Отражение

Красные псы выкатили ультиматум, и черным ничего не останется, как только отдать девчонку. Кто она — просто тень, возомнившая себя королевой. Ничтожество, укравшее ее судьбу.

— Фатаруг, — с ненавистью выплюнула Найрин, и девка со второго курса шарахнулась в сторону.

После того, как Себастиан связался с тенью, Найрин чувствовала себя изгоем, но теперь она ходила по коридорам академии королевой. Ведь каждый день мог стать тем самым днем, когда Себастиан признает свою ошибку и попросит Найрин вернуться.

Она не станет ломаться или мучить его раздумьями и скажет «да» сразу же. Это разумно — подтвердить лояльность дома правильным союзом. А она, Найрин, правильная.

Свернув в женский туалет, Найрин поставила сумку возле умывальника и посмотрела в отражение в зеркале. Глаза как будто покраснели еще сильнее, но это ничего. В книге писалось о возможных последствиях. Найрин была к ним готова.

Она заперла дверь на задвижку, нарисовала на зеркале знаки помадой.

— Давай же, — прошептала, вызывая в памяти ту сладостную картину, где они с Басом были вдвоем.

Зеркало затянулось туманом, который сперва загустел до молочной белизны, а после стал серым, как дым пепелища.

— Себастиан, — позвала Найрин, вглядываясь в туманную даль и пытаясь увидеть там свою судьбу.

Кто-то идет по предначертанному пути, но она способна проложить дорогу сама. Она получит свое счастье, чего бы это ни стоило. В отражении мелькали тени, вырастали и таяли силуэты, мерцали знаки древних чар.

— Себастиан, — произнесла она громче, но туман почернел как сердце Ночи.

Вынув из сумки острую шпильку, Найрин вонзила ее в подушечку указательного пальца, зашипев сквозь зубы от боли. Расковыряв рану поглубже, провела пальцем по знакам на зеркале, питая их кровью. Такие чары обязаны сработать!

Черный туман разверзся, и к ней шагнул Бастиан.

— Наконец-то, — выдохнула она, качнувшись навстречу отражению. Не сдержав чувств, прижалась губами к холодному зеркалу.

Все будет хорошо. Они будут вместе. Как иначе?

Себастиан отшатнулся и вытер губы тыльной стороной кисти.

— Постой, — пробормотала Найрин. — Погоди!

Себастиан покачал головой, отвернулся и пошел прочь.

— Стой! — выкрикнула она, ударив кулаком по зеркалу. — Себастиан Альваро! Я приказываю тебе: вернись ко мне! Вернись!

Он уходил от нее в отражении так же, как и в реальной жизни, и никакие знаки не могли этого изменить. Схватив шпильку, Найрин расцарапала себе пальцы, обвела старые знаки запрещенных чар еще раз, и снова…

Чаросвет прошил туман тонкими белыми нитями, разбивая его на осколки. В одном из них Найрин успела заметить Баса и рядом с ним еще одну фигуру, сотканную из теней.

А потом все развеялось, и осталось лишь зеркало в женском туалете и размазанный отпечаток помады. В отражении была только она, Найрин, с истерзанными в кровь руками и безумием в покрасневших глазах.

В дверь постучали, но Найрин не спеша включила воду, вымыла руки, сотворив чары для заживления ран. Подержала ладони под холодной струей, которая упрямо окрашивалась в розовый.

Ритуал прошел отлично. Весь мир содрогнулся от ее любви. Все судьбы смешались. Даже оракулы в шоке. Что же случилось потом? Неужели она где-то ошиблась?

Найрин выхватила книгу из сумки и судорожно пролистала страницы, пачкая их кровью. По идее, то отражение, которое она увидела в зеркале в спальне Баса, должно перейти в другие зеркала. Во все зеркала, в которых Найрин проведет ритуал. Еще раз пять или шесть. А потом достаточно будет лишь посмотреть в отражение, чтобы сработал дубль. Изнанка перевесит суть и станет ею. Отражение обретет плоть и кровь и превратится в реальность.

Настойчивый стук прервал ее мысли.

— Ты скоро там? — капризно спросили из-за двери.

Ярость, так долго не находящая выхода, требовала разрядки, и Найрин сложила пальцы в знак молота — так, чтобы не убить нахалку за дверью, но хорошенько ей вмазать. Отличный удар, чтобы не оставить следов.

Выдохнув, она направила чаросвет, но жалкие искры осыпались с ее руки, не долетев до двери.

— Пошли в туалет на втором этаже, — сказал кто-то другой. — Тут кто-то, видать, совсем обделался.

Они заржали как две кобылы, дробный стук каблуков застучал копытами и затих. А Найрин развернула ладони кверху и позвала чаросвет. Линии жизни слабо замерцали.

Найрин сглотнула и повернулась к зеркалу. Кожа будто посерела, а проклятая челка торчала пожеванной мочалкой.

— Это ничего, — пробормотала она своему отражению. — Это пройдет.

Та, другая Найрин, не верила ей ни на грош.

— Это все из-за Мэди, — сказала она, и отражение кивнуло, подтверждая ее слова.

Найрин достала из сумочки помаду, подкрасила губы. Рука дрожала, и получилось так себе.

— Я убью ее, — поклялась она, и Найрин в зеркале одобряюще улыбнулась красным ртом.

***

Она вышла из туалета, и Рет шарахнулся от нее в сторону.

— Найрин? — вопросительно произнес он. — Ты сама на себя не похожа. И глаза такие… красные.

— Я плакала, — грустно сказала она и шмыгнула носом для убедительности. — То, что произошло с твоим домом, Рет, просто ужасно. Мне так жаль!

Она шагнула к парню и, обвив его шею руками, прижалась всем телом, подрагивая будто в рыданиях. Выглядит она сейчас не очень, но упругое прикосновение женской груди подействует в любом случае.

— Все нормально будет, — заверил ее Рет, осторожно похлопав по спине. — Тьма рассеялась.

— Чары погибли, — всхлипнула Найрин. — В собственном городе. Такой удар…

— Мы отомстили, — ответил Рет, и его ладонь опустилась чуть ниже. — Завесили зеркала. Тени поплатятся.

— А разве это они виноваты? — прошептала Найрин, отстранившись и заглянув Рету в глаза.

Не самый умный студент академии, но умный ей и не нужен.

— Ты оставишь это так? — вкрадчиво спросила она, погладив его плечи и легонько сжав бицепсы. — Ты такой сильный, Рет, такой смелый. В чаркросс играешь — обалдеть.