Открыто сердце

– Чтоб не мешали крики, – объяснил он едва соображающему }от боли Чипатиаку.

Приложив флягу к губам ребенка, старый индеец улыбнулся и произнес:

– Не бойся, я всего лишь уберу лишнее. А если повезет – достану камень глупости из твоей головы и навечно лишу тебя этой благостной обузы.

И вдруг кто-то }словно выключил свет в его маленьком мирке… }надо куда-то добавить, что это мирок Отто

Много позже Чипатиак поймет, что индеец дал ему выпить макового молока и проявил, таким образом, необычайное милосердие. Конечно, боль была, но она не поглотила все естество ребенка и не выпила все жизненные соки.

Старый индеец достал бритву, обрил голову ребенка с правой стороны, затем извлек из-за пазухи молоток и бутылочку со снадобьем, посыпал голову ребенка порошком из пепла и зеленой плесени и приступил к процедуре. Достав острый нож из огромного своего кармана, он протер его этим же порошком и нанес первый разрез со стороны правой височной области, затем добравшись, наконец, до костей черепа, преодолев преграду из мягких тканей, он поднес молоток голове ребенка и ударил, создав отверстие в черепе.

– Окно в мир готово! – довольно произнес индеец, глядя на истекающего кровью ребенка.

Затем, }зашив рану, вновь посыпал голову порошком и полил еще какой-то клейкой жидкостью, а затем стал произносить молитвы и плясать вокруг.

– Мое имя – Чипатиак,– сказал индеец, – запомни его.

Когда ребенок, наконец, проснулся, оказалось, что прошло четыре дня, что чувствует он себя неплохо, и, вскочив с кровати, сразу же потрогал голову и, к удивлению огромному своему, не обнаружил шрама.

– А где же индеец? Старый Чипатиак? – спросил он.

– Арно! Милый мой! – воскликнула испуганно его бедная матушка! – здесь не было никаких индейцев! Ты упал с дерева и уснул!

Повисло долгое молчание, по истечении которого маленький Арно уж чересчур серьезно для своего возраста сказал: «С сего дня именуйте меня Чипатиак!»

А вечером, перед самым сном, он обнаружил у изголовья кровати своей маленький уродливый черный камень.

«Камень глупости!» – понял он. – Значит… это все… правда!

Вот такой вот историей поделился наш старый друг с Отто Заксом, одновременно и впечатлив его, и посадив семена сомнений о здравости своего рассудка в благодатную почву неизменного скептицизма Отто.

Шли дни, и Отто менялся. }Подобно тому, как, }Например, он знал, что шиповник полезен для здоровья, исходя из своих же наблюдений – ведь Старый Чи взял с собой в плаванье не так уж много вещей, но не забыл шиповник – «волшебную ягоду», как он ее называл – и каждый день пил немного отвара, предлагая и новому другу. Остальные же боролись с ужасной болезнью, посетившей их корабль – у них выпадали волосы и зубы, болели ноги и руки, они были уставшими и слабыми. Отто не знал, как работает шиповник, не понимал, почему он спасает от таинственной болезни, но видел результат. Так было и со всем остальным. Он не понимал Старого Чи, не понимал, как работает медитация, не знал законов, по которым существует вселенная, не мог поверить, что Старый Чи живет не одну сотню лет, но видел несомненный результат. Чувствовал, что потолок, в который упирался его взгляд на вещи, стал куда выше, }и чувствовал, что этот человек не лжет. А если и лжет – то не ведает об этом, а значит – не лжет.

И вот однажды корабль зашел в один из портовых городов, чтоб собрать новых обитателей Корабля и увезти их из города. Места было предостаточно, ведь кто-то постоянно умирал, и трупы скидывались за борт. Конечно, подумаете Вы – пленники корабля могли бы сбежать, а не дожидаться смерти от скуки и голода, царивших на корабле дураков, но за этим крайне строго следили, и если бы их заметили – не миновать им виселицы!

Но это не останавливало Отто, переполненного жизненной энергией и жаждущего перемен! Однако, Старый Чи сказал, что еще не время, и Отто не смел ослушаться.

– Но время настанет очень скоро, – чуть позже добавил старик, – скоро состоится судьбоносная встреча!

И в этот же день среди новоприбывших на корабле оказался Морг Лафар, которого добрый человек взял к себе на несколько дней, но, не отличаясь незаурядным умом, он принял молчание, причиной которого была горесть утраты, за козни Дьявола и отвел паренька куда положено. И так уж вышло, что ему уж очень свезло, и в этот день в порт зашел Корабль дураков.

Морган не сопротивлялся, ему было все равно. Он все еще не мог оправиться от безнаказанной незаслуженной жестокости, которую мир неустанно проявлял к нему.

Оказавшись, на корабле, он забился в самый дальний угол. В тот момент, когда к нему подошел Старый Чи, и, подобно тому, как он начал свою дружбу с Отто, Чи радостно, и тихо произнес по-французски: «Добро пожаловать, сынок. Я тебя ждал», – Морг Лафар расплакался, как ребенок, и старик его обнял. И это был последний раз, когда слезы показались в его глазах.

Дневник Вайи

Март 2009 г.

О, милый мой! }Неродившийся еще, может быть, несуществующий, но неутомимо, я все равно, каждую ночь передаю тебе прекрасные сны с луной. Я желаю тебе спокойной ночи, а миру – удачи. Мне кажется, что мир – очень одинок, потому что он слишком большой, чтоб у него были друзья. И слишком необъятный, чтоб его можно было обнять, поэтому я стараюсь мысленно рисовать букетик или просто улыбаться и вручать эти скромные дары миру. }Не то чтобы(Не чтоб) это альтруизм, я, честно говоря, подспудно думаю, что таким образом мы с ним подружимся, и я буду получать то, чего хочу.

Где ты, милый? Я жду, когда ты наконец придешь за мной и заберешь меня далеко-далеко…

Я вот уже несколько дней болею и торчу дома. Не хожу в школу – это плюс.

«Вот выпью зеленый чай – станет полегче», – думаю я.

Но, честное слово, я терпеть не могу зеленый чай.

Терпеть не могу люстру с пятью лампочками, из которых работают только две, этот тусклый душный свет, грязные волосы, которые я не могу помыть, потому что мама орет, что у меня будет менингит, если я не дай Бог помою голову во время простуды, }насморк и отсутствие дождя!

Ненавижу этот удушливый смрад витающего в воздухе «никак» и «нормально», ненавижу заморочки и принципы, недоеденный бутерброд, который укоризненно на меня смотрит, а у меня нет аппетита никакого!

Ненавижу окна с сетками, лучше бы уже комары, чем эта несвобода... Ненавижу просыпаться, сны – это так здорово, так интересно…

Если помечтать… Я хочу быть такой больной, жутко больной и жутко богатой, чтоб я все-все могла себе позволить, и чтоб мой муж укрыл меня спящую и сидел рядом, держа меня за руку и боясь шелохнуться, и читал диалоги Платона... Хотя…нет, уже не хочу, пожалуй.