Отпуск с прокурором

— Постой… тебя отстранили? — изумленно округляю глаза.

— Отстранили на время, — отмахивается Лев. — В отпуск на две недели отправили.

— Лев, мне кажется, тебе надо остановиться. Дело какой-то провинциалки, которое закрыли три года назад за недостатком улик, не может стать приговором для твоей карьеры!

Ключников качает головой.

— А если эта провинциалка и есть моя жизнь, что тогда?

Я с болью смотрю на него. Сердце отчаянно колотится.

— Вдвоём нам будет очень сложно.

Он решительно прижимает мои ладони к своей груди.

— Мы справимся. Главное — то, что в сердце.

Он заглядывает мне в глаза.

— Скажи, Ася, ты мне веришь?

На миг задерживаю дыхание. Как ему объяснить, что наша связь загубит его карьеру?

— Верю, — шепчу потерянно и растворяюсь в его объятиях. Как же хорошо прижиматься к сильной груди любимого и слушать, как громко стучит его сердце! Нет приятнее музыки для слуха!

— Расскажи, что произошло вчера в ресторане, — доносится до меня его голос.

Вздыхаю.

— За мной следили. Я видела того, кто написал на стенах те надписи.

— Видела?! Можешь описать?

— Постараюсь.

Я высвобождаюсь из объятий Льва и устраиваюсь поудобнее на диване. Беру в руки стаканчик с подостывшим кофе.

— Он был в маске волка, из тех, что носят квадроберы. Я сорвала с него маску, но в темноте ничего не смогла разглядеть. И маску потеряла, и баллончик, который мне дал Кушаков. Заметила только, что преступник был невысокого роста, едва доставал мне до плеча. Он больше похож на подростка, если честно.

Ключников хмурится.

— Надо будет попросить повторно просмотреть видеокамеры. Возможно, там есть человек, который подходит под твое описание.

— Лев… меня сегодня не отпустят отсюда, верно? — спрашиваю настороженно.

— Как это не отпустят, Ася? Да ты уже свободна! Сейчас вещи твои заберем и уйдем отсюда. — Он смотрит на меня несколько мгновений, а потом вдруг улыбается. — Гулять пойдем! По ночной набережной погуляем, потом в ресторане посидим. Устроим свидание на четверых?

— На четверых? — Удивлённо приподнимаю бровь, но улыбаюсь против воли его предложению.

— Катя в машине ждет. Сейчас Глеб освободится, и рванем на набережную! — поясняет Лев и притягивает меня к себе. — Хочешь?

— Хочу, — шепчу тихонько. Касаюсь ладонями его скул, заглядываю в глаза, тону в них. Как же сильно я его люблю!

Он склоняется ко мне и осторожно касается губами моих губ.

— Выйдешь за меня? — вдруг серьёзно спрашивает он.

Я испуганно замираю в его объятиях. Сердце бешено колотится, кажется, оно готово выпрыгнуть из груди.

— У меня, правда, с собой кольца нет, и от должности, похоже, отстранят, так что жених я незавидный. — Он тихо смеётся.

Я растерянно улыбаюсь, а в глазах почему-то стоят слёзы.

— Неужели ты думаешь, что меня интересует только твое материальное благополучие?

— Так что, выйдешь за меня? — Его взгляд невозможно передать словами.

Я с нежностью касаюсь ладонью его колючей скулы. Хочу что-то сказать, но в этот миг дверь внезапно распахивается. На пороге стоит Кушаков, и он весьма озадачен.

— Что-то вы рано, Глеб Андреевич. — Ключников недовольно поднимает бровь.

— А не вышло ничего у нас с допросом! — с досадой фыркает майор. — Папа Кости Хвостова играет пока на опережение: и тут сыночка умудрился вытащить. Сверху позвонили — немедленно отпустить.

— Вы и брата моего отпустили?! — Возмущению прокурора нет предела.

— Брата не выпустили, за него просить некому. Его до утра продержат за попытку подкупа сотрудников.

В глазах Льва мелькает ярость.

— Я хочу его видеть! — решительно заявляет он. На миг возвращается ко мне. — Ась, ты подожди меня здесь, хорошо? Я вернусь, и мы продолжим наш разговор.

Киваю. Лев с нежностью смотрит на меня, а потом стремительно покидает комнату отдыха. Кушаков несется за ним. Громко хлопает казенная дверь.

Я неподвижно сижу на диване и чувствую, как мое бедное сердце сжимается от горечи. Я ведь и вправду люблю Льва. Никто мне не нужен, только он один. Да только нельзя нам быть вместе, никак нельзя! Он докопается до истины, а дальше что? Узнав, что брат его совершил преступление, а Анатолий Хвостов всех прикрыл, приказав устроить взрыв, Лев порвет из-за меня связи со своей семьёй, и лишится карьеры. Разве можно построить счастливое будущее на обломках? Какой бы жестокой женщиной ни была мать Льва, а она права: не пара я ему. Только жизнь испорчу. Ему такая, как Лиза Котова, нужна: красавица, умница, со связями, молчаливая и все понимающая без слов.

Глаза обжигают слёзы. Может, лучше было бы, если бы для меня все закончилось в том подвале?

Мгновенно принимаю решение. Надо уходить, пока не поздно, пока я действительно не сломала жизнь Ключникову. Ведь, если он вернется и снова задаст свой вопрос, я не найду в себе сил ответить ему «нет». Растаю в его объятиях и тихонько прошепчу: «Да!»

Хватаю мобильник, бегу по коридору. Дежурный выдает мне мои вещи и документы, которые забрали при аресте, и я, расписавшись, выхожу на улицу.

А там жара. К ночи ни капли не стало прохладнее, как по мне, только ещё более душно. У входа в участок так много народу, что мне легко затеряться. Притормаживаю, нерешительно осматриваюсь по сторонам. И куда мне дальше? Чужой город, все чужое.

Немного поразмышляв, ищу глазами такси. Надо вернуться в отель.

Я сажусь в машину, называю адрес отеля.

Набираю номер Катюхи. Она, наверное, места себе не находит.

— Ась, ты как? Всё в порядке? — В голосе подруги слышится волнение.

— В порядке, Кать. Меня отпустили, — успокаиваю ее.

— А ты где? Я здесь, в машине у входа в участок. Сейчас выйду и найду тебя.

— Кать, не выходи. Я… я домой уезжаю.

— Не поняла?...

— Обратно домой. Ты бы не могла передать Льву, что я не готова?... Нет, лучше скажи ему, что я его бросила.

— Не готова к чему, Ася?! Ты меня пугаешь, честное слово!

— Он замуж мне за него выйти предложил, но я не могу! Не могу, и все!

— Из-за его брата? — потерянно интересуется Катя.