Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Хочу считать дождевых червей и не находить это занятие абсолютно отвратительным. Делать что-то просто так, быть свободной. Хочу верить в волшебство и чудеса, в силу доброго слова, а не только интеллектуального превосходства.

Еще я бы не отказалась от умения скептически поднимать одну бровь, как Аня. Ну, так, на всякий случай. Было бы круто!

Хочу, чтоб человек, который рядом со мной, мог держать меня за руку – крепко и уверенно, и его улыбка не была бы способом унизить!

Это все не то! Я чувствую, что не то. Морган ни за что никогда не смог бы сделать меня

счастливой! Морган? Аня! Как убого! Я даже наедине со своими мыслями не смею называть вещи своими именами – Аня бы не сделала меня счастливой! Я понимаю, я прекрасно понимаю это – но почему же тогда… Так невозможно без нее? Так остро, так болезненно необходимо чувствовать ее присутствие в моей жизни, даже если мы не говорим или ругаемся, мне так важно знать, что она есть и она рядом, даже когда она ни капельки не рядом, она никогда и не была рядом, мне так важно...

Пойду почищу зубы – между зубов застрял жасминовый листик, я пыталась вытащить его языком – но безрезультатно. Мааааленький такой, но гнусный! Я пожелала своему отражению «Доброе утро!». Улыбнулась зеркалу 15 раз. Вот это магия! Обожаю свои глаза.

Форум

Погружение Вайи.

…Пей! Пей! Пей еще. Чаша должна быть испита до самого дна. Я стою около тебя, ты слаб и изранен, и я вливаю зелье в твое горло.

Милый мой, Морган. Дикий зверь живет в тебе. Он чует кровавые следы, оставленные тобой во мне, и запах крови кружит голову, лишает всякого рассудка. Зверь хочет накинуться на свою добычу, раствориться в безмятежной вседозволенности. Зверь хочет свободы, но боится не справиться с ней, не правда ли? И я… Я боюсь тебя так сильно, от одного твоего вида вдоль позвоночника проходит электрический разряд, и тысячи мурашек танцуют на моей коже. Ты никогда не терял контроля, и даже сейчас, в минуту слабости, ты едва ли примешь мое утешение.

А я здесь, живая и теплая. Я хочу протянуть к тебе руки, провести кончиками пальцев по твоему лицу, и хоть я знаю, что рука, позволившая себе такую фамильярность, тотчас же будет сломана, я все же смею надеяться…

Пей, Морган! Пусть яд овладеет твоим разумом, пусть струится вместо крови по твоим жилам, пусть вытекает из твоих зрачков, забирая с собой твою боль!

Не желая этого, я оказалась внутри твоей головы. Конечно, всему виной мое любопытство. Ты всегда носишь на шее медальон, никогда не снимаешь, а тут оставил его на столе – и я не сумела совладать с ужасным преступным любопытством!

Я открыла его и увидела потертый от времени клочок бумаги, на котором чернилами ты нарисовал свою семью, но только не чернила это были, а кровь…

А с обратной стороны бумага была вся исписана непонятными символами, и как только я прикоснулась к ним – тут же оказалась внутри. И я видела тебя, Морган, видела маленького отчаявшегося мальчика, такого одинокого и беспомощного. И я обняла тебя и принялась поить молоком волчицы, взявшимся невесть откуда, и твоя боль, такая всепоглощающая и невыразимая, будто вывернула меня наизнанку… И я видела, как этот маленький мальчик стал мужчиной, не знающим жалости и отступления, и чувствовала, что боль никуда не делась…

– Что. Ты. Здесь. Делаешь? – услышала вдруг девушка напряженный голос, разорвавший тишину в клочья.

Марин резко }подскочила, лицо ее было все в слезах – }она валялась

на полу, в руках зажав медальон Моргана.

Медленно он опустил взгляд на свою святыню, оказавшуюся в чужих руках, и еще более медленно поднял его вновь на Марин.

– Что ты наделала? – прошипел он. – Как ты посмела прикоснуться к?.. – Морган осекся, ему не доставало воздуха. Впервые Марин видела его таким.

– Ты понимаешь, что ты не имела права прикасаться к моим личным вещам? – прорычал Король.

И на секунду лицо девушки странно дернулось, ей стало почти смешно от неуместности этих слов из его уст, от невозможной грусти и боли, от своего дурацкого любопытства и липкого страха, который заполз ей за шиворот.

И Марин попыталась встать, подняться с колен, но неловко зацепилась краем платья за ножку стола, и все это так жалко… и это еще больше распаляло ярость Короля.

– Я… понимаю Вас, – кротко произнесла она, потупив глаза, а затем посмотрела на него, и в ее глазах было столько искреннего сочувствия, что Моргану захотелось ее убить, уничтожить, раздавить мелкую букашку, содрать кожу с ее лица собственными руками, впиться ногтями в ее глаза и вытащить их из глазниц!

Это было последней каплей! В секунду преодолев расстояние, разделяющее их, он рывком поднял девушку на ноги и схватил за горло, упиваясь животным страхом, мелькнувшим в ее глазах. Упиваясь своей абсолютной властью, уже ничего не соображая, он просто хотел отомстить за свое унижение!

Он чувствовал себя изнасилованным! Это было подобно расправе палача, самой жестокой из всех доступных ему – когда актеру-уродцу, всю жизнь скрывающему свое безобразное лицо под маской красавца, безжалостно содрали маску перед толпой его поклонников! И самое ужасное – это сочувствие глупой, вздорной, не знающей горя девчонки! Ее плоские примитивные поверхностные мыслишки, ее самонадеянность – она, видите ли, поняла! Морган ненавидел людей, он считал их жутким гнойным наростом на теле прекраснейшей из всех планет, и он хотел освободить планету от алчных слабых прогнивших существ, именно поэтому он дал пристанище всем изгоям и калекам, показав им, что мир живой, и можно с ним общаться! Показал, что физическая оболочка – это ерунда, и главное – настроить в себе струны вечности. Конечно, порой его же подданные поражались жестокости, с которой Морган судил людей, но они заслужили это!

– Ты ни черта не понимаешь! Что, думаешь, теперь мы стали ближе? Думаешь, ты все обо мне знаешь? Я знал это все, я видел, я чувствовал, я был там! А ты – всего лишь маленькая избалованная идиотка… Ты ничем не отличаешься от других людей... Порочное жалкое слабое создание!.. – выкрикивал Морган прямо в лице Марин и сдавливал ее горло все сильнее.

– У… у-бей меня, если хо-чеешь… – прохрипела Марин. – Но я… Клянусь… Что понимаю тебя.

Морган опешил. Не из-за фразы. Он посмотрел в глаза девушки, и там не было страха. Там не было этого гнусного отчаянного инстинкта выживания, этого чистейшего непреодолимого намерения продлить свое существование любой ценой, которое он так ненавидел в людях. Воспринимая себя как мясо, прожигая свои дни, не неся ничего, кроме зла – они смели цепляться за свои жалкие жизни до последнего. А Марин – не боялась, она смотрела на него, прямо внутрь, жгла его взглядом и пыталась понять. Она наблюдала за происходящим, несмотря на то, что еще немного – и ее могла бы поглотить мгла.

Поделиться с друзьями: