Отравленные клятвы

Я включаю свет в спальне, и меня снова вознаграждает тихий, непроизвольный вздох Лиллианы. Она оглядывается, ее глаза слегка расширяются, когда она замечает огромную кровать с балдахином в деревенском стиле, узловатый сосновый пол, толстый меховой ковер перед каменным камином, железную люстру, висящую над бархатными креслами с подголовниками рядом с книжной полкой и окном, из которого открывается вид за его пределами. Тут есть балкон, но для него слишком холодно.

— Я разведу огонь, — говорю я ей. — В шкафу есть халат, но не беспокойся об этом. Я хочу, чтобы сегодня вечером ты была обнажена для меня. Ты можешь распаковать свои вещи завтра.

Она пристально смотрит на меня, когда я иду к камину.

— Как ты можешь говорить это так небрежно? — Возмущается она. — Ты не можешь просто приказать мне быть голой. Предполагается, что это…

— Что? — Я поворачиваюсь и смотрю на нее, присаживаясь на корточки перед камином. — Как это должно быть, Лиллиана? Потому что я могу гарантировать, что мой отец тоже не оставил бы тебе выбора, и он был бы гораздо менее нежен по этому поводу.

Она тяжело сглатывает при напоминании.

— Ты мог бы отпустить меня, — тихо говорит она. — Ты мог бы трахнуть меня и отпустить.

— Нет, я не мог, — просто говорю я ей и оставляю все как есть.

Она стоит несколько долгих секунд, пока я начинаю разводить огонь, а затем краем глаза я вижу, как она начинает расхаживать по комнате, осматриваясь, все еще прижимая полотенце к груди. Она больше не подходит ко мне близко, пока в очаге не начинает бушевать огонь, и тогда я встаю, сбрасываю свое полотенце и прочищаю горло.

— Иди сюда, зайчонок.

Просто отдавая ей приказ, мой член твердеет. Я чувствую, как он набухает и твердеет, когда она поворачивается, и к тому времени, когда она оказывается лицом ко мне, я снова возбуждаюсь для нее. Я вижу, как ее взгляд мгновенно опускается, и выражение опасения появляется на ее лице.

— Тебе не нужно меня бояться, зайчонок, — мягко говорю я ей. — Пока ты слушаешься. Так что иди сюда.

Я вижу момент, когда она обдумывает попытку бросить мне вызов, а затем медленно подходит ко мне. Она останавливается на расстоянии вытянутой руки и нервно убирает с лица прядь своих длинных влажных светлых волос. Это милый, восхитительный жест, и он заставляет меня почувствовать странное шевеление в груди, которого я никогда раньше не чувствовал.

— Брось полотенце, — говорю я ей так мягко, как только могу. — Не заставляй меня просить дважды, Лиллиана, и тебе это понравится гораздо больше.

И снова я вижу момент, когда она подумывает возразить, несомненно, что-то о том, что ей это все равно не понравится, но она останавливает себя. К моему удивлению, она протягивает руку, ослабляет полотенце там, где оно подоткнуто у нее над грудью, и позволяет ему упасть на пол.

Готовность ее жестов, так же, как и ее обнаженное тело, возбуждает меня невероятно. Как бы мне ни нравился ее склочный характер, видеть, как она подчиняется мне даже в малейшей степени, причиняет мне боль, и я должен сопротивляться желанию дотянуться до нее и отвести прямо в постель. Во-первых, у меня есть другие вещи, которые я хочу от нее получить.

Я отступаю назад, чтобы на меховом коврике для нее было достаточно места, рядом с нами потрескивает огонь.

— Встань на колени, зайчонок, — говорю я ей и вижу, как расширяются ее глаза.

— Николай…

Мой член пульсирует при звуке того, как она произносит мое имя.

— Я хотел твой рот прошлой ночью. Но я хотел дать тебе время. Я больше не жду, малыш.

Она колеблется. От одного взгляда на ее рот у меня начинает все болеть, предварительная сперма перламутром выступает на кончике моего члена. Я вижу, как она переводит взгляд на это, как судорожно сжимается ее горло, и я нуждаюсь в этом.

— Итак, зайчонок. — На этот раз мой голос звучит немного резче. — Не заставляй меня повторять тебе.

Она выглядит так, как будто о чем-то думает, вспоминает что-то. Мгновение спустя, к моему удивлению, она медленно делает шаг вперед, пока не оказывается передо мной. И затем, чудо из чудес, она опускается на колени.

Блядь.

Она выглядит так чертовски красиво вот так, стоя на коленях на меховом ковре, полностью обнаженная, ее светлые волосы обрамляют лицо, а эти большие голубые глаза смотрят на меня снизу вверх. Ее руки покоятся на голых бедрах, и она смотрит на меня с тщательно скрываемым выражением лица.

— Ты собираешься сказать мне, чего ты хочешь? — Спрашивает она, но в ее словах не так много яда, как я ожидал.

Такое чувство, что что-то не так. Но мой разум затуманен похотью, мой член пульсирует в дюйме от ее губ, и я не могу мыслить совершенно ясно. Она наконец-то устала от борьбы, это все, о чем я могу думать, и, хотя у меня такое чувство, что я принимаю желаемое за действительное, я ловлю себя на том, что просто смотрю на нее.

Она как гребаное произведение искусства, ждет, чтобы отсосать мой член.

— Я хочу, чтобы твой рот был на моем члене, девочка, — бормочу я. — Начнем с этого.

Она наклоняется вперед, ее широко раскрытые голубые глаза смотрят на меня, когда она осторожно проводит языком по кончику. Это легкое прикосновение, его почти недостаточно, чтобы почувствовать, но все равно меня пронзает волна ощущений, просто из-за его абсолютного эротизма. Она выглядит такой красивой, такой невинной, и даже более того, она выглядит так, как будто наконец-то подчиняется моим желаниям.

— Вот и все. — Я подхожу немного ближе, головка моего члена касается ее рта, когда я провожу пальцами по ее волосам. — Оближи мой член, как хорошая девочка.

Она слегка вздрагивает. Но она снова скользит языком по мне, на этот раз немного более решительно, обводя им круги, прежде чем скользнуть под головку и погладить там мягкую кожу кончиком языка. Это немного поражает меня, потому что кажется немного чересчур опытным для девушки, которая никогда раньше не сосала член.

Эта мысль задерживается всего на секунду, прежде чем исчезнуть, потому что ее губы теперь прижаты к головке моего члена, ее язык все еще потирает это чувствительное местечко, и она медленно обхватывает меня губами, ее великолепные глаза все еще прикованы ко мне, когда она берет первый дюйм в рот.

— Вот так. Аккуратно и медленно. — Я снова глажу ее по волосам, проводя пальцами по ее затылку. — Тебе не обязательно торопиться, зайчонок. Не торопись. Ты сможешь получить мою сперму, когда будешь готова.

При этом у меня перехватывает дыхание, и мои губы кривятся в ухмылке. Моей девочке нравится, когда я говорю ей непристойности. Она никогда бы в этом не призналась, но это так.

Она принимает мое разрешение не торопиться. Я бы подумал, что, если бы она просто играла с первым дюймом моего члена, облизывая и посасывая без особого мастерства, у меня бы пропала эрекция. Я привык к женщинам, которые знают, как заглатывать член, как профессионалки, но что-то в том, что Лиллиана прикасается ко мне, делает меня твердым как камень, я пульсирую напротив ее губ, когда она начинает экспериментировать с проникновением меня глубже.