Открытые мысли

«Иисус, Мария и Иосиф», — подумал Мигель. «Если ты собираешься петь, то я уйду».

«Никто не заставляет тебя оставаться», — подумал Мартин после запуска третьей пустой бутылки. С треском стекла она попала в другие бутылки. Мысленно ворчание донеслось с одеяла, но никто не пошевелился, чтобы уйти. На самом деле, они подвинулись ближе к Мартину, который позволил своим рукам упасть в стороны. Его голова шлепнулась вперед, а губы слегка шевелились, как будто он забыл, что ему не нужно их использовать.

«Хорошее пиво, Саймон».

Мигель коснулся босой ноги Мартина, потому что тот сидел, скрестив ноги на одеяле. Мартин вздрогнул от его прикосновения, а затем успокоился. Кэти и Зак коснулись пальцев одной его руки. Саймон указал мне на другую. Кожа Мартина была липкой, каким он и выглядел. Что касается вливания пива, я не была уверена, что должна делать. Мартин тяжело дышал, а глаза Мигеля были закрыты. Их мысли перемешивались.

Я взглянула на Кэти и Зака и была потрясена, увидев их крепко держащихся друг за друга и целующихся. Темная кожа Кэти, контрастирующая с бледным лицом Зака, загипнотизировала меня, пока прикосновение губ Саймона рядом с моим ухом не заставило меня вздрогнуть.

— Это самое интересное, — его шепот послал дрожь к тому месту, где его рука лежала на моей пояснице. Я отшатнулась. Он наградил меня неторопливым взглядом, затем поднял с одеяла и повел через луг прочь от своих друзей.

На полпути к машине, он свернул к валуну, одиноко стоящему на лугу. Он прислонился к нему и переплел наши пальцы. Луна освещала часть его лица, его волосы не были видны в темноте.

— Все еще злишься на меня? — спросил он.

— Да, — я отдернула руку и потерла глаза, чувствуя себя более уставшей, чем в классе математики, где должна была контролировать сразу тридцать умов. По крайней мере, там со мной не разговаривали одновременно.

— Это всегда так тяжело? — спросила я. — Этот контроль истощает меня.

— Ты привыкнешь к этому.

Я задалась вопросом, сколько времени потребуется для меня, чтобы пропустить читающего так же легко, как и Саймон. Я смотрела на ребят на вечеринке, которые все еще обнимались, целовались и пили.

— Я сделала все правильно?

— Ты молодец.

Я заглянула в его темные глаза.

— Откуда ты знаешь? Как ты узнал о контроле разума?

Он изучал травинки на расстоянии.

— Когда из-за меня моя сестра впала вкому, я начал ощущать… что-то. Я не помню, что это было, мне было двенадцать.

Я затаила дыхание, не зная, что сказать.

— Саймон, мне жаль…

Он пожал плечами и откинулся на валун. — Мне потребовалось три недели, чтобы понять, что я могу ее разбудить.

— Ты был просто ребенком, — я вспомнила свою панику в первый день, когда контролировала Рафа, и думала, что могла убить всю школу, если бы вошла в класс. Что, если бы я случайно не приказала ему проснуться? Я положила руку на плечо Саймона, но его лицо оставалось пустым.

— Ты не знал никого, кто бы помог тебе, — сказала я. — Ты не мог знать.

Он наклонил голову, рассматривая траву под нашими ногами. Его волосы упали вперед, скрывая лицо в тени. Я хотела убрать их назад.

— Ну, она сейчас в колледже, — сказал он. — Так что обошлось без пожизненного повреждения.

Я сглотнула. — Мне повезло, что ты мне помогаешь, — он поднял голову, и призрачная улыбка появилась на его лице. Он убрал некоторые пряди моих волос, развивающихся ветром, и остановил руки за моей головой.

Он притянул меня ближе, его поцелуй был нежным, а жар ощущений заставил мое тело петь.

Когда он прервал поцелуй, он прошептал: — О чем ты думаешь?

Я думала, что хотела больше целоваться, чем говорить, но эти слова не выходили из моего рта, даже если бы я хотела. Я просто покачала головой.

— Ну, это для меня ново, — добавил он. Я не поняла. — Обычно, я знаю, о чем думает девушка, когда я ее целую.

Ох. Его ухмылка заставила меня оглянуться назад на участников вечеринки. Саймон, вероятно, целовал много девушек до меня. Девушки, которые знали, что делать во время поцелуя. Я знала, что кровь прилила к моим щекам. Как-то моя сила мысли не распространялись на управление собственной реакцией организма.

— Эй, что такое? — он наклонил голову, чтобы поймать мой взгляд.

— Я не думаю, что отлично вписываюсь.

— Ты не такая, как они, — он коснулся моей щеки, чтобы я снова на него посмотрела. — Ты намного лучше.

То, что мы лгали, о том кто мы есть, не придавало мне чувства превосходства.

— Как ты делаешь это? — спросила я. — Лжешь все время.

Его лицо превратилось в маску, от которой у меня побежали мурашки. — Ты привыкнешь к этому, — он посмотрел на своих друзей, все еще дрейфуя в их мыслях. — Мы никогда не будем такими, как они, Кира. Кроме того, мы просто здесь теряем время. Мы призваны делать великие вещи.

— Что ты имеешь в виду под великими вещами? — я только надеялась, что это что-то нормальное, но нормальное, почему-то, всегда ускользало от меня.

Он поднял взгляд на деревья. — У меня день рождения через две недели, — сказал он с особой торжественностью, словно это было невероятное заявление. Парень определенно был демоном.

— Эм, с днем рождения?

— Мне будет восемнадцать, — добавил он. Я все равно не понимала. — Я пойду к директору, получу свой диплом. Я не собираюсь тратить время на среднюю школу.

Неужели он окончит школу, как только достигнет восемнадцати? Конечно. Я еще не слышала, чтобы Саймон хвастался. Это заставило меня задуматься, есть ли что-нибудь, что он не мог сделать.

— И что ты будешь делать? Найдешь работу?

— Буду подрабатывать. Если все получится, то подыщу нормальную работу.

Во мне закралось подозрение: — Какую?

— Что-то лучшее, чем шататься тут, делая вид, что я как все.

— Какую? — повторила я, выбираясь из его объятий и отходя. — Что-то большее мелких краж в местном магазине?

Он фыркнул и закатил глаза.

— Я делаю это с четырнадцати лет, Кира. Это ребячество. Я хочу сделать что-то более серьезное.

— Что, угнать автомобиль?

Он скрестил руки на груди. — Вижу, ты не ожидаешь от меня чего-то важного.

— Просто оставь меня в стороне от этого преступного гениального плана, который у тебя есть, — я повторила его позу.

Между нами образовалось двухфутовое пространство.

— После всего, что я сделал, чтобы помочь тебе, это то, что я получаю взамен? — спросил он. — Преступный гений? — его взгляд стал похож на ледяной кинжал, погружающийся в мою грудь. Отголоски слов Рафа звучали у меня в голове: «Я оставлю тебя в покое, Кира. Если это то, что ты хочешь», — Саймон был единственным, кто понимал странность моего мозга. И я оскорбила его. Также, как Рафа.