Отражение в тебе

– Выглядишь так, будто тобой полночи по полу возили.

Яр вспыхнул, попытался развернуться и удрать, но друг проворно перехватил за локоть и повернул обратно, втаскивая в квартиру.

– Да ладно, чего заводишься сразу? Только у меня же в спальне будешь – у нас места мало,- и потянул из коридора, Яр едва разуться успел.

У Сашки он тоже никогда не был, просто Лиса однажды его подъезд показала и назвала номер квартиры. Сама квартирка оказалась маленькой и какой-то слишком… обшарпанной. Старые выцветшие обои местами поотходили от стен, мебель ещё с тех времён, когда за ней в очереди годами стояли, вместо плафона просто патрон с ввинченной лампочкой, до того слабой, что выедает зрение. На полу вытоптанная дорожка, вытканная из цветных шерстяных ниток.

Из зала накатила волна перегара. Двери здесь не было, хотя, как Яр заметил, её просто выломали из косяка – в петлях ещё кусочки трухлявой щепы остались. Под ногами брякнула бутылка. Сашка зло подфутболил её ногой, толкнул следующую дверь и затянул друга туда. Выдохнул – по коридору он шёл не дыша. Здесь мебель была не многим лучше, разве что не такая битая. По столу паутина растресканного лака, кровать железная, с продавленной сеткой, у шкафа нижний ящик забит гвоздями. А вот навесная полка новая, хотя и грубо сделанная – наверняка сам где-то столярничал. И на ней вперемешку синие и вишнёвые тома с золотыми буквами «Валентин Пикуль». Яр мимоходом отметил, что корешки у всех книг затасканные, только эта потёртость была не от старости, а от частого использования.

– Чего у тебя улыбка до ушей расцвела?- подозрительно буркнул Сашка. Он явно нервничал, помня, в какой квартире живёт приятель. Вот только приятель не всегда жил бок о бок с музейными экспонатами, хотя и не в таком старье. Впрочем, если не вспоминать оставшийся за дверями перегар и бутылки, здесь было достаточно уютно. И вообще Яру хотелось спать – лишь бы под голову подушку дали и не дёргали несколько часов.

Саша молча достал тёплый плед.

– Я в школу, а ты, если проснёшься до моего прихода, никуда не выползай,- друг злобно сверкнул в стенку, откуда доносился гнусавый храп.- У меня батя… короче…

– Не проснусь,- Яр тут же растянулся на кровати. Застонал – стёсанная спина резанула огнём, и осторожно перевернулся на бок. И уже сквозь вату сна почувствовал, как на плечи легла тёплая колючая ткань.

К вечеру у Яра поднялась температура и всю следующую ночь его лихорадило. Сашка носился из ванны в спальню, меняя компрессы. За стеной было шумно и весело – под голос комментатора из телевизора время от времени разносились радостные вопли или разочарованные стоны, обязательно сопровождаемые бряцаньем стаканов и смачными высказываниями. Потом Шурик выбился из сил и просто заснул, шлёпнувшись под бок мечущемуся в бреду Яру.

Выздоравливал Яр долго и болезненно. Температура возвращалась почти каждую ночь, а тело оттягивало на себя остатки сил, пытаясь залечить наружные повреждения. Ел он тоже плохо, ссылаясь на больное горло, но на самом деле просто ничего не хотел. И к врачу не хотел. Сашка злился, ругался, обзывал костлявой сдыхотью, грозился вызвать скорую на дом, чего Яр жутко боялся. Он и так запретил другу себя раздевать и обтирать, упрямо волочась в ванную. Если ссадины стали заживать, то синяки, оставленные Матвеем, как раз налились красками и зацвели в полную силу.

Веселье за стенкой не утихало каждую ночь. Днём отец Сашки спал, а вечером к нему слетались (если вообще расползались) его собутыльники. Пили, пели пьяные песни или дрались. Сильно дрались, соседи иногда полицию вызывали, чтобы разогнать дебош. Сашка однажды с непонятной Яру гордостью продемонстрировал шрамы на голове, оставленные от бутылки – дружки папочки несколько лет назад постарались. Как только жив остался?

По утрам парень быстро пробегал по коридору с веником и совком, иногда шлёпал по полу тряпкой, бормоча ругательства, потом удирал в школу. Он не хотел оставлять Яра, но тот сам выпихивал друга из квартиры – начинались выпускные тесты, а у института, заключившего с гимназией договор, были строгие правила. Сам Яр тоже хотел в школу, но, во-первых, у него не было сил, а во-вторых, он боялся Матвея, который мог его там поджидать. У Сашки он спрашивать про брата не хотел, а тот сам не поднимал тему.

Когда у него совсем не осталось сил, а Саше надоело ругаться, он подло наябедничал Лисе. После всего случившегося, Яр не знал, как себя с ней вести, и хочет ли он её вообще видеть. В любом случае, Сашка был прав – их приятельница не была наивной большеглазой девочкой, светлый образ которой он нарисовал в своём воображении. И его она тогда поцеловала специально – увидела приближающегося Матвея. Маленькое предательство, на которое другие даже внимания не обратят. Расти он здесь с самого детства, тоже так не зацикливался бы на поступках и словах, но наивный Яр на них обращал внимание, и от этого ему саму было немного стыдно. И он злился: на Лису за эту небольшую колючую подлость, на взбеленившегося Матвея… на себя – за слабость и страх.

– Долго прохлаждаться будешь?- вместо приветствия рявкнула девчонка, нависая над кроватью. Уж она не чувствовала неловкости за тот злосчастный поцелуй!- У тебя совесть вообще присутствует?

– Ты о чём?- спасибо ей за напор – Яр и думать забыл киснуть в мрачных мыслях на тему: как себя вести.

Сашка топтался рядом, пытаясь перекрыть поток словословия подруги.

– О том, что твоя бессильная тушка занимает единственную кровать в этой комнате!

– Юль…

– Цыц, мелкий, сам меня сюда позвал.

– Я на помощь позвал…

– Ну а я чем занимаюсь? Значит так, шуруй в коридор, я там пакет с лекарствами приволокла. Ну и поесть чего, а то тут только чипсы водятся.

Сашка вышел. Лиса провела его взглядом.

– Извини. За Матвея.

Можно было бы сказать «Ладно, всё путём» или «Ты не виновата». Но она была виновата, и всё не было путём. С другой стороны, Матвей просто был психом и у него всё равно бы сорвало крышу, раньше или позже.

– Всё, проехали.

– Я пыталась с ним поговорить.

– Ты его видела? Как он?- Яр сам себя мысленно пнул за эту вспышку заботы, но поделать ничего не смог – Матвей, придурок, урод и сволочь, оставался его единственным братом. И он вместе с Яром провёл целую ночь на холодной земле. Разве что в воду не полез.

– Да нормально,- немножко удивленно отозвалась Лиса.- Я хотела всё объяснить, но он сказал, что вы не ссорились.

– Мы не ссорились.

– Но вы дрались!

Парень отмолчался.

– Ладно, ещё одно,- девчонка помялась, но развязала опоясывающую талию пайту и протянула Яру. Та самая, Матвеева…

– Себе забери,- буркнул и отвёл взгляд. С него достаточно в зеркало смотреть и каждый раз от отражения вздрагивать.

– И забрала бы!- честно призналась Лиса.- Только вот ты и так в Шуриковых шмотках лазишь, но второй курточки у него точно нет, так что бери. Бери-бери… вы когда с братцем помиритесь, я её себе обратно утяну.

Перед глазами всплыло тонкое лицо и смотрящие из-под чёлки глаза с кошачьим разрезом. Безэмоциональная ненавистная восковая маска!

– Тогда забудь о ней…