угощает их палящими кислыми щами, ухой из окуней, лапшой с мясом, как положено в праздничный обед. От огромных глиняных расписных блюд, налитых по края, пар поднимается над столами. Беспрестанно двигаются руки от блюд к ртам. Чтобы не пролить варево на дорогую, новую клеенку, каждый подставляет под ложку закусанный ломоть хлеба.

Поделиться с друзьями: