Открытие мира

– Он жулик?
– спросила Катька.

– Вот еще!

– А почему били?

– Завидно. Богатый и счастливый, всех обыгрывает. Вот и били.

Они купили еще китайских орешков и, пробираясь к барабану, гармоням, натолкнулись на Яшку Петуха.

Взъерошенный, красный, он торчал у ларька с игрушками и, шмыгая носом, клянчил:

– Дяденька, нет ли ломаной, завалящей какой... хотя бы и без звонка... за гривенник?

– Пошел, пошел прочь, пока цел!
– гнал Яшку от ларька торговец, грудью, животом и растопыренными ладонями обороняя свое добро.

Шурка не помнит, как он доставал и отдавал Яшке полтинник, бестолково объясняя свалившееся на них счастье. Зато Яшка лишь самую малую минуточку оторопело взирал на деньги, живо все смекнул и преобразился. О телеграфной спорной чашечке и помину не было. Петух шумно высморкался, утер рукавом нос и, держа полтинник в кулаке, важно заложил руки назад. Он стоял хотя и босой, но богач богачом, покачивался, поплевывал и насвистывал. Поглядев на него, каждый бы сказал и не ошибся, что этот курносый, босоногий счастливчик может зараз откупить, если пожелает, весь ларек с игрушками, да и хозяина его в придачу.

Торговец не охранял больше свое добро животом и ладонями. Напротив, он пододвигал на край прилавка самое лучшее, самое дорогое: жестяные трубы, пистолеты и пугачи, коробки с пистонами, губные гармошки со звонками и без звонков.

Яшка критически оглядел прилавок.

– Такая рвань, смотреть не на что!
– проворчал он.
– Вон ту гармошку, в коробочке, покажи, - распорядился он, не вынимая из-за спины рук и глазами показывая на полку.

Торговец покорно подал Яшке коробочку.

Яшка надул веснушчатые щеки, провел по губам гармошкой, и она запела, зазвенела. Катька рот разинула. Она еще не видывала таких игрушек.

– Хороша! Выговаривает, как Сморчкова дудка, - шепнул Шурка. Покупай!

Петух только бровью повел - дескать, много ты понимаешь. Он положил гармошку на прилавок.

– Звонок ржавый. Один треск. Никакого звона не слышно, - презрительно поморщился Яшка.
– Ты мне, дядька, все самые плохие подсовываешь!

Хозяин ларька молча выложил перед ним новый запас гармошек.

Яшка выбирал, пробовал, муслил гармошки и не находил того, чего хотел.

– Что ж ты, господин хороший, кочевряжешься?
– с досадой сказал наконец торговец.
– Гармошки первый сорт. Али с полтинником жалко расстаться?

Яшка смерил торговца и его товар уничтожающим взглядом.

– Дрянь твои гармошки!
– плюнул он.
– Только выбросить.

– Ах ты!..
– замахнулся торговец.

Яшка ощетинился.

– Тро-онь!.. Хочу - покупаю, хочу - нет... За свои, за кровные.

И рука торговца повисла в воздухе, а потом бессильно опустилась.

Победоносно повернулся Яшка спиной к несчастному ларьку, увлекая за собой товарищей.

У первой же палатки со сластями он обменял гривенник на леденцы, мятные пряники и подсолнухи. Щедро оделил друзей и себя не забыл.

– А мне показалось - гармошка ничего себе... та, в коробочке, сказал Шурка, хрустя леденцом.
– Лучше не найдешь. Зря не купил.

– За полтинник?!
– свистнул Яшка.
– Дурака нашел. Я за двугривенный отхвачу - разлюли-малина... настоящую трехрядку. А может, и за гривенник, если посчастливится.

– А что же не купил? Гривенник был у тебя.

– Пожалуй, все-таки гривенника маловато, - признался Яшка. Прожевал пряник и сказал: - Понимаешь, вертушка тут есть замечательная. Игра такая... Круглый столик гвоздиками драночными утыкан. А за гвоздиками чего только не навалено, гора горой: и самовар, и гармонь, и сахарницы... Даже корова живая есть.

– На сто-олике? За гвоздиками?
– не поверила Катька.

– Балда! К березе корова привязана.

– Ну, ну?
– торопил Шурка приятеля, увлекаясь заманчивой вертушкой.

– Ну, а по гвоздикам перышко бегает. Оно на палке такой приделано, понимаешь? Толкнул чуть палку - перышко побегает-побегает вокруг столика, зацепится за который гвоздичек и остановится... и укажет обязательно вещь, которую можно взять.

– За гривенник, - понимающе кивнул Шурка.

– Да.

– А за пятачок нельзя?
– жалобно спросила Катька.
– Мамке очень нужна корова.

Петух не удостоил Растрепу ответом.

– Мне бы только разик попробовать, руку набить, - сказал он, помолчав.
– Зараз трехрядку выиграю.

– Слушай, это здорово!
– восхитился Шурка, и все, что он до этого видел на гулянье, померкло перед вертушкой. Даже черный ящик с часами и кольцами не стоил, в сущности, одного гвоздика вертушки, потому - кто его знает, счастлив ли в костях Шурка, да, может, и взаправду парень жулит и не зря его били. А тут, как говорит Яшка, одна ловкость рук и меткость глаз. А этих пустяков Шурке занимать не придется.

Ну что нынче за тихвинская, что за гулянье - красота! Прошлый праздник Шурка не замечал ничего подобного.

Он чувствовал и видел, как рука его, наторевшая в бросании камней, толкает палку - и перышко бегает по гвоздикам и останавливается... Возле чего оно останавливается? Шурке не стоило труда представить себе самую дорогую, желанную вещь.

– Слушай... а ножичка с костяной ручкой там нет?

– Как не быть. Фасонистые ножи видел.

– Ей-богу, мы обделаем это дельце!
– уверовал Шурка.
– Правда, Катька? И у нас еще останется денежек на гулянье... Веди скорей к вертушке. Где она?

Яшка повел друзей напрямик через гудящую толпу, ныряя между бабами и мужиками, терпеливо стирая с лица плевки подсолнухов, грозно расталкивая чужих мальчишек и девчонок. Они обходили палатки, не желая нигде останавливаться и терять понапрасну драгоценное время.

Но один раз остановиться все-таки пришлось. Плюгавый старикашка в диковинном парусиновом балахоне и таком же парусиновом смешном колпаке с кисточкой, с клетчатым платком на голой морщинистой шее восседал на пне, за опрокинутым ящиком, и метал перед собой, как карты, очень большие, тяжелые, что кирпичи, конфетины в зеленых одинаковых обертках. Надо думать, каждая весила не меньше четверти фунта. Ничего себе гостинчик! Съешь - и сыт будешь. На конфетинах были наклеены картинки, изображавшие черноволосую, румяную, как яблоко, глазастую красавицу.