Отравленные клятвы

— Я не… — Я тяжело сглатываю, когда он наклоняется, его пальцы слегка поглаживают мою покрытую синяками внутреннюю часть тела, пока он раздвигает мои ноги, а затем я чувствую теплую ласку его языка, когда он нежно прижимается ртом к моим бедрам.

Это заставляет меня замолчать. Я не ожидала нежности или удовольствия. Я видела, как ему тяжело, и я не думала, что он откажется от своей собственной потребности ухаживая за мной. Честно говоря, я никогда не представляла, что кто-то может сделать это со мной. Я не думала, что человек, которому я была продана ради продвижения моего отца, будет настолько озабочен тем, чтобы доставить мне удовольствие своим ртом. Я не могла представить, что мужчинам действительно нравится это делать. И я, конечно, не думала, что Николаю понравится. Но его язык скользит по моей киске, как будто это его заводит. Его язык скользит по моему входу, слегка облизывая, как будто он пытается унять болезненность. На ощупь тепло, влажно и так чертовски приятно, и я чувствую, что дрожу, пытаясь подавить любой признак того, что мне это нравится.

Николай медленно вздыхает, его рот на мгновение покидает мою киску, когда он смотрит на меня, его волосы беспорядочно падают на лицо.

— Нет смысла притворяться, что тебе это не нравится, зайчонок, — говорит он мне почти раздраженным голосом. — Просто позволь себе чувствовать это.

Но я не могу.

Он не понимает, что признание в удовольствии означает уступку. Я уступлю ему дюйм, с которым, я знаю, он будет бегать, требуя от меня все больше и больше, пока он не заставит меня признать, что я хочу его член, что это приятно, что мне нравится, когда он меня трахает. Он бы давил и давил, если бы я доставила ему хоть малейшее удовлетворение, признав, что горячее, влажное скольжение его языка по моей киске похоже на гребаный рай.

Я определенно этого не признаю. Но я также знаю, что, если он продолжит это делать, я не смогу удержаться и кончу. И он узнает. Он знал, когда я кончила за ним прошлой ночью. Мои щеки снова горят, вспоминая это. Как его пальцы ощущались на моем клиторе. Он точно знал, как прикасаться ко мне, и я ненавижу мысль о том, что он это знает, потому что доставлял удовольствие стольким другим женщинам, что заставляет меня ревновать. Это просто потому, что это несправедливо, говорю я себе. Было так важно, чтобы я была девственницей, но одному богу известно, скольких женщин он трахнул. Это не потому, что меня волнует, что он делал это с кем-то другим.

Я так старалась удержаться от ответа. Но это было так чертовски приятно. Лучше, чем мои собственные пальцы. Он нашел именно то, что мне нравится, хотя я едва ли даже знала. И когда он сделал это снова, пока был внутри меня… Его член огромен. Я была права, что он был слишком большим. Но что-то в этом растяжении, в его полноте тоже было приятным. Я знаю, как со временем, привыкнув к этому, это может быть невероятно. За исключением того, что я не хочу привыкать к этому. Я не хочу. Я не хочу снова кончать с его членом, заполняющим меня, и его пальцами на моем…

Николай выбирает этот момент, чтобы провести языком по моему клитору, покручивая его таким образом, что моя спина выгибается дугой, а рот приоткрывается, когда я резко втягиваю воздух, и я чувствую, как его губы изгибаются в улыбке на моей плоти. Я могу только представить самодовольный взгляд на его гребаной физиономии. Но я не могу придумать, что сказать. Он все еще порхает языком по мне, обводя его, повторяя рисунок, пока мышцы моих бедер не напрягаются, а руки не вцепляются в простыни, и я знаю, что даю ему то, чего он хочет, позволяя ему увидеть, как это приятно, но я не могу остановиться. Я не могу остановиться, и я, блядь, не могу сказать ему остановиться, потому что я хочу кончить.

Я хочу кончить ему на лицо, пока он лижет меня.

Его язык совершает медленные круги, лучше, чем мои пальцы, лучше, чем все, что я когда-либо чувствовала в своей жизни. Моя голова откидывается на подушки, мои губы приоткрываются в судорожном вздохе, и я чувствую момент, когда я кончаю, раскрывшись на его языке. Это все, что я могу сделать, чтобы не стонать его имя. Я стискиваю зубы, сдерживая крики удовольствия, и хуже всего то, что я знаю, что он прав, что, если бы я позволила себе расслабиться, это было бы еще лучше, чем сейчас. Это могло бы быть еще больше, и я так сильно этого хочу. Я хочу знать, на что это похоже…

Оргазм захлестывает меня, мои бедра напрягаются вокруг его головы, пока он продолжает поглаживать меня языком, продлевая удовольствие, делая его больше, чем я когда-либо думала, что это возможно. Его руки хватают меня за внутреннюю поверхность бедер, прижимая их к кровати, заставляя меня лежать там, раздвинутую для него, и когда я наклоняюсь к его лицу, я чувствую, как он убирает одну руку с моей ноги и засовывает в меня два пальца. Это вызывает у меня приступ боли от болезненности, но есть и удовольствие. Он погружает свои пальцы внутрь меня, поглаживая более нежно, чем он делал со своим членом прошлой ночью. Я чувствую, как оргазм спадает, а затем нарастает снова, его язык все еще скользит по моей горячей, набухшей плоти на протяжении всего этого, посылая мне вторую волну удовольствия, когда он умело играет на моем теле, как на хорошо настроенном инструменте.

У меня болит челюсть от того, как сильно я стискиваю зубы, пытаясь удержаться от стона, выкрикивая его имя. Стон срывается с моих губ, мои бедра поднимаются вверх, и Николай удерживает меня там, заставляя испытывать удовольствие, пока я не обмякаю и не начинаю задыхаться.

Пальцы внутри меня выскальзывают, когда я смотрю на него, все еще тяжело дыша, когда он отрывается от моего сверхчувствительного клитора, его рука обхватывает свой напряженный член. На секунду мне кажется, что он все равно собирается войти в меня, но вместо этого он начинает поглаживать, глядя на меня сверху вниз с разгоряченным выражением лица. На его пальцах все еще ощущается мое возбуждение, они поглаживают его член, и что-то в этом вызывает во мне прилив желания, который, я знаю, я не должна чувствовать. Я дрожу от смеси истощения, страха и возбуждения. Я не могу пошевелиться, когда бедра Николая дергаются вперед и содрогаются, его тело наклоняется ко мне, когда его сперма выплескивается на мой живот во второй раз с прошлой ночи.

Он выгибается вперед, потирая головку своего члена о мой клитор, когда горячая сперма проливается на меня, и я вижу удовлетворенное выражение, которое распространяется по его лицу вместе с удовольствием, когда он стонет, его рука скользит по всей длине.

— Черт, — выдыхает он, отстраняясь, последние капли его спермы стекают с головки члена на мою киску. — Ты выглядишь чертовски великолепно в таком виде.

Я не чувствую себя великолепно. Я чувствую себя усталой и изможденной, с моей покрытой спермой кожей и спутанными волосами. Я хочу принять душ и снова лечь спать, и когда Николай соскальзывает с кровати, я бросаю взгляд на тележку с обслуживанием номеров и задаюсь вопросом, смогу ли я вообще поесть, чувствуя себя так.

Он смотрит на меня, и что-то в выражении моего лица, должно быть, становится для него очевидным, потому что он пожимает плечами.

— Иди в душ, если хочешь, — небрежно говорит он. — После этого мы отправимся домой.

— Куда домой? — Спрашиваю я неуверенно. — Обратно в особняк?

Николай ухмыляется.

— Нет. Я отвезу тебя в свой пентхаус в городе. И после этого…

Он умолкает, и я с трудом сглатываю, гадая, что он имеет в виду. Что следует после? Мне не нравится тишина, которая повисает в воздухе после того, как он это говорит.

— Мы поговорим об этом позже, — наконец говорит он. — Иди прими душ.

Я не даю ему шанса передумать. Я соскальзываю с кровати, и когда я начинаю проходить мимо него, он хватает меня за руку, его пристальный взгляд снова скользит по мне.

— Не забивай себе этим голову, — говорит он, и я прищуриваюсь, глядя на него.

— Я ни хрена не понимаю, о чем ты говоришь.

— Конечно, понимаешь. — Он отпускает мою руку. — Ты злишься, что кончила. Ты злишься на меня за то, что я заставил тебя кончить, но ты также злишься на себя за то, что я кончил, хотя ты ничего не могла с этим поделать. Не тогда, когда я вот так ел твою киску.