Отметчик и разносчица

Стокар сидел за центральным пультом управления и тестировал бортовой компьютер:

– Друзья, как назовём бортовика? На какое имя электронные мозги будут отзываться? – не поворачиваясь, спиной спросил командир. – Или оставим, как раньше?

– Я уже привык к старому имени, - звонким голосом протараторил Мялер-шифровальщик.

– Без разницы. Главное, чтобы вся наша база данных присутствовала. Всё, что нажито непосильным трудом, - отозвался Бялер-дешифровщик.

– Это точно. Без своего архива и картотеки как без рук. Я – за старое прозвище, - сказал Вирзус-патологоанатом.

– Старое прозвище лучше новых двух, - сострил Мирзус-химик.

– А древнее прозвище лучше старых трёх, - парировал Стэчус-переводчик.

– Не, я уже без родного «от махапского информбюро» не смогу нормально работать, - улыбнулся Гревер-электронщик.

– Ладно, уговорили, - командир подвёл итог голосования. Стокар нажал кнопку и обратился к бортовому компьютеру. – Леви, скажи что-нибудь!

– Левитан, приветствует старых друзей на борту комфортабельного звездолёта! От махапского информбюро! Операция «О» начинается! Включаю обратный отсчёт! Пять, четыре, три, два, один – поехали!

12

Марк покинул кабинет главврача и вышел на плац. Дело шло к вечеру. Глуми перекрасило перевалку в синий цвет. В варочном цехе разносчицы укладывали в термосы ужины для отметчиков, разливали по фляжкам кисель и проверяли герметичность противогазов.

Марк с удовольствием потянулся и глубоко вдохнул:

– Как хорошо! Даже не верится, что мне не надо на вышку.

Он посмотрел на административное здание и остановил взгляд на семейном корпусе. На балконе разглядел Суклу и Тузиана. Мать и сын махали ему руками. Марк поднял воротник куртки из кожи носорога и засеменил к зданию.

На проходной он прошёл турникет, приложив ладонь к сенсорной панели и, кивнув дежурному, поспешил к себе. Скоро он вышел на балкон, поздоровался и закурил. Глуми висело над горизонтом, тускло сверкая ультрафиолетом. На небе загорались звезды, а на перевалке – дежурные фонари ночного освещения.

– Марк, мы тебя заждались. Я заказала ужин на троих. Уже принесли. Пошли, пока не остыл. Не откажи в любезности.

– А жених меня не порвёт, как Тузик грелку? – землянин улыбнулся мальчику. – Извини, дружок, за каламбур.

Тузиан улыбнулся в ответ:

– Марк, а что такое грелка?

– Грелка, брат, это твоя мама, когда спит с тем, кого по-настоящему любит, - и он подмигнул девушке.

– Марк, не тупи. Плеширей тебе ничего не сделает. Ты с этого дня – «в доску свой», можно сказать, - член нашей большой семьи. Разве не понял, когда в кабинете доктора Передоза изгибал своим кожаным болтом? – и молмутская стерва с удовольствием засмеялась. Сын ничего не понял, но поддержал мать и тоже брызнул смехом.

Марк широко улыбнулся и показал белые зубы:

– Ты что подсматривала?

– Не только я. Все жёны любовались и наслаждались зрелищем.

– Вы – ненормальные извращенки, это точно. Ладно, пошли ужинать, - и он взял малыша за холодную ладошку.

Троица расселась поудобнее за столиком. Сукла подвинула мужчинам чистые тарелки и столовые приборы. В центре дымилось жареное мясо, заставленное со всех сторон салатами и холодными закусками. Рядом с кувшином, где покоилось пиво, стоял салатник с варёными креветками, а рядом – литровая бутылка молмутской водки «Скотинка», квашеные пиявки и маринованные мухоморы.

Молмутка увидела, как землянин брезгливо сморщил нос, и пояснила:

– Не надо так раздувать ноздри. Это всё съедобно.

– Что и пиявки?

– Это мальки зеброидного кашалота, который водится в местном море.

– Да ну? Никогда бы не подумал. А мухоморы в маринаде?

– Вообще-то, это сладкое блюдо. Это плоды цветка шмелездрава. Шмелездрав в большом количестве растёт в окрестных лесах. Сама собирала. Попробуй.

– Значит, если тяжелораненый шмель дотянет до этого цветка, ему уготовано чудесное исцеление?

– Ну, как-то так, - улыбнулась девушка.

Марк посмотрел на бутылку водки и прочитал этикетку: «О! То, что надо. Сейчас напьюсь и стану скотинкой: начну мычать или блеять, а потом – рогами в землю и отбой».

Сукла, как будто, прочитала его мысли:

– Если не будешь водку, я сама выпью. Так хочется напиться.

– Ну, почему же? Я с превеликим удовольствием. Может, Плеширея позовём? Я бы с ним мочканул, а заодно и послушал.

– У него совещание на всю ночь – ночные бдения. В другой раз пообщаешься. На, это он тебе передал, - молмутка протянула график посещения комендантских жён.

Марк заглянул в список и приятно улыбнулся:

– Как здорово, что ты первая. И за выходной ему большой респект, - он спрятал листок в карман рубашки. – Ну, давай, накатим что ли? – Марк открыл бутылку и наполнил рюмки.

Сукла налила Тузиану пива. Марк вопросительно посмотрел на мать:

– Не рано?

– Оно безалкогольное. Пусть привыкает к вкусу.

Марк взял рюмку:

– За что выпьем? За успех безнадёжного дела?

– Нет, за нас. За тебя, за меня, за Тузика.

– За нас, так за нас. Поехали.

Они чокнулись, опустошили рюмки и взялись за еду.

– Ничего мясцо. Это что или кто? – с набитым ртом, тщательно работая нижней челюстью, поинтересовался землянин.

– Чёрт его знает. Похоже на карликового бегемота.

– Тоже в местных лесах водится?

– Догадливый. В норах живут.

– Чего? – Марк громко поперхнулся и начал кашлять. Сукла ударила кулаком по спине, и телохранитель выплюнул кусок непрожёванного мяса. – Спасибо. Какого же размера эти норы? Может, ты пещеры имела в виду?

– Еще раз повторяю – бегемоты карликовые, размером с хомяка.

– Правда, Марк, я сам видел - вклинился в разговор Тузиан – на водопадах.

Малыш убедил землянина. Удивление прошло, и прозвучало предложение:

– Ну, что? Давайте еще по одной? Между первой и второй – промежуток небольшой.

– Это что, земная поговорка? – Сукла подозрительно сузила глаз. – Тебе же память почистили. Ты мне смотри, а то всё будет рассказано, - предупредила слегка охмелевшая молмутка.

– Не знаю, откуда взялось, - искренне солгал Марк. – Почистить – почистили, но, может, что и осталось, - он взял бутылку и плесканул в рюмки. – За что выпьем?