Отравленные клятвы

Она новичок, это точно. Время от времени слышен скрежет зубов и неловкие движения ее рта, когда она узнает, каково это, впервые почувствовать член там. Но что меня то и дело сбивает с толку, когда я пробиваюсь сквозь туман удовольствия, так это то, что она, кажется, знает, что пытается сделать. Как будто она посмотрела кучу порно и пытается подражать этому. Возможно, именно это и происходит. Возможно, в попытке научиться доставлять удовольствие тому, кому она собиралась отдаться, она пыталась узнать, как все это работает.

Научиться угождать моему отцу.

Эта мысль выводит меня из себя. Мысль о том, что она пыталась научиться сосать член, чтобы доставить удовольствие другому мужчине, вызывает во мне горячий прилив гнева, и мои пальцы сжимаются в ее волосах, оттягивая ее рот дальше по всей длине. Она слегка задыхается, ее губы обхватывают меня, и я мгновенно чувствую вспышку вины. Я не должен наказывать ее за то, в чем не было ее вины. Но в то же время… почему меня это волнует?

Ее глаза немного слезятся, и я протягиваю другую руку, убирая немного влаги с уголка ее глаза.

— Ты выглядишь так мило, когда твой рот полон моего члена, — мурлычу я, ослабляя хватку на ее волосах, так что длинные пряди просто ниспадают на мои пальцы. — Не торопись, малышка.

Она кивает, скользя еще немного вниз, ее язык движется по стволу. Она проводит кончиком языка по пульсирующим венам, как будто изучает меня, проверяя, на что это похоже, и я нахожу, что мне нравится, как она меня исследует. Мне нравится ощущение, когда она играет с моим членом, даже если она делает это неопытно.

Лиллиана откидывается назад, ее щеки втягиваются, когда она делает вдох, головка моего члена все еще влажно упирается в ее нижнюю губу. Я не могу удержаться, чтобы не обхватить рукой свой член, слегка поглаживая, когда я касаюсь им ее рта, потирая кончик по ее полной нижней губе. Предварительная сперма стекает по мягкой, покрасневшей плоти, и мой член пульсирует в моей руке.

Боже, она охуительно красива. Я никогда не питал пристрастия к невинности, но Лиллиана, похоже, все это изменила.

Ее язык снова выскальзывает, кружась вокруг моего кончика, слизывая предварительную сперму. Она не стонет от вкуса, но и не показывает никаких признаков того, что ей это не нравится. Она облизывает меня на мгновение, как будто переводит дыхание, и ощущения захлестывают меня, еще больше моего возбуждения капает ей на язык, когда она дразнит меня.

Я вижу, что ей тоже приятно. Она бы отрицала это, если бы я что-нибудь сказал, но я вижу, как она ерзает на ковре, одна рука сильно прижата к ее бедру, когда она лижет и сосет мой член, ее ноги время от времени сжимаются вместе. Если бы я потянулся между ними, я уверен, что нашел бы ее мокрой для меня.

Не волнуйся, зайчонок, думаю я, когда она снова берет меня в рот, продвигаясь вниз на первый дюйм. Я заставлю тебя кончить снова, прежде чем закончится ночь.

Она проходит половину моей длины, прежде чем снова начинает задыхаться, ее глаза слезятся, когда она изо всех сил пытается взять больше. Я провожу пальцами по ее волосам, и это борьба с тем, чтобы не засунуть себя ей в горло. Ощущение, когда она задыхается от моей головки, кажется чертовски невероятным, и я могу только представить, насколько лучше было бы чувствовать, как ее горло обвивается вокруг меня, сжимая.

— Ты можешь взять больше, — вместо этого я подбадриваю ее. Я мог бы заставить ее, но я хочу, чтобы она этого захотела. Я хочу видеть, как она пытается изо всех сил засунуть меня себе в глотку. — Только понемногу за раз. Хорошая девочка.

Я не могу сказать, насколько ей нравится похвала, но я думаю, это ее задевает. Я вижу, как она снова ерзает на ковре, когда смотрит на меня, изо всех сил пытаясь выдержать еще немного. Она все еще не взяла в рот несколько дюймов моего члена, и я обхватываю его пальцами, слегка поглаживая, пока ее губы касаются моей руки с каждым движением.

Она отрывает свой рот от моего члена, тяжело дыша.

— Я не могу, — шепчет она. — Это слишком.

Я вижу, что она говорит серьезно. Я мог бы заставить ее, мог бы продолжать, пока она не проглотит все это и кончить ей в горло. Это заманчиво. Мой член ноет, мои яйца напряжены от потребности в освобождении, а ее припухшие губы так хорошо смотрятся рядом со мной. Но я также знаю, что, если я не буду давить на нее, она с большей вероятностью уступит мне. Признается, чего она хочет. Может быть, не сегодня вечером, но позже.

— Все в порядке, девочка, — бормочу я, протягивая к ней руки. Я поднимаю ее с ковра, мой член пульсирует в знак протеста против потери ее рта и моей руки, но у меня другие планы.

Я поворачиваю ее к одному из кресел с подголовниками, беру ее руки и кладу их на подлокотники, нежно прижимая ее пальцы к бархату.

— Оставайся вот так, — шепчу я ей. — Ноги врозь.

Она тяжело сглатывает, и я вижу нервозность на ее лице, но я хочу, чтобы она была уязвима. Я провожу рукой по ее спине, пальцы скользят вдоль позвоночника, вниз к пояснице.

— Выгнись для меня, малышка, — бормочу я. — Покажи мне, какая ты красивая, когда задираешь для меня свою задницу.

Лиллиана издает тихий звук, который может означать шок или протест, но она делает, как я ей говорю. Это поражает меня, я ожидал, что она будет сопротивляться. Но она выгибается под моей рукой, и я перемещаюсь, чтобы встать позади нее, скользя руками по плавным изгибам ее задницы и слегка сжимая.

Я хочу трахнуть ее так сильно, что это почти причиняет боль. Но я хочу научить ее тому, что ее усилия вознаграждаются. Что если она доставит мне удовольствие, я доставлю ей удовольствие в ответ.

Я медленно опускаюсь на колени на меховой коврик позади нее. Я слышу ее резкий вдох и вижу, как она дергается, оглядываясь на меня, ее глаза поражены.

— Николай…

— Хорошая девочка. Мне нравится слышать, как ты произносишь мое имя. — Со временем я даже надеюсь, что это будет не просто протест.

Я провожу руками по ее ногам, ощущая мягкость ее кожи под своими ладонями, когда раздвигаю ее ноги достаточно широко, чтобы увидеть, как ее мягкие складки раздвигаются для меня.